Светлогорская трагедия: фоторепортаж из города, который подсадили на иглу

В 90-е годы прошлого века в одном из самых молодых белорусских городов — Светлогорске — творился наркотический кошмар. «Выхожу на улицу из подъезда — в ряд мужики стоят: тебе с димедролом или без? — вспоминает Евгений Спевак, который сам принимал наркотики. — Сейчас трудно уже поверить, но и такое было…» О непростой истории Светлогорска, борьбе с наркоманией, ВИЧ-инфекцией и нынешних проблемах — наш фоторепортаж.

«Вспышка»

Дурная слава — как клеймо. Вы можете не знать, где находится Светлогорск, но наверняка слышали, что там были ВИЧ, наркоманы, преступность и вообще — эпидемиологическая катастрофа. «Вспышка» случилась в середине 1990-х. Что изменилось за 15 лет? Все… и ничего.

Светлогорск родился как город в 1961 году. Как и подобные ему новообразования, он рос и ширился за счет бурного развития промышленности. В Светлогорске построили крупнейший в Европе завод искусственного волокна, целлюлозно-картонный комбинат, открыли строительные предприятия, другие производства.

Новые заводы требовали притока рабочей силы, для людей возводили жилье и инфраструктуру. Светлогорск, как и другой, очень на него похожий юный промцентр — Новополоцк, — жил спокойной советской жизнью, добивался трудовых подвигов, верил в светлое будущее.

А потом случилась перестройка, и идеалы рухнули. Светлогорску пришлось резко повзрослеть. А вместе с ним — и всей стране.

В середине 1990-х в Беларуси было выявлено чуть больше сотни ВИЧ-инфицированных. Проблему не считали актуальной, вслух о ней не говорили. Проверив находящихся на лечении в Минске наркозависимых жителей Светлогорска (он к этому времени уже имел нехорошую славу города, где процветает наркомания), обнаружили, что у них ВИЧ. И понеслось. В городе поднялась паника, на наркоманов начали устраивать облавы, стали открываться все новые и новые факты, связанные с грозным вирусом. Через некоторое время число зарегистрированных заболевших перевалило за тысячу. Стало ясно, что речь идет о вспышке. Бульварная пресса пугала народ, сообщая о «ВИЧ-террористах», наркоманах, нападающих на людей в подворотне со шприцами и требующих денег на героин…

Такова, если пунктирно, история. В сентябре 2012-го, проехав город вдоль и поперек, мы не нашли даже внешних признаков той беды. Светлогорск оставляет впечатление ухоженного населенного пункта, здесь хватает магазинов, развита социальная сфера, и даже, если верить статистике, вот-вот будет зарплата «по 500».

Просторная площадь, чудесная набережная, тенистые бульвары, много молодежи с детьми… В этом городе вполне можно жить.

Но достаточно свернуть в любой старый двор, пообщаться со старожилами, и сразу станет понятно: трагедия 80—90-х мало кого из жителей обошла стороной.

Норковая шапка и осенние ботинки

Второй микрорайон, утро. Возле неказистого панельного дома возится со своим старым «Фордом» пенсионер. Ему 62 года, зовут Сергеем Леонидовичем. Когда-то он был летчиком и летал на север.

— А потом государство забрало у меня надбавку к пенсии, и сейчас я выживаю на 2 млн рублей, — говорит он нам, думая, что будем спрашивать про выборы.

Но беда у Сергея Леонидовича другая, не пенсионная. Пока он летал, двое его сыновей стали наркоманами. Когда увлечение в городе стало модным, не удержались. Остановиться не смогли.

— Я не хочу ничего говорить, — цедит слова пенсионер. — Хотя, чтобы вы понимали, насколько это страшно… Было время, когда в квартире осталась одна норковая шапка. Больше никаких ценных вещей! Все вынесли, продали. Однажды купили сыну ботинки, новые, на осень. Как сейчас помню. Час прошел. Дождь, слякоть. Он приходит домой босиком…

Что стало с сыновьями, мы спросить не отважились.

