Кто это?

Ольга Шпарага — философ, кандидат философских наук, руководительница концентрации «Современное общество, этика и политика» в Европейском колледже Liberal Arts, социальный теоретик, феминистка. Автор книги «Сообщество-после-Холокоста: на пути к обществу инклюзии». Одна из основательниц кросс-ценностной антиплатформы. Сотрудничает с коллегами-исследователями в Вильнюсе, Вене и Берлине. Научные интересы: теории сообщества, социальной и экологической справедливости, пост-гуманизма.

«Люди с черным цветом кожи больше заболевают и умирают во время пандемии»

— Почему началось и набрало такую силу движение Black Lives Matter? Только ли в полицейском насилии и убийстве Джорджа Флойда дело?

— Большинство исследователей, занимающихся структурным расизмом, считают, что толчком послужил COVID-19. Движение Black Lives Matter началось в США. Но коронавирус обострил противоречия между разными социальными группами по всему земному шару. Эта проблема имеет, к примеру, и гендерное измерение: мужчины больше умирают, а женщины страдают от «ковида» в другом смысле, потому что чаще работают в сфере здравоохранения, сидят за кассами супермаркетов, отпускают лекарства в аптеках, а когда им удается перебраться на «удаленку», то оказываются нагружены вдвойне (ведь школы и детские сады закрыты на карантин) и более уязвимы перед домашним насилием.

В США расовые противоречия тоже обострились и обнаружили себя в большей степени в ситуации коронавируса, поскольку 30% всех зараженных в стране — это люди с черным цветом кожи (притом что чернокожие в США — это всего 12—13% процентов населения). И это не потому, что люди с африканскими корнями по природе склонны болеть. На самом деле расовые различия структурируются социально. Июньское исследование Pew Research Center выделяет четыре причины, почему люди с черным цветом кожи больше заболевают и умирают во время пандемии.

Во-первых, они живут в плотно населенных районах, маленьких квартирах, на неблагоприятных территориях, в том числе экологически, у кого-то вообще нет крыши над головой. А по северу Италии мы знаем, что там была промышленная зона и, следовательно, наблюдались проблемы с загрязнением воздуха, а это отягощает заболевание COVID-19. Люди плотно живут в неблагоприятных условиях — это важнейший фактор.

Во-вторых, доступ к медицинскому страхованию и врачебной помощи. В США у 5,4% белого населения нет этого доступа, а в случае черных — у 9,7%.

В-третьих, люди с черным цветом кожи больше страдают от заболеваний, которые приводят к смерти в ситуации COVID-19: это сердечные болезни, гипертония, диабет, астма, рак. Все они связаны с бедностью, условиями проживания, обусловлены экологически. Получается, все это — социальные болезни.

В-четвертых, люди с черным цветом кожи заняты в тех сферах, где больше контакта с другими людьми. Например, продавцы в магазинах. Они не могут работать дистанцированно, потому что это низкооплачиваемый рутинный труд, который должен выполняться. Кроме того, это обильная часть людей с меньшим достатком. Они действительно не могут не работать во время пандемии, иначе просто умрут от голода. У них нет денежных запасов. Это проблема бедности.

В ситуации коронавируса люди тревожатся по всему миру. Пытаются найти виноватых, где только можно. И подозрительность, которая и так была большей к людям с черным цветом кожи, в США в разы увеличилась. Проблема с полицейским насилием существовала и до этого, но она тоже выросла.

Ответ на полицейское насилие отражает реакцию на всю ситуацию социального неравенства, несправедливости и того положения, в котором находятся люди с черным цветом кожи.

— То есть COVID-19 сделал видимыми все те проблемы, включая неравенство и несправедливость, которые накапливались много лет?

— Да, причем по всему земному шару. И в Беларуси мы это видим. Замечаем, как неравномерно распределяется помощь, например, в Минске и маленьких городах. У нас нет статистики, но есть подозрения, что люди получают помощь в деревнях не так, как в столице. Возможно, смертность там выше. Коронавирус, с одной стороны, вывел эти противоречия на свет, а с другой — за счет того, что люди озлоблены, некоторые находятся в состоянии депрессии, много разных реакций, накипело, они выходят на улицы. Мы видим это повсюду. Из-за карантина в разных странах были протесты. Некоторые считают, что нужно сохранять карантин, другие — нет. Акции поддержки врачей. Движение Black Lives Matter. В разных странах обнажились противоречия и обострились реакции. Потому что коронавирус — вопрос жизни и смерти. Когда ты находишься перед лицом гибели, это становится важнейшим толчком к протесту. Выходишь на улицу, потому что видишь, как люди с черным цветом кожи умирают, а ты ничего не можешь сделать. Что еще остается? Только выражать солидарность.

Очень интересно мнение Аники Вальке (Anika Walke), моей коллеги профессора истории из США. Она видит отличие нынешних протестов в Америке и Европе в том, что про белое превосходство заговорили сами белые, и не интеллектуалы и теоретики, а очень разные люди. Они выходят с лозунгами. Во второй половине двадцатого века было много написано о том, что оправдывать социальное неравенство — это нонсенс. А теперь движение происходит в более широких кругах. Это нечто необычное. То, что люди вместе становятся на колени — часть нового представления о равенстве: «Мы равны в молитве и в критике белого, как и любого другого, превосходства».

