Белоруска в Английском национальном балете: «Меня хотели отчислить из колледжа и говорили, что я никогда не стану балериной»

Ксения Овсяник родилась и выросла в Минске, но сегодня ее жизнь проходит в Лондоне и в гастролях по всему миру. Своим стремлением и желанием быть на сцене она доказала, что невероятное возможно. Девушка является примером ситуации, когда несмотря на то, что ты родом из маленькой страны, твоему таланту стоя аплодирует весь мир. Уже более 5 лет Ксения работает в Английском национальном балете. Она танцует главные партии в постановках «Корсар», «Жар-птица», «Жизель», «Спящая красавица», «Щелкунчик», а в «Лебедином озере» Ксения была и Белым, и Черным лебедем. Знаменитая за рубежом, но малоизвестная на родине балерина рассказала Onliner.by о своем тяжелом пути к детской мечте, об успешности и о том, можно ли действительно любить балет так, как это показано в фильме «Черный лебедь».

Стать балериной было моей детской мечтой. И все это благодаря родителям, которые очень часто водили меня в театры, в том числе на оперу и балет. С первого взгляда, когда увидела балет (а мне тогда было 4 года, и мы смотрели «Спящую красавицу»), поняла, что буду балериной. Тогда мне очень понравилась одна из вариаций, и я ее повторяла потом несколько недель. До сих пор помню те впечатления и сам номер. Спустя какое-то время станцевала его во время учебы в Белорусском хореографическом колледже, да и сейчас в театре танцую.

На протяжении всего сознательного возраста я знала, что буду балериной. И родители меня очень поддерживали в этом. Отдали во все возможные кружки: в театральный, на акробатику, на актерское мастерство, а также я училась играть на фортепиано и занималась вокалом.

В 9 лет я поступила в балетную школу. Сейчас не могу сказать, это сложно или нет, потому что мне этого очень сильно хотелось, на трудности не обращала внимания. Но мама говорит, что было очень тяжело, потому что я имела не самые лучшие данные в сравнении с другими девочками, которые приходили из художественной гимнастики. А еще я была маленького роста, что для русской балетной школы не характерно — они обычно берут высоких. Я была самой маленькой в классе, и мне это никогда не помогало.

Затем поступила в колледж. У нас была своя сцена, поэтому мы много выступали и можно было почувствовать, что такое быть балериной. Хотя учиться было нелегко. После второго года обучения меня хотели отчислить и говорили, что я никогда не стану балериной. А все потому, что у меня были неподходящие пропорции, маленький рост, а из-за занятий акробатикой были сильно накачаны мышцы — все это для балета не очень подходит. На экзамене мне поставили минимум и дали полгода, чтобы решить, что будет со мной дальше.

Этот период был переломным и важным. Чтобы доказать, что я могу стать балериной, мама нашла двухнедельную летнюю школу Якобсона в Петербурге и отправила меня туда. Там учили детей танцевать с 3—4 лет, а не как у нас в профессиональных школах, с 9—10. Девочки намного младше меня владели такими техническими навыками... Я даже не представляла, что это вообще возможно. Но когда находишься в таком окружении, все способствует развитию, и я стала так же крутиться, вертеться, прыгать… Именно эта школа дала толчок и открыла мне глаза, что балет есть не только в Минске, но и во всем мире. Поэтому я стала активно ездить на конкурсы, благодаря чему спустя пару лет попала в Лондон.

Реакции удивления в колледже не было, потому что у нас сменился педагог. Инесса Душкевич мне очень помогала, много репетировала со мной и давала все больше танцевать. Сегодня я ей очень благодарна за помощь.

На первом курсе колледжа я съездила на международный конкурс в Швейцарию, который давал возможность получить стипендию для обучения в лучших школах мира. Конкурс был очень тяжелый, я не прошла даже во второй тур. Меня сразу отсеяли. Но… там была потрясающая возможность для тех, кто не прошел, — открытый урок, на который приходили все директора тех самых школ. И если им кто-то нравился, то их могли пригласить на учебу. И мне повезло. Меня пригласили сразу в три места — в Вагановское училище в Петербурге, Лондон и Нидерланды. И вот тогда сбылась еще одна моя мечта — уехать в Лондон. Это был 2005 год.

Когда я только начинала танцевать, конечно, мечтала стать примой в Беларуси. Но когда стала чаще ездить на конкурсы, видеть мировых звезд, кругозор расширился, меня начало тянуть в Лондон.

У меня есть две старшие сестры, которые уехали учиться за границу, когда им было 14—15 лет. Поэтому перед глазами был пример того, что это не рано, и страха никакого не было, когда пришлось собирать чемоданы в Англию. Тогда самым интересным было понять и почувствовать, что же такое «вслед за мечтой».

Когда уезжала, было ощущение, что не вернусь, что не буду здесь танцевать и обязательно найду себя там.

В Английской национальной балетной школе я отучилась три года, и по ее окончании мне сразу предложили контракт с Английским национальным балетом.

Сегодня в труппе Английского национального балета у меня статус первой артистки, хотя танцую я все роли: от кордебалета до главных. В театре есть ранги выше. Но и стать тем, кто я есть сегодня, было нелегко, ведь ведущие солисты танцуют только главные роли, я же танцую и сольно, и в кордебалете, и главные, поэтому нагрузка очень большая. И не только физическая, но и психологическая. Но пока это единственный шанс идти дальше и «держать» танец на высоком уровне.

За год мы танцуем 5—6 разных балетов. Английская система отличается от белорусской, где есть постоянный репертуар. Мы отрепетировали один балет, показывали его несколько недель, потом репетируем новый и снова показываем. Поэтому мы живем, так сказать, в двух режимах. Когда репетиции, день начинается с разминки в классе в 10:00, затем идет репетиция спектакля до 18:30. По контракту есть один час обеда. В субботу — до 14:30. Во время спектаклей мы в театре с 11:00 до 22:30. Каждый день у нас по два спектакля, в 14:30 и в 19:30. А если один, то только вечерний — и тогда полдня репетиция. Перед каждым спектаклем обязателен 2-часовой перерыв. Бывают времена, когда мы танцуем до 12 спектаклей в неделю.

То, что белорусские артисты балета зарабатывают в месяц, мы получаем за неделю. Но здесь нужно учесть, что Лондон жутко дорогой город.

В «Черном лебеде» была показана утрированная ситуация. Но в реальной жизни такое тоже возможно. Конечно, это экстремально и такое случается не регулярно. На самом деле сойти с ума в балете не так уж сложно. И все из-за психологической нагрузки. Ведь в балете невозможно быть совершенным. Балет — субъективное искусство, в котором не бывает идеальных спектаклей. А если делать акцент именно на этом, то вполне можно потерять разум.

Сейчас среди моих коллег таких людей нет, но я знала одну девочку в Лондоне, которая была не совсем в себе.

Мне сложно оценить сегодняшнюю ситуацию в белорусском балете, потому что о нем очень мало знают здесь. Может быть, у него и высокий уровень, но за границей его никто не видел и не слышал. А слух о балетной труппе расходится из таких городов, как Лондон, Москва и Нью-Йорк.

Сегодня я чувствую себя человеком мира, а не белоруской. Национальные привычки и обычаи забываются. И все, конечно, начинается с языка, я почти не говорю по-русски. Честно говоря, и домой не очень хочется. Я в Беларуси раз в год, летом, когда у нас каникулы.

Успешность... помимо огромных собственных усилий и работы, это дело случая и удачи. Поэтому тут как повезет. И мне повезло встретить людей, которым понравилось, как я танцевала.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by