Соседний двор, три бабушки сидят на скамейке. У каждой похожая история.

— Мой начал колоться в 18 лет, еще Советский Союз был. Сейчас ему 43, — рассказывает Ольга Антоновна. — Он много раз пробовал бросить, но это болезнь, справиться с ней не удалось. Сын меня просил: «Мама, если бы кто-то заменил мне мозги!» Но таких мастеров еще не придумали…

Монолог «бывшего»

С Евгением Спеваком, председателем Светлогорского отделения РОО «Матери против наркотиков», членом совета «Белорусского сообщества ЛЖВ» (людей, живущих с ВИЧ), активистом «Позитивного движения» и других структур, которые спасают Беларусь от наркомании и СПИДа, мы встретились на центральной площади, у исполкома. У Евгения тяжелая судьба. С 14 до 28 лет он употреблял наркотики. Живет с ВИЧ. Женат. Похоронил практически всех друзей, с которыми начинал творить глупости. Пережил гонения и дискриминацию. Но не сдался, избавился от наркозависимости. Бросил все силы на то, чтобы помогать тем, кому еще можно помочь.

У Евгения свой взгляд на то, почему трагедия случилась в Светлогорске.

— Это совокупность факторов. Город очень молодой, здесь сразу же открыли несколько предприятий, сюда приехало огромное количество молодых специалистов. Они создавали семьи, рожали детей. Город был буквально наводнен молодежью. А тут развал Союза. До парней и девчонок никому нет дела. Родители, несмотря на проблемы в стране, неплохо зарабатывают. Это раз. И два: в то время у нас была мощная цыганская диаспора, а через город проходил транзитный канал. Наркотики шли из Азии через Беларусь и Украину в Европу. Все это сплелось в клубок проблем. Город накрыла волна.

В 90-х годах, рассказывает Спевак, наркотики в Светлогорске можно было купить без проблем.

— Шприцами были усеяны все улицы. Выхожу на улицу погулять с собакой, во дворе стоит человек десять торговцев. Как будто бабушки торгуют семечками. Зазывают: «У меня с димедролом, бери, не пожалеешь!» Сейчас этого нет. Но не думаю, что наркотиков стало намного меньше. Вряд ли. Просто сейчас это не так заметно.

— Государственная статистика по наркомании мало о чем говорит, — продолжает Евгений. — Она ведь только о тех, кто официально стоит на учете. Даже в самые плохие времена, когда наркомания в Светлогорске была наиболее распространена, на учете стояло чуть больше 500 зависимых. А по оценочным данным ООН, у нас каждый десятый являлся потребителем. То есть минимум 7 тысяч человек было.

Официальные данные и сейчас примерно такие же. Реальные цифры не известны никому.

— Могу сказать про наш центр социального сопровождения для потребителей наркотиков. Мы работаем 2,5 года. Недавно был зафиксирован 206-й клиент. Есть анонимный консультативный пункт, где меняют шприцы, выдают презервативы. Через него также прошло несколько сотен лиц. Но это, конечно, далеко не все, кто страдает зависимостью.

Евгений рассуждает:

— Проблема все еще актуальна, она острая, как бритва. Иными стали наркопотребители, изменились наркотики. Когда кололись мы, в ходу была маковая соломка, из нее делался опиумный экстракт. Сейчас делают все то же самое, только из маковых семечек. На мой взгляд, это гораздо опаснее. Продукт обогащен маслами, печень у этих наркоманов разваливается за год-два. От нее ничего не остается. Люди погибают быстро… Много и уличного метадона, не ясно, что делать с курительными смесями.

— Вы за или против тестирования на наркотики в школах?

