Белорусские шахтеры: «Зарплаты в $2000 мы не видели давно». Репортаж из «посткризисного» Солигорска
Мы подъезжали к богатейшему белорусскому городу Солигорску и любовались монументальными горами-солеотвалами. По встречке с громким рыком пролетел красный Chevrolet Corvette. Мы не успели даже разглядеть номера — белорусские они, российские или какие-то иные. Кто же был за рулем? Девушка калийного функционера? Минский чиновник с инспекцией? Посыльный очередного «купца», которому нужна главная белорусская валютная копилка — «Беларуськалий»? А может, это призрак Владислава Баумгертнера снова заглянул на огонек? Красный «Корвет», тень былого богатства и прообраз грядущих изменений, растаял за горизонтом, оставив нас со своими фантазиями. О том, чем живет Солигорск реальный, не мифологизированный, о реформировании, зарплатах и «сдувании» социального государства читайте в этом репортаже.
***
Говорят, что канадский шахтер, когда выйдет на пенсию, может позволить себе два раза в год слетать на отдых в Париж. Белорусский шахтер Николай, выйдя на покой, имеет десяток кур, собаку Тузика и кота Мурзика. Мужчина живет в частном особняке в деревне Чепели. Из окна своего коттеджа Николай имеет возможность наблюдать пейзажи солеотвалов второго рудоуправления. Сегодня они в тумане и выглядят загадочно, почти как гора Фудзияма.
Утро, в руках у Николая пластиковая бутылка с пивом. В забое он отработал 20 лет. Его нынешняя пенсия — чуть больше 400 американских долларов. Мужчина закуривает и рассказывает о себе.
— Я развозил людей под землей. 12 километров от ствола — самый длинный участок. В любую дырку мог заехать. А выгнали по давлению. Шахта есть шахта, она здоровье губит.
Николай сообщает нам о том, что в его родном «Белкалии» грядут изменения. Волнуются сотрудники вспомогательных производств. Работники ремонтно-строительно-монтажного управления (РСМУ), которое попало под так называемый аутсорсинг, боятся, что их выкинут на улицу. Люди уверены, что их лишат социальных выплат и льгот, даже «гробовых», пишут коллективные письма. Николай замечает: «Все это не от хорошей жизни».
Монтажник Дмитрий работает на одном из рудников. Он включается в наш разговор и эмоций не сдерживает.
— Я получаю 4 миллиона рублей, — говорит Дмитрий. — До 1 января и столько не выходило, когда предприятие стояло. Что можно сделать на 4 миллиона? Только ребенку еды купить. А ведь монтажник и в минус 20 должен выбыть на объект. В любую погоду, в любое время. Без нас рудники станут. Почему нас хотят лишить социальных пособий, очереди на жилье? Да если так будет, скажу вам, то полторы тысячи человек возьмут и пойдут на Минск. Пойдут, чтобы спросить: это такой подарок готовят молодым людям к 2015 году — Году молодежи? А если и не пойдем, то уедем к чертям. Шабашить в Россию.
Над вторым рудоуправлением вьется дымок. Каменный шахтер, застывший на кольце-развязке, ведущей к Солигорску, смотрит на людские мельтешения невозмутимо. Думаем: так ведь и люди у нас, как памятники, — будут стоять и терпеть. В решимость Дмитрия и его коллег нам не верится.
***
Как будто и не было в Солигорске никакого калийного кризиса. Город вылизанный, ухоженный. Отчаянно скучный, правда, как и любой советский промышленный новострой.
В последние годы здесь бурно расцвела торговля. Всевозможные ТЦ на каждом шагу, цены как в Минске. Билет в кинотеатр на премьеру в 3D стоит 55 тысяч рублей, вход на дискотеку — столько же. В пиццерии при гипермаркете подают стейк-гриль по-флорентийски, к нему можно взять бутылочку Johnnie Walker за 1,7 млн. Ощущение райцентра город давно не создает. Про «долину нищих» с замками-коттеджами мы уже рассказывали…
В центральных кварталах, на площадях и в «колодцах» жилых домов кучкуются пенсионеры. Они что-то громко обсуждают, размахивают руками. Мы присоединяемся к одной из компаний. Старики, ветераны «Белкалия», рассказывают о том, что нас ждет.
