«Не хуже, чем в штате Висконсин»: репортаж из успешного белорусского колхоза, где начали битву за урожай

Весна заглянула в Малоритский район позже, чем обычно, и весне здесь понравилось. На небе ни облака, зеленеют озимые, по полю кружит трактор John Deere, а где-то в высоте за ним шпионит аист. Вот вам почти идеальный сюжет в стиле классического соцреализма: поля засеяны, реет трудовое знамя, а аграрии готовы дать стране молоко, мясо и хлеб. Но к черту соцреализм — пора изживать из себя колхоз! Об этом рассуждает 36-летний директор сельхозпредприятия Сергей Гусак, который бывал в США и в Англии и, как сам говорит, стремится стать не председателем из ретрофильмов, а современным менеджером. Весенние картинки из глубинки, где, несмотря на девальвацию, кризис и всеобщую хандру, по расписанию начали очередную битву за урожай, — в новой серии проекта «Оптимисты».

«Победа», СУП, Hyundai

10 апреля, пятница, 9 часов утра. Офисные менеджеры допивают кофе, тунеядцы приступают к вахте на биржах труда, а в СУП «Савушкино» вот-вот закончат посевную. Сегодня предстоит засеять последние гектары. Директор Сергей Гусак встречает нас у входа в «колхозную» контору. Рядом стоит его Hyundai. Есть председатели, у которых и машины элитнее, и офисы богаче. Гусак рассуждает как-то уж очень по-капиталистически, правильно: «лишние» деньги он лучше пустит в развитие производства, а не на ремонт кабинета и стул с подогревом.

— До 2003-го хозяйство называлось колхозом «Победа». Потом его переименовали в СПК «Олтуш», а 10 лет назад случилась реорганизация: нас присоединили к «Савушкину продукту», — говорит директор. — После череды переименований пришли к современному варианту — сельскохозяйственное унитарное предприятие «Савушкино». Не сказать, что до этого у нас был убитый СПК, но после присоединения пошли активные инвестиции в производство, начались закупки современной техники. Да много чего изменилось. Недавно ввели в строй большую ферму на 3000 голов. Наше предприятие стало примером для других хозяйств сырьевой зоны, здесь оттачиваем новейшие сельхозтехнологии, а коллегам показываем, как повышать урожайность, надои и культуру земледелия. Приятно работать на передовой! Сегодня в «Савушкино» 385 сотрудников. И у нас амбициозные цели.

Распределение, блат, локомотив

Едем на директорском «паркетнике» на поле. Шеф-оптимист рассказывает о том, как его занесло в сельское хозяйство:

— Я поступал на химика, но белорусский завалил. В армию идти не хотелось, пошел в сельское хозяйство. Втянулся, понравилось. Окончил вуз, по распределению попал в Малоритский район. Здесь меня поставили агрономом-химиком.

Приехал с беременной женой, получил однокомнатную квартирку и никудышную зарплату — ну просто хуже некуда. Но у меня было желание показать себя. Амбиции, наверное. Захотелось «сделать» соседей по урожайности — начал пахать. Через несколько лет уже имел вторую зарплату в хозяйстве после директора. Стал главным агрономом. Без блата и дяди в исполкоме. Можете не верить, но меня просто заметили.

О том, что готовят к директорству, предупредили заранее. Других предложений поруководить было выше крыши, но лучше потерпеть в развивающемся хозяйстве, чем прыгать в неизвестность. Возглавил «Савушкино» осенью 2013-го. Это уже был мощный «локомотив»: передовые места в республике, все дела. Если честно, то поначалу было страшно. Даже хотелось удрать.

Скажу так: мы не сдали позиции. Наоборот, добавили очень серьезно. В прошлом году получили по зерновым урожайность в 45 центнеров. И это на местных почвах — может, одних из худших в области. Была проблема с кукурузой, но по кормам все равно получили хороший результат. По валовому производству молока в I квартале 2015 года входим в десятку крупнейших производителей страны. То ли еще будет.

12 миллионов, халтура, стабильность

Гусак рассуждает:

— Что главное в сельскохозяйственном бизнесе? Не распыляться. Предыдущий руководитель увидел, что будущее для нас — не растениеводство, а животноводство, и начал это направление развивать. Я не стал ничего переделывать.

