Уже более десяти лет зоотехник-селекционер Наталья Сазанович прикладывает все усилия для того, чтобы сохранить национальное достояние — единственную белорусскую породу лошадей. Эта нелегкая работа причудливым образом переплелась с личной жизнью женщины и полностью изменила мир вокруг нее.

Вот лишь некоторые цитаты из этого видеомонолога:

• В детстве меня отвозили в деревню к бабушке. Естественно, мы сажали картошку и пахали землю «под лошадь». Главным для меня было покататься верхом. Отец сажал меня на лошадь, и это было пределом мечтаний, настоящим счастьем.
• Собственную лошадь мне хотелось всегда. Однажды мы поехали смотреть, какую можно купить, вместе со мной был парень, неплохой наездник. Вывели лошадь, она махнула головой — конюх улетел в одну сторону, наездник — в другую, а лошадь задрала хвост и понеслась. Я сразу сказала: «Берем! Ничего больше смотреть не надо».
• Когда я увидела лошадей белорусской упряжной породы здесь, в Заречье, они мне поначалу не понравились. Дело было зимой, они выглядели невзрачно и совершенно не впечатлили меня. Одно время я даже думала, что нужно от них избавляться и закупить лошадей в другом хозяйстве — покрасивее и получше. Но начав изучать документы, историю породы, знакомясь со своими подопечными ближе, я поняла, что это лучшие лошади на свете.
• Каждый человек хочет быть кому-то нужным: семье, детям, работодателю. Когда лошадь живет в своем деннике, она не может выйти поесть, попить воды — ей все это нужно дать. И ты чувствуешь себя нужным этим животным. Пока у меня не было семьи, детей, эта нужность лошадям многое заполняла. Сейчас, конечно, уже другие приоритеты. Лошади теперь просто красивые. Ими можно любоваться бесконечно. Их даже не хочется седлать, куда-то вести, достаточно просто смотреть. Бывает, пойдешь на пастбище, станешь, и все… Ты там. Можно стоять часами и смотреть, как они живут.
• Однажды я неделю проболела дома. Когда приехала на конюшню, одна из лошадей подошла и выдохнула мне в лицо — какой это был божественный запах! Все лошади пахнут по-разному. Некоторые — медом, некоторые — мокрой курицей. Бытует мнение, что лошади спят стоя. На самом деле даже взрослые лошади в безопасной обстановке спят лежа, а некоторые даже храпят.
• Основой для белорусской упряжной служила местная крестьянская лошадь, которую отбирали по всем колхозам, частным подворьям. Порода рабоче-пользовательная, годная для перевозки грузов, возделывания земли… Но кто сейчас этим занимается? Проще купить мотоблок и не знать горя. Поэтому в Беларуси сейчас осталось 245 белорусских упряжных. Это практически смерть породы.
• Я думаю, один из выходов — выпустить этих лошадей в дикую природу. Мне кажется, это их шанс на выживание. Маленький, призрачный, но шанс. Потому что, если их не сохраним мы, вряд ли это сделает кто-то еще.
• Как говорит мой супруг, то, как мы содержим лошадей, для них тюрьма. Стоят они на выгуле, привезли им еды — поели, попили. Что делать дальше? Когда лошадь в поле или в лесу, она может оборвать с дерева вкусную кору, найти полезную травку. Лошади — это все же животные просторов, им нужна природа.
• С моим супругом мы познакомились на конюшне. Он приехал посмотреть на конезавод. Первая его фраза была: «Я никогда не видел столько лошадей». Потом он начал нам помогать, к нам должна была приехать Еврокомиссия, и мы две недели вместе трудились на благо конюшни и государства. За это время я поняла, что этот человек надежен. С ним можно затеять любое дело и быть уверенным, что он не предаст, всегда поддержит.
• Потом мы решили завести детей. Наблюдая за тем, как ведут себя лошади во время и после родов, я открыла, насколько это все естественно. Я слушала, как бьется сердце жеребенка. Это непередаваемые ощущения — как будто слушаешь Вселенную, прикладываешь к ней ухо. Поняла, что хочу растить ребенка в естественной среде, было важно, чтобы он был максимально близок ко мне, жил в комфортных условиях, тишине и спокойствии.
• Попав в роддом, я сильно стрессанула, потому что не было ощущения безопасности. Ребенка не отдавали 6 часов, мне требовалось переливание крови. Я поставила ультиматум: не отдадите мне ребенка — никакого переливания мы делать не будем. Когда сына принесли, это был самый счастливый момент. С тех пор мы с ним не расставались.
• Вторые роды проходили не в нашей стране. Я сказала: «Хочу, чтобы все проходило максимально естественно». Мне ответили: «Хорошо!» Меня не беспокоили, не трогали, ребенка мне отдали сразу же после рождения, и мы с ним два часа изучали друг друга. Это было на 100% то, чего я хотела.
• У каждого конника в душе живет маленькая лошадь. И она стремится к своим сородичам. Именно поэтому каждый конник не знает, как прожить без других лошадей и других конников. Так и происходит: маленькие лошади внутри нас скачут рядом с лошадями большими, настоящими. И если ты вдруг свою лошадку лишаешь такого приятного соседства, ей становится очень грустно.
• Лошади считаются домашними животными, но жеребята при этом рождаются дикими. Тысячи лет приручения ничего не дали — каждую новую лошадь нам необходимо приручить заново. Мы как сородичи. Как одна большая, на сто голов семья. Все они рождаются и умирают на моих руках. Кто они мне? И чьи они? Это я пытаюсь понять все время.

Читайте также:

• Экономист Катерина Борнукова: о рисках инфляции, девальвации и вероятности оптимистичных прогнозов
• Деревенский житель Тимур Кролл: люди выросли из поколения, которое делало то, что им скажут. Пора менять мир вокруг себя
• Пенсионер Михаил Вербицкий: мне 69, дочке 10. В прошлом году на чемпионате Европы поднял 245 килограммов

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by