— После прошлого года, когда «Уралкалий» нам преподнес плевок, мы как будто сели на мель, — начинает один из них. — Сразу все оборвалось. Всевозможные поездки, закупки. Но нас, ветеранов, не обидели. Спасибо руководству!
— Я 34 года проработал в руднике, получаю 3,5 миллиона. На жизнь хватает, — говорит второй. — И это потому, что пошел на пенсию еще при Союзе. Те, кто уходит сейчас, получают больше. И «гробовые». Вот тут один, из 4-го калийного, рассказывал, что 300 миллионов выходных получил!
— Да брешет он, больше 100 не выходит! — не верит третий ветеран.
— Я вот что вам скажу. Молодежь сейчас недовольна — мало им дают, — снова «солирует» первый пенсионер, крепко сбитый старик с пышными усами. — А посмотрите, какие тут машины ездят. Молодежь хочет все и сразу, а работать не желает. Мы при Союзе горбатились капитально, все на спинах таскали, а планы такие давали, что им и не снилось!
— Молодец Лукашенко, что не позволил Гартнеру «Белкалий» прибрать! — резюмируют хором старики. — Но зуб вам даем, скоро его продадут. Не сейчас, так через пару лет. Уйдет с потрохами. И чем меньше будет «хвостов», тем легче будет найти нового хозяина. Вот поэтому и убирают РСМУ.
Насилу вырвавшись из объятий разговорчивых шахтеров-ветеранов, мы направляемся к главному солигорскому небоскребу.
***
Офис «Беларуськалия» утыкан антеннами, словно минский ЦУП. На проходной красноречивое напоминание — эхо недавних сложных времен, когда предприятие работало с 50-процентной загрузкой: «Прием на работу приостановлен».
О том, что сегодня происходит на «Беларуськалии», беседуем с Сергеем Черкасовым, председателем «первички» Белорусского независимого профсоюза.
— Зачем нужен аутсорсинг и есть ли реальные основания для беспокойства у сотрудников?
— Надо понимать, что значит «Белкалий» для города и страны. Невзирая на те сложности, которые есть сейчас, это один из самых главных поставщиков валюты в республику. Для каждого жителя Солигорска работа здесь — это нормальная зарплата, достойный социальный пакет и в целом нормальная перспектива для жизни.
Насчет реформ. Фактически речь идет о выделении отдельных производств в самостоятельные юридические лица, дочерние предприятия. Хотя я не совсем согласен с трактовкой процедуры. Аутсорсинг — это передача каких-либо функций сторонним организациям. РСМУ — не сторонняя фирма, это составляющая ОАО «Беларуськалий», среди функций которой — ремонт оборудования, строительство объектов и т. д. Недавно предприятие отмечало юбилей, 40 лет. Для многих работников здесь прошла вся их жизнь. И естественно, что они беспокоятся о своем будущем. Ведь чтобы сохранить нынешний соцпакет, прописанный, кстати, в коллективном договоре, потребуются дополнительные серьезные решения, в том числе законодательные. Фактически главным будет вопрос, как обеспечить РСМУ объемом работ. Если управление станет самостоятельным юридическим лицом, значит, ему придется встать в один ряд с другими «аутсорсерами», которые уже есть у «Белкалия». Выполнять работы придется по тендеру, на конкурсной основе.
— С точки зрения рынка это логично. Или ты выигрываешь конкуренцию у других, или ликвидируешься…
— Возможно, но нас такая ситуация не устраивает. Нынешние преобразования — не инициатива коллектива, а решение нанимателя в лице государства. Мы хотим быть уверены, что вопрос с социальным пакетом будет решен. А в основе социального пакета как раз и лежат объемы работ. Гарантировать их «выделенному» РСМУ в данный момент никто не может — имеются законодательные барьеры. Хотя наниматель обещает, что без внимания людей не оставит. Посмотрим.
— В целом какова сейчас ситуация на предприятии?