— Лично я против. Даже осознавая глубину проблемы изнутри. Есть понятие правового демократического государства. Если тестирование будет обязательным, оно априори не будет анонимным. Это прямое нарушение прав человека. А у нас и так достаточно нарушаются эти права. Один только пример. Сегодня принят закон о социально опасных заболевания, ВИЧ-инфекции. То есть уже в названии закона ВИЧ назван социально опасной болезнью. Хотя это не туберкулез. Какое право имели законодатели поставить нас в один ряд с теми, кто опасен, где бы ни находился? Международные организации, куда мы обращались, признали, что формулировка недопустима. Но Конституционный суд Беларуси решил по-другому.

Не стоит лишний раз объяснять, что наркомания и ВИЧ ходят рядом. В состоянии ломки зависимые люди не утруждают себя вопросами стерильности. Для них в Светлогорске работает пункт обмена шприцев. Только один.

— Проекты по профилактике, закупке терапии, метадоновой программе финансирует Глобальный фонд. Страна этим не занимается, нет таких денег. Но с 2015 года Глобальный фонд из Беларуси уходит — наша республика сейчас в списке стран с уровнем дохода выше среднего, в таких государствах фонд не работает. Что будет тогда с финансированием, непонятно.

Из четырех ставок инфекционистов в районной поликлинике не заполнена ни одна. «Это нонсенс для города с такими проблемами, — убежден Спевак. — Я сам работаю консультантом в поликлинике, нашлось немного проектных денег. Но этого мало. Люди с ВИЧ должны лечиться, не должны оставлять терапию. Нам нужна помощь...

Активисты занимаются профилактикой. Самый простой вариант — предупредить, лечить тяжелее. Общественные организации смогли убедить депутатов и органы наркоконтроля, что людей, которые впервые совершают преступления из-за наркотиков, надо не сажать за решетку, а отправлять на реабилитацию в специальные центры. Ведь на криминал они идут потому, что больны.

— Если с человеком работаешь, он меняется. Я знаю многих людей, которые смогли преодолеть зависимость. Это реально. Более того, люди живут с ВИЧ, но организовали бизнес, имеют хорошую работу. ВИЧ-инфицированным сложнее. В обществе существует предубеждение. Но и они работают в организациях, в школах, детских садах. Естественно, не афишируя свой статус.

Хуже героина

Пережил ли Светлогорск свою трагедию, возможно ли ее повторение? В тех масштабах, наверное, нет. Беседуя с молодыми людьми на улицах, мы слышали от них только положительные слова о городе: «Чистый, аккуратный, красивый. Лучше Минска. И только посмейте назвать нас столицей наркомании!» С работой, правда, туго, заработки на ЦКК и «Химволокне» упали, но ведь это везде так…

А вот о чиновниках граждане говорят плохо. На автобусных остановках в Светлогорске еще сохранились августовские объявления: «Приходите на общественное обсуждение, не дадим отравить наш город!»

Речь о самом свежем в жизни этого несчастливого белорусского городка конфликте. Правительство решило построить в Светлогорске новый завод — по производству беленой целлюлозы. Активисты, которых по традиции сразу же обвинили в подрывной деятельности, подняли бурю и начали собирать подписи против реализации проекта. Более 10 тысяч человек — седьмая часть горожан — поддержали их. Люди считают, что новое производство еще больше ухудшит и так непростую экологическую обстановку в городе. Властям предлагали отнести завод подальше от жилых домов, были и другие предложения… Но к мнению народа не прислушались. Под завод уже вырубают лес. Кто бы сомневался?

— Травили нас наркотиками, а добить решили химией, — говорят теперь жители деревни Якимова Слобода, что совсем рядом со Светлогорском, возле будущего завода.

— Мы даем вам новые рабочие места и высокие зарплаты, а с экологией все будет „окей“! — традиционно парируют власти.

Тему целлюлозы в Светлогорске все еще обсуждают на каждом углу. Люди, хоть и понимают, что ничего не изменить, выражают свое недовольство действиями исполкома. Но и эти разговоры рано или поздно пойдут на спад…

Юный город Светлогорск, переживший наркотическую ломку, попробует справиться и с новой напастью. Ему не привыкать.