«Тут я бы провела параллель с Беларусью»

— Нам здесь, в Минске, может казаться, что афроамериканцы снова разыгрывают «карту рабства и сегрегации» — чрезмерно обвиняют белых во всех своих проблемах. Почему это не так?

— На самом деле, если посмотреть на уровень заработных плат, безработицу, достаток у домохозяйств, разница колоссальная! В 2019 году благосостояние белых домохозяйств в 17 раз (sic!) превосходило благосостояние черных.

Тут возникает целая группа вопросов. Кому принадлежат богатства? Кто находится на руководящих должностях? Как сами люди с разным цветом кожи, благодаря СМИ и культуре, понимают свое место и роль в обществе? Все эти диспропорции есть, и они сохраняются. И, как мы обсуждали на дискуссии, организованной антиплатформой, уже в 1970-е годы биологическое обоснование расы было отброшено, то есть нет никаких причин говорить, что, раз у людей такой-то цвет кожи, они более умные или работоспособные. Отсюда следует, что различия, о которых я упоминала, поддерживаются социально и экономически, поскольку богатства и власть сосредоточены в руках белых. Это считается нормой в обществе. Политически тоже — посмотрите, сколько белых и сколько черных вовлечены на уровне принятия решений. В культурных представлениях — то же самое. В последние годы, к счастью, происходят изменения. Но все равно: взгляните на киноиндустрию.

В русско- и белорусскоязычном пространстве, как только фильм про людей с черным цветом кожи получает «Оскар» (например, «Лунный свет» в 2016-м или «Зеленая книга» в 2019-м), сразу возникают разговоры, мол, теперь у нас будут только такие картины. Однако исследования показывают, что это не так, — белые доминируют как актеры, режиссеры и персонажи самих фильмов. Вся культура — образцы и представления — устроена так, что люди с белым цветом кожи принимают решения, они более успешны, образованны. И все это поддерживается и воспроизводится.

Людям с черным цветом кожи очень сложно выйти за пределы условий, в которых они живут, перешагнуть неравенство. На уровне полицейского произвола это проявляется в том, что люди с черным цветом кожи более подозрительны для правоохранителей, на них чаще наводится пистолет и применяются такие приемы, как удушение или тюремное заключение.

Если ты находишься в группе, которая в обществе интерпретируется как «опасная», и это поддерживается всеми способами, то выйти за ее пределы очень тяжело.

Как пример можно привести оскароносный фильм «Лунный свет». Там показано, что у людей с черным цветом кожи нет права на ошибку. Если ты находишься в социальной группе, в которой зарабатывают в том числе торговлей наркотиками, и многие сидят в тюрьме, то, чтобы вырваться из нее, нельзя совершить ни одной ошибки, даже будучи школьником. Нужно быть настолько образцовым, что это практически невозможно. Фильм показывает, что без помощи, специальных мер и политики государства эту проблему не решить.

Еще одна прекрасная картина — «Дневник писателей свободы» 2007 года. Это реальная история об учительнице Эрин Груэлл, которая попала в школу со сложными подростками из неблагоприятных районов Калифорнии. Фильм показывает, благодаря каким усилиям женщине удалось убедить подростков, что они способны на большее и могут изменить свою жизнь. В итоге класс стал образцовым, а позже возникло целое сообщество «Писатели свободы». Сколько сил нужно приложить, чтобы люди поверили, что они могут выйти за пределы своей социальной группы, где все преступники, наркоторговцы, работники с низкой оплатой труда!..

И тут я бы провела параллель с Беларусью. Потому что у нас тоже структурно поддерживается система авторитаризма и несвободы, в которой мы находимся. Вроде бы Советского Союза нет, но значительная часть практик, форм поведения, государственных институтов — сохраняется с тех времен. Если мы возьмем больницы или университеты, там сплошные иерархии, люди не принимают решений, любое несогласие подавляется. Получается, Советского Союза нет, а институты и практики работают. И это интересная ситуация. С одной стороны, согласно Конституции, мы как будто демократическая страна, но институты, официальный дискурс и пропаганда убеждают нас, что мы бессильны и не способны солидаризироваться. Все это действительно сложно сделать, если досталось такое наследие.

«Это наследие сохранилось — двусмысленность и отношение свысока к выходцам из африканских стран»

— Уверена, многие возразят: то, что происходит в США и Европе, нас не касается, в Беларуси нет расизма. Так ли это?

— Очень интересно, что в Беларуси было мало солидаризации против расизма, тогда как в других европейских странах — целая волна: во Франции, в Литве высказалась молодежь: «Расизм — это проблема, и с ней нужно бороться».

Что касается Беларуси, я немного удивлена, что в моем сообществе, например, в Facebook были даже какие-то расистские высказывания. Люди велись на фейковую информацию о том, что черные кого-то унижают, хотят нажиться на ситуации. И на это есть несколько ответов.