В Малоритском районе земля специфическая. Процентов 30 — торфяники, еще 20 — деградированные торфяники, остальное — пески. Это зона не просто рискованного земледелия, а очень рискованного. Но на этих землях мы научились, к примеру, возделывать люцерну, хотя 30 лет подряд ученые говорили, что это невозможно. А мы делаем. Хоть бери и прямо сейчас кандидатскую защищай. Уходим от мясного поголовья, ведь заниматься мясом КРС нерентабельно — увеличиваем поголовье молочное. В 2014 году сработали с рентабельностью в 9%. И это при том, что из бюджета страны мы не тянем ничего.

Пыль летит в глаза. Это механизатор Юра на John Deere с посевным агрегатом Amazone Avant наматывает по полю круги. Техника у передовика заграничная, а зарплата белорусская. В среднем в прошлом году один из лучших работников СУП зарабатывал около 12 млн «грязными» в месяц. До зимы, говорит директор, ему начисляли по 15 млн. До девальвации это было вполне ничего. После девальвации совсем другие деньги, которыми, если сравнивать с городом, уже не прихвастнешь

Юрий, которого обычно мучают журналисты, привычно удивляется, зачем мы приперлись на его поле аж из Минска. Потом позирует в удобной кабине американского трактора, хвалит его за комфорт и быстро удирает: нужно работать. При севе, замечает, уже заведя мотор, не расслабишься. Надо соблюдать прямолинейность, глубину заделки, держать стыки, избегать двойного высева. За халтуру депремируют. За хорошую работу, заверяет шеф Гусак, поощрят

Александру 29 лет, он работает главным агрономом. После распределения попал в хилый колхоз, где всем на все было плевать, люди жили теплицами и браконьерили в соседнем озере, а работать не хотели. Отпахав два обязательных года, Саша переехал в Малоритский район. В среднем по году у него вместе с премией (если заслужит ее) получается 11—12 «начисленных» миллионов зарплаты. Есть служебное жилье, которое можно будет выкупить через 20 лет… Но есть и ощущение того, что жизнь идет правильно. «Я, наверное, мог бы зарабатывать „разово“ гораздо больше, если бы ездил на халтуры, но здесь у меня стабильность», — рассуждает молодой агроном. И он, выходит, оптимист-патриот

Висконсин, Diabrotica, GPS

— Мне удалось побывать в американском штате Висконсин, посмотреть, как они ведут дела, — продолжает директор «Савушкино». — Больше всего впечатлила генетика скота. И генно-модифицированные сорта растений. Вот в этом мы отстаем реально. Во всем остальном можно догнать — если будут инвестиции.

Насчет ГМО. Я понимаю, что страна у нас с теологическим уклоном, да и информацию до людей не доносят правильно. Отсюда эти стереотипы. Но вот возьмем, допустим, западного кукурузного жука — Diabrotica. В стране сейчас реальная проблема с этим вредителем. И справиться с бедой иначе кроме как методами генной модификации нельзя. Представьте, чтобы победить жука, получить 200—300 центнеров кукурузы, надо сделать 10 химических обработок. По рапсу — 8 химобработок. Так неужели нам выгоднее кушать химические производные пестицидов, чем генно-модифицированные культуры? Для меня выбор однозначный. Я бы лучше посеял кукурузу и забыл про нее, а потом убрал — без ядов и всего прочего. Думаю, мы никуда не денемся и к этому придем, если хотим быть конкурентоспособными.

Отстаем пока и в плане точного земледелия. Системы параллельного вождения, GPS-навигация есть почти на всех тракторах. Но что такое уровень предоставления услуги у нас и у них?

Вот смотрите. Когда я работал агрономом, у меня была система замера полей по GPS. Ездил вдоль краев, замерял данные, а потом нанес их на карту в Google Earth. Что получилось? Контур вроде бы вымерен точно, но он сдвинут, координаты оказались не очень верными — как тут сеять, какая тут точность земледелия? Да даже заказать снимок со спутника у нас по-прежнему очень дорого. В прошлом году хотел посмотреть одно поле, так за фотографию назвали такую цену, что можно часть колхоза продать. Да, где-то все это уже работает, пускай частично, в «Беловежском», например. И я хочу новые технологии здесь внедрять. Но это пока совсем не легко.

