Наша Польша: репортаж о жизни этнических белорусов под Белостоком

Белорус Иван Боровик когда-то работал машинистом на железной дороге, а сейчас он пенсионер. 65 лет Иван живет в польском местечке Орля в 30 километрах от госграницы с РБ. Если бы Боровик захотел, то на своей старенькой Skoda преодолел бы это расстояние за 20 минут. Еще часа два у него ушло бы на таможенные формальности. Вот она, этническая родина, за тем пограничным столбом! Парадокс в том, что в Беларуси белорус Иван за свою жизнь не был ни разу, и таких, как он, — множество. Тысячи жителей польского Подляшья разговаривают на языке, схожем с белорусским, живут в деревнях, на въезде в которые стоят таблички с белорусскими названиями, считают себя белорусами. Как им там, в ЕС, что их связывает с нашей страной? Об этом в репортаже Onliner.by.

* * *

Мы едем из Белостока в сторону Высокого, на дороге замечаем указатель «Кошкi». Это небольшая деревушка с двумя улицами, тремя десятками хат и несколькими богатыми особняками. Понедельник, рабочее время, в Кошках безлюдно. Будем искать здесь белорусов, чтобы узнать, почему они считают себя таковыми.

Подляшье — особый регион Польши, который не раз делили большие державы. Люди здесь во многом запутались, кто они есть. На Белосточчине проживали белорусы и украинцы, их депортировали и возвращали назад, полонизировали, притесняли, а потом давали право на самовыражение. Даже сейчас, когда никаких территориальных претензий на регион у соседних стран быть не может, за «души» местных жителей идет борьба. Украинцы считают, что здешний народ разговаривает на диалекте их мовы, а белорусами называет себя по ошибке, в силу исторической привычки и давления Польши. Когда пару лет назад в гмине Орля появились таблички, дублирующие названия деревень на белорусском, активное украинское меньшинство выражало по этому поводу возмущение. Было бы что делить!

— Кто мы? Мы тут все белорусины, — рассуждают старухи, стоящие посредине улицы. Они живо обсуждают приезд машины с белорусскими номерами.

— Вы, хлопцы, солярку привезли, сигарет?

Пенсионерки обознались, но их можно понять. Белорусское топливо и табак по приграничным польским деревням развозят регулярно. Самые дешевые сигареты вроде «Минска» продают по 5—6 злотых (около $2). Забавно, что именно торговцы-спекулянты осуществляют мультикультурную связь между представителями одного народа, разделенными границей. Мостик этот тонкий и ненадежный.

Любовь Константиновна живет с мужем. Ей 78, ему 81. На двоих получают около $700 пенсии.

— Разве это деньги? — говорит бабушка Люба. — Кто-то и больше получает, а мы бы загнулись, если бы не свое хозяйство. Дети живут в Бельске, помогают. Жизнь была тяжелой. Работала на гаспадарке. Втроем: отец, мать и я. Возделывали 20 гектаров земли, гнули спины. А недавно упала, ногу сломала, еле хожу.

Повседневная жизнь польской деревни в глубинке мало чем отличается от жизни в селе белорусском. Вечерами старики смотрят телевизор, днем встречают «автолавку», на выходных бредут пешком в церковь. Детей в Кошках мало — четверо ходят в школу. Молодежь перебралась в города. Пенсионеры переписали на своих детей землю, которой владеют, чтобы получать «ренту». Пытаются обрабатывать принадлежащие им гектары своими силами. Особо пьющих нет, но те, кто выпивает, встречаются.

— Про Беларусь что-нибудь знаете — что у нас там сейчас происходит? — спрашиваем у бабушки.

— Один добрый хлопец, Сережей зовут, все из Беларуси приезжал. Солярку возил. Говорил, что у вас теперь можно жить, если крутиться. Что дом себе под Брестом построил, рассказывал. Мы перестали у него солярку брать, так и не ездит больше. А что там у вас происходит, какое нам дело? Раньше телевизор показывал белорусский канал, а теперь что-то они там покрутили и канала нет — декодер нужен.

— Если нет дела, почему вы называете себя белоруской?

— У меня паспорт польский, все польское. Но какая ж я полька? Белорусинка! — стоит на своем пенсионерка.

Вопрос о национальной принадлежности мы зададим еще десятку людей. Но конкретного ответа не услышим.

* * *

Иван Иванович родился в 1931 году, его супруга Анна чуть моложе. Одного сына они назвали Мареком, а второго по-нашему — Славиком.