В Германии работает команда социологов, которые связывают между собой факты ненависти к разным группам. Исследователи показали: сексизм — представление о том, что женщинам предписано сидеть дома и воспитывать детей, а мужчинам быть в публичной сфере, заниматься политикой и т.д. — связан с расизмом, антисемитизмом и нетерпимостью к мигрантам. Оказалось, что люди-сексисты, скорее всего, будут и расистами. Обнаружились корреляции между шестью основными проявлениями нетерпимости. Это связано с тем, что до сих пор, как бы это ни было странно, в современных обществах, даже самых развитых, распространено представление о том, что одни социальные и культурные группы могут доминировать над другими. И доминируют. Мол, они лучше по природе или в силу истории. Якобы у мужчин должно быть больше прав, а женщинам и так сойдет. Получается, какие-то жизни менее значимы!

В некоторых европейских странах (исследование проходило в ЕС) половина опрошенных оправдывают сексизм.

Вроде бы Великая французская революция положила конец представлениям о том, что люди неравны, но прошло больше 200 лет, случились ГУЛАГ и Холокост, и тем не менее мы это не изжили.

В глубине отвержения и недостаточной критики к расизму лежит то, что мы наделяем свою группу бóльшими преимуществами и считаем, мол, другим можно не иметь полноту прав, они сами виноваты, их жизнь менее значима, пусть выживают в нищенских неуважительных условиях. Эта проблема есть во всех странах. Поэтому с идеей социального неравенства нужно бороться дальше.

Если мы вернемся в белорусское пространство, то расизм, конечно, имеет связь с советским прошлым. СССР был известен риторикой дружбы народов. С конца 1950-х появилась идеология «борьбы с колониализмом и империализмом», начали интенсивно устанавливать культурные связи с африканскими и азиатскими странами. В 1961 году в Москве открылся Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы, куда активно приезжали студенты с небелым цветом кожи. Аника Вальке провела исследование на этот счет и пришла к выводу: с одной стороны, да, формировалось позитивное представление, мол, у нас дружба народов, с другой — одновременно поддерживалась социальная иерархия, и люди с черным цветом кожи из африканских стран рассматривались как те, кого нужно «окультурить», ведь они «находятся на более низкой ступени развития». Исследование показывает, что люди с черным цветом кожи ассоциировались с ленью, соблазнением, неспособностью позаботиться друг о друге. И все это встраивалось в иерархию: мол, мы, советские люди, такие трудолюбивые, а они — нет, давайте-ка их «окультурим».

Конечно, опыт не был отрефлексирован. И это наследие сохранилось — двусмысленность и отношение свысока к выходцам из африканских стран.

Еще одна вещь, которая добавляется сюда же: вновь возникшие на постсоветском пространстве страны оказались в системе глобального неравенства, где выходцы из Советского Союза и государств Восточной Европы рассматриваются как менее развитые, недемократичные, которым нужно догнать Западную Европу во всех смыслах.

«Расизм — это реакция защиты»

— Горький вопрос: достаточно ли мы «белые» для Европы?

— Именно. Было несколько текстов российских интеллектуалов, которые писали, что расизм — это реакция защиты себя. Если мы признаем, что люди с черной кожей равны нам, то окажемся в кадке неравных в глобальном мире, а не среди тех, кто обладает бóльшими богатствами, мобильностью или социальным капиталом. Люди в ряде стран Европы и определенные группы в США, конечно, находятся в гораздо более привилегированном положении, чем белорусы. Мы должны это признать. И если мы это признаем, то оказываемся в таком же дискриминируемом положении по многим вопросам, как и чернокожие люди в США. И опять-таки нужно сказать: это не потому, что мы такие по природе, а из-за наших социальных институтов, привычек и представлений о себе. А еще потому, что такое представление о нас поддерживают другие. Мы не граждане, а подданные. Хотя на самом деле наделены достоинством и заслуживаем уважения — как и все люди на земном шаре.

Происходящее связано и с экологическим взглядом на мир. Многие исследователи говорят, что справиться с неравенством невозможно, если мы будем поддерживать иерархию между обществом и природой. Люди поместили себя в центр мира, решили, что могут распоряжаться природой как ресурсом, забыли об уважении к ней. Это усилилось с промышленной революцией и приводит к тому, что непонятно, выживет вообще человечество или нет. Земля-то продолжит существовать дальше. А вот останутся ли на ней после климатических изменений люди, неизвестно. Ситуация очень сложная, и пандемия — часть ее. Поэтому нам нужно пересмотреть свою позицию и занять более скромное место на планете Земля, поместив себя в один ряд с другими живыми и неживыми существами.

Читайте также:

• Домашнее насилие, увольнения, бедность. Разговор о скрытых угрозах коронавируса для женщин
• «Этот князь „сломался“, присылайте нового!» Разговор с историком о вольницах белорусов
• «Вместо того чтобы решать проблемы, женщин называют „аморальными“ и требуют, чтобы они „исправились“». Разговор о праве на аборт

Хроника коронавируса в Беларуси и мире. Все главные новости и статьи здесь

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Самые оперативные новости о пандемии и не только в новом сообществе Onliner в Viber. Подключайтесь

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by