Кадры, миллионы, безработица

— Проблема с кадрами есть везде. У меня в том числе. Найти достойного человека трудно, — говорит о стандартных бедах директор. — Все хотят нормированный рабочий день с выходными, что в сельском хозяйстве невозможно. Хотя мы приближаемся к этому. Даже в самую горячую посевную у меня был для механизаторов выходной. Но есть и непредвиденные ситуации, когда приходится работать по ночам, по субботам и воскресеньям.

Почему еще проблемы с людьми? Сегодня средняя зарплата по предприятию — 5 млн. Одно дело получить эти 5 млн в городе, отработав 8 часов, прийти домой и лечь на диван. Другое — в деревне, где после 10—12 часов смены еще за домашним хозяйством нужно следить. Но и 5 млн по сегодняшней ситуации — это немало, причем без задержек и оплаты «натурпродуктом».

Молодежи, которая приходит, даем и по 6,5 млн. Плюс жилье. Но даже если 20 млн сразу положить, статус профессии от этого не подпрыгнет. Люди пойдут в сельское хозяйство только если в стране сложится реальный рынок труда. Пойдут при уровне безработицы в 9—10%.

Говорите, создавать инфраструктуру, повышать уровень жизни на селе?.. Все это в планах есть. У нас заложено строительство ДК и много чего другого. Хотя лично я думаю, что количество людей, занятых в сельском хозяйстве, будет неизбежно сокращаться. И если настроить сейчас этих домов культуры, то кому они будут нужны через 10—15 лет?

На нашем предприятии сейчас 385 человек. Говорю исключительно в теории: двумя сотнями мы могли бы справиться, если бы подтянули технологии и отношение к работе. А американский уровень для нашего хозяйства — и вовсе человек 90—120.

Мечта президента, Россия, отбить

«Все эти проверки в России… Я вам расскажу, — темы молочных войн мы касаемся едва-едва. — Берешь моющее средство, в котором нет и близко никаких антибиотиков. Моешь молокопроводы, все оборудование. А потом оно показывает тетрациклиновую группу. Откуда? Если там ее нет нигде?.. К нам это не относится, мы 98% молока сдаем сортом экстра. Но знаю предприятия послабее, где реально проскакивали антибиотики из-за моющего средства. А в России еще могут загнать на тест то, что на рыках стоит без холодильников, продается с рук»

Образцовая ферма для телят, которую построили в «Савушкино». Такие президент Лукашенко мечтает видеть по всей стране. Внутри — практичные американские клетки, которые хорошо дезинфицируются и моются, с удобными держателями для кормов. Есть система освещения со светодиодами, система стоков, благодаря которой внутри сухо, нет неприятного запаха, имеются молочное «такси», ультрафиолетовый пастеризатор и прочие удобства…

На строительство фермы потратили 16 млрд. Директор не сомневается: за 2—3 года все деньги будут отбиты. «Значительное сокращение падежа, совсем другие привесы, да и другое качество молока», — вложения по-любому будут окупаемыми. — Строить такие комплексы, повышать качество кормов, оптимизировать кадры — есть еще резервы в этой стране. Кстати, недавно к нам приезжали европейские эксперты и сказали, что новая ферма не хуже, чем в Висконсине. Мол, чему вас еще учить?..»

Цели, планы, закат

Сергей Гусак настроен решительно:

— Знаю, некоторые говорят: вот, вам при «Савушкине» жить хорошо, на вас тратят миллионы долларов. А на самом деле нам намного сложнее, ведь у нас нет господдержки, и все вложения мы должны оправдать. Сейчас производим 55 тонн молока в день. Когда я начинал, полтора года назад, было 38. Стоит цель выйти к 80 тоннам. И доить 8000 килограммов на корову. Это не те показатели, которые мне доводят. Это мои личные цели. И мы их выполним.

По канонам соцреализма на этом пора заканчивать — председатель, обремененный высокими мечтами, должен уйти (или уехать на служебном авто) в закат. Сергей Гусак, абсолютно здраво рассуждающий о том, что для того, чтобы стать успешным, надо вкалывать, на сказочника не похож. Да и 5 млн получки в одном из передовых хозяйств страны — это не тот показатель, который показывают в сказках. С закатом стоит повременить: изгнание колхоза из СУП только начинается.

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. vv@onliner.by