Валентин Духневич — бизнесмен, начинавший свой путь в 90-е. Перепробовал несколько типичных для этого времени занятий. Сначала занимался оборотом акций приватизируемых предприятий и чеков «Имущество», после приобщился к ларечной торговле. Пережил дефолт в 98-м году, отстраивал свой бизнес заново. Прошел путь от курьера в PR-компании до CEO компании стратегического брендинга PG Reforming.

Вот лишь некоторые цитаты из этого видеомонолога:

• Вы можете себе представить, что, покупая «Сникерс», вы делите его на 5 частей, чтобы растянуть на 5 дней недели? Можете себе представить, что в киосках продаются окурки в стаканах, на развес? А это было. За это я ненавижу 90-е, и мне это время достаточно тяжело вспоминать.
• Моя первая стипендия составляла в пересчете $2—3, и это была внушительная упаковка денег, заполненная мелкими купюрами. Это мне запомнилось больше, чем пачки наличности, которые тогда действительно ходили из рук в руки в бизнесе.
• В 94—95-м году я устроился в компанию, которая являлась профучастником рынка ценных бумаг. Тогда в стране происходила чековая приватизация, государство вывело на рынок акции, каждый работающий гражданин получил на руки чеки «Имущество». Этими чеками люди могли подписываться на акции приватизируемых предприятий, чтобы стать акционерами и получать какие-то дивиденды.
• Предприятия, конечно же, не хотели переходить в собственность к российскому капиталу или любому другому капиталу, который не был контролируемым. Наша компания работала под заказ этих же предприятий, которым необходимо было выкупить собственные же акции для того, чтобы они не попали в чужие руки.
• Мы с другом начинали работать на сберкассах. Как это выглядело? В кассе находились акции компании, которые можно было купить, мы расклеивали в округе объявление о скупке чеков «Имущество», потому что никто не знал, что это за чеки, и хотели их просто продать. Поэтому мы с клиентом приходили в сберкассу, они подписывались на акции, которые нам были нужны, тут же оформлялся договор, и таким образом мы собирали пакеты акций, чтобы потом перепродать их предприятию-заказчику.
• Помните, как выглядели валютчики? Это были ребята в адидасовских трениках. Мы отличались от них существенно — всегда приходили на работу в костюмах, и это вызывало гораздо большее доверие.
• Можно говорить о том, что я зарабатывал, стоя на кассе и покупая чеки, которые превращались в акции, $200—300 «на изи». Это были существенные деньги, потому что я помню: мой отец работал в это время долларов за сто.
• После мы с другом работали, нанимая ребят, которые ездили по стране и собирали пакеты акций. В нашем подчинении было человек 20—30, мы хотели использовать по максимуму возможности, которые давало то время. Надо было ковать себе победу.
• Есть очень яркая картинка, она у меня связанна с Питером. В процессе приватизации мы работали с разными заводами и пытались зарабатывать абсолютно на всем. Занимаясь скупкой акций завода, ты имеешь определенные контакты с руководством и возможность покупать продукцию. Тогда не было проблемы продать, была проблема получить товар, чтобы его продать. Например, договорившись с молокозаводом, мы отгружали 1,5—2 тонны сметаны, грузили ее в машину и ехали в Питер, продавать это все на оптовом рынке.
• Родители говорили: лучше не высовываться, лучше, чтобы все было стабильней, — сохранишь голову. В Беларуси время было еще относительно спокойное по сравнению с Россией. Четкая картинка Питера 90-х очень хорошо стыкуется с фильмом «Брат», который правильно отразил то, что происходило в России. В моем представлении, именно так и было: грязные рынки, нищие старики, лица кавказской национальности, которые покупали у меня всю эту продукцию. А мы, получив деньги, мелкими перебежками добирались до банка, чтобы поменять российские рубли на доллары и быстренько унести ноги.
• Время тогда отличалось скоростью, люди договаривались как-то быстрее. Все было, на мой взгляд, проще и доверительней.
• В 1998 году рынок профучастников превратился в ничто, нам необходимо было чем-то заниматься. Мы начали заниматься киосками. Тогда ретейл еще не сформировался в том виде, в каком мы его знаем сегодня, соответственно, огромное количество товаров продавалось именно через хаотическую торговлю в киосках.
• Было два вида бизнесменов, которые занимались киосками. Первые — те, кто имел ресурс, чтобы поставить этот «гроб на колесиках» и самому там работать. Вторые, ставя эти киоски, сдавали их в аренду. У нас не было ресурсов поставить киоск, соответственно, мы брали его в аренду.
• Работало это следующим образом: продукты закупались на оптовом рынке и после продавались в розницу. Работали мы по документам какого-то господина, который имел ИП, но по факту все покупалось на оптовом рынке за кеш.
• Для того чтобы упаковать свой киоск товаром, требовалось пару тысяч долларов. За месяц он мог принести $500—1000.
• Продавцы, конечно, тоже хотели заработать, они продавали под видом твоего товара свой и всегда имели на этом какую-то копеечку. Безусловно, все это понимали и нещадно с таким явлением боролись, проводя пересчеты, переоценки и делая «контрольные закупки». Продавцы были хитрые, но, на мой взгляд, несчастные люди, потому что им надо было выживать.
• Чтобы вы знали — продавцы жили в киосках, в том числе и в зимний период. Работая в смену 2—3 дня, они находились на своем торговом месте круглые сутки, спали на раскладушке, грелись обогревателем. Потому что ездить домой и на работу — накладно, хочется работать подольше, чтобы заработать побольше кассы.
• В 1998 году в России произошел дефолт. Как сейчас помню, мы услышали с партнером о нем утром, только к концу дня смогли добраться до своих киосков и увидели, что практически все товары в них распроданы. Деньги, которые были выручены, практически превратились в ничто. Месяц-два еще побарахтались и поняли: пора с этим завязывать.
• После потери киосков я где-то полгода искал работу, и дошло до того, что устроился курьером в рекламное агентство. Сейчас я пришел к тому, что являюсь совладельцем международной компании в сфере брендинга, одной из лидирующих в Беларуси. В этом, безусловно, есть и заслуга 90-х. Потому что это время научило меня не опускать голову, принимать решения быстро и поступательно идти к намеченной цели.
• Всем было тяжело, это понятно. Представляю, насколько тяжело было моим родителям, которые не могли встроиться в этот контекст. Мне кажется, отец до конца жизни так и не понял, что произошло. Впрочем, как и моя мама. Тяжело было перестроиться из относительно стабильного, понятного мира, когда у тебя будет работа, будет квартира — тебе все дадут, со временем. И все это рухнуло в один момент.
• С чем связана романтика 90-х? Думаю, что любой человек с возрастом начинает ностальгировать по своей молодости. У нас эта молодость была такой.

Читайте также:

• Как мы жили в 90-х. История владельца компьютерного клуба
• Как мы жили в 90-х. История челнока
• Больная генерализованным тревожным расстройством Маргарита: за год рухнуло все, жизнь «обнулилась»

Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook и присылайте свои истории и размышления. Самые яркие из них могут стать темой для следующей колонки!

Наш канал в «Яндекс.Дзен»

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by