— В январе мощности были практически загружены. Это позволило работать трем рудоуправлениям. В феврале мощности загружены на 100%. Такие же объемы предполагаются на март. Почти все идет на экспорт.
Мы регулярно проводим изучение потребительской корзинки работников. Если сравнивать с 2011 годом, с тем, что было до экономического обвала, то на ту зарплату выйти предприятие не смогло. Да, зарплата поддерживалась в виде разовых премий — на День шахтера или День химика, например, но реальные цифры по 2013 году даже меньше, чем по 2012-му. Поэтому сейчас хотим предложить нанимателю повысить тарифы и оклады на 45%. Для того чтобы хотя бы догнать инфляцию.
— Какова сейчас средняя зарплата?
— В забое за 11 месяцев прошлого года она составила 19,9 миллиона. Но надо понимать, что в этой сумме заложены и премии, и оздоровительные, и прочие элементы соцпакета. На руки столько не получают. Повторюсь, в прошлом году повышения зарплаты не было вообще! Но наш коллектив испытан сложностями неоднократно. Оттока кадров нет. Да и какие могут быть в Солигорске альтернативы?..
***
Памятник шахтеру, установленный близ центра города, напоминает супермена. Накачанная грудь, горделивый взгляд. «Выкованы из стали такие люди», — писали в советских патриотических книжках. От подобных сравнений, как и от постоянных попыток заглянуть в их кошелек, работники «Беларуськалия» устали.
В жителе Солигорска Владимире Долматовиче шахтера не узнаешь точно. Скорее его можно назвать бизнесменом. Но Владимир, отслужив «срочку» в Афганистане, вот уже 22 года работает в забое.
— Я машинист горных выемочных машин, — рассказывает он. — Управляю режущим комбайном, который рубит породу, грузит ее на конвейер. Работа как работа, давно привык. После ночной смены — отсыпной и выходные. Да, условия непростые, но когда работаешь, втягиваешься. После отпуска, впрочем, буду откровенным, тяжеловато.
Старики ворчат, критикуют молодежь? А зачем кидаться в бестолковую работу, в рекорды, себя насиловать? В шахте торопиться некуда.
Зарплаты в 2000 долларов, о которой вы спрашиваете, я не видел давно. До девальвации, может, она и была. Мы не знали тогда, как хорошо живем. Сейчас же… В прошлом месяце зарплату получил такую: 9 миллионов и 3 — аванс. Откуда $2000? Если полторы тысячи выйдет, и то хорошо. Это предел. А цены ниже не стали.
Да, в Солигорске неплохо коттеджи строятся. Машин крутых много. Не знаю, чье это все. Честно говорю. В шахте на такие богатства не заработаешь. Ни на какой «Корвет» лично я и за всю жизнь не скоплю. У меня дочь сейчас окончила университет в Минске. Еле концы с концами сводил, чтобы заплатить за учебу, за квартиру, которую она снимала. Ну и занятия в автошколе оплатил. Еле хватило денег! А вы говорите…
Что дальше? Коэффициент, по которому считают выходное пособие, зависит от стажа. Лет 5—6 хочу поработать еще. Дочке надо помочь пристроиться. Здоровья, тьфу-тьфу, хватает пока. Ну а потом, на пенсии, хочется пожить нормально. В здравом уме, а не на таблетках.
— Белорусский шахтер на пенсии может позволить себе слетать в Париж? — задаем-таки вопрос, который вертится на языке.
— Если только в Одессу разок, — отвечает Владимир.
***
Выходное пособие, о котором беспокоятся работники РСМУ и машинист Долматович, в народе не зря назвали «гробовыми». В шахте, как и в литейке, здоровье гробят, а не приобретают.
На окраине одной из деревень, расположившейся у подножья солеотвалов, — старый погост. Есть и свежие могилы. Кладбище растет. Стоя у ограды, глядя на калийное государство, раскинувшееся перед нами, вспоминаем слова одного из солигорских рабочих. Он рассуждал об аутсорсинге. Заявил метафорично: «Если у людей заберут „гробовые“, значит, социальное государство, в котором мы жили 20 лет, скончалось».
Проницательности белорусским шахтерам не занимать…
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by