— Как там Лукашенко? Говорят по польскому телевидению, что барзо вас гоняет! — шутит хозяин дома.

— Думаете, что в Польше порядок? Так слушайте, — продолжает он. — Социализм разбомбили. Нас ограбили, банки, заводы — все в западных руках. Развалили, что было, а новое быстро не построили. Знаете, какая у меня пенсия? 900 злотых! А возьми отдай в месяц за свет сотню, за воду еще 50! Свои свиньи, куры, корова есть, так и живем. Не роскошно, нет, вы особо не завидуйте. Есть и такие, кто по 50 коров и три машины имеют, не знают, что с деньгами делать. Но их немного.

По представлению наших собеседников, в Беларуси жизнь идет вполне ничего. Правда, эту счастливую жизнь они сами не видели — только по белорусскому телевидению. Особенно приглянулся «Славянский базар», его смотрели не отрываясь. Все как в старые добрые времена, говорят нам. Дай деду Ивану волю, он бы реанимировал в Польше народный социализм, особо не задумываясь.

— У нас все частное, говорите, а у вас государственное? Может, это и хорошо, а может, и плохо, — не унимается Иван Иванович. — У нас чтобы дорогу сделать, надо землю у хозяина выкупить, огромные деньги отдать. А у вас автостраду делают — ни у кого не спрашивают! Дали команду — и строят. Даже поляки говорят, что у вас дороги лучше.

Сын Ивана Марек сравнивать жизнь в странах-соседках не спешит и философски замечает: «Там хорошо, где нас нет».

— У меня своя фирма, занимаюсь транспортным страхованием, — рассказывает он. — Жена в банке работает. У нее зарплата 800—900 на доллары, у меня побольше. Еще имею 10 гектаров земли, с них какой-никакой доход. Крутимся помаленьку. Жить можно.

* * *

Гмина Орля — аналог нашего сельсовета. Населенный пункт — прокачанный до 100-го уровня белорусский агрогородок, в котором есть магазины, кафе, заправка, банкоматы, больница, школа, детсад… Даже свой сайт у польского «сельсовета» имеется.

Войт Петр Сельвесюк рассказывает нам о том, что права белорусов в Польше никто не думает притеснять, как и насильственно делать из них поляков. Как раз наоборот.

— По законодательству если к национальному меньшинству в гмине принадлежит больше половины населения, то язык группы можно использовать в официальных документах, обозначении на местности. У нас, согласно переписи населения 2002 года, 68% жителей — белорусы. Вышли с предложением к властям установить таблички с названиями деревень, государство выделило деньги. Что касается документов, то белорусский в них не используем — нет надобности. Но язык по-прежнему изучают в школе. Проводим для белорусов культурные мероприятия, приглашаем ансамбли. Стараемся культуру поддержать.

— А как лично вам кажется: то, что жители называют себя белорусами, — не историческая ли формальность?

— Не думаю, — после короткой паузы дипломатично отвечает пан войт. — Мы проводили тайное анкетирование, и оно показало, что люди действительно относят себя к белорусам. Многие писали: «Уважаю Беларусь».

* * *

Бывший железнодорожник Иван (популярнейшее в здешних местах имя) крутит в руках пакет с продуктами. Иван только что вышел из магазина. Он стесняется, когда замечает, что его фотографируют.

— У нас тут много фамилий на белорусский манер — Олиферуки, Дмитруки, Леонюки, Филимонюки... Я вот — Боровик.

Иван говорит, что живет он «некепско». Работа была хорошая, пенсия тоже неплохая — $550. «У вас что, меньше? — удивляется он. — Я думал, что живем мы одинаково, только что продукты здесь дешевле».

— Родина моя в Польше, а Беларусь... Мы, старшее поколение, белорусами называемся, не поляками. Почему, я вам точно и не скажу, — рассуждает Боровик. — Сам об этом иногда думаю. Ведь в независимой Беларуси я и не был ни разу — не довелось. Наверное, пока есть в народе язык, мы и будем белорусами. А младшие, наши внуки и правнуки, уже нет. Язык они учить не хотят.

...Пока, Кошки, до свидания, Орля. Стоим на «нейтралке», родина за шлагбаумом. Кто такие белорусы и что определяет самосознание народа? Ответ так и не нашелся. «Здравствуйте», — бросает девушка-пограничница на русском. Может, у нее спросить? Но мы не рискуем отвлекать даму в форме этнической демагогией и берем курс на Минск.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by