Кстати, умереть навсегда не так уж и страшно. Когда меня не станет УЖЕ, это будет то же самое, как когда меня не существовало ЕЩЕ, а именно так и было всего каких-то пятьдесят семь лет назад. Поэтому ничего страшного. Можно сказать, я уже проверял.

Хотя когда меня не было ЕЩЕ, не было и зависящих от моей опеки людей, за которых мне страшно сегодня, поэтому ДО и ПОСЛЕ — не совсем одно и то же. Один дорогой мне человек тяжело умирал, смирившись с неизбежностью близкой смерти, но до последнего дня не мог расстаться со страхом за остающихся без него детей. Трагедия и несчастье.

В моей жизни были периоды беззаботного и счастливого бесстрашия, но их было немного, и были они давно.

Первый период — это далекое детство, когда весь постепенно раскрывающийся мир кажется тебе устроенным правильно, логично и справедливо, а все, что от тебя требуется, — всего лишь справляться со своими понятными и несложными детскими обязанностями. Этим своим детским счастливым бесстрашием я всецело обязан родителям. Хорошие родители — это те, чей ребенок не боится ничего, кроме как остаться без них.

Второй — это период настоящей мужской взрослости, конец четвертого десятка жизни, время первых серьезных успехов. В этот период мое бесстрашие было основано на достигшей своего пика уверенности в собственных силах.

Прекрасное чувство, пусть и иллюзорное.

Но бóльшую часть своей жизни я боялся, причем боялся многих вещей одновременно. Я много чего боюсь и сейчас.

Особенно сильно я боялся за своих детей. Наш первый мальчик родился, когда нам было по двадцати одному. И когда маленьким он тяжело болел, я волновался за него так сильно, что мне сложно было сосредоточиться на чем-либо, кроме его температуры. Потом я почти привык, со вторым ребенком было не так страшно, и поэтому намного более счастливо. Все просто: меньше страха — больше счастья.

Но когда спустя восемнадцать лет родились дочки, все повторилось, хотя я был уже не молодым зеленым папочкой, а опытным взрослым мужчиной.

Мне кажется, многие не заводят детей, чтобы не бояться за них. Причем особенно мужчины. Им не хватает мужества взять на себя эту ношу бесконечных волнений. А еще мне думается, что люди уходят в монастырь, потому что боятся жить. Им так страшно, что хочется перепоручить свою жизнь кому-то и не нести за нее ответственность.

Хотя говорят, что истинно верующие не боятся вообще ничего. Они верят, что их жизнь — всецело в руке Божией, и поэтому все должно непременно устроиться самым лучшим образом. Я допускаю, что это может быть правдой, но лично я таких людей не встречал. Конечно, это не означает, что их не существует.

Если они есть, я им завидую.

При этом я вовсе не могу назвать себя несчастным человеком. Я вполне могу быть счастливым, даже очень счастливым, когда на время забываю о своих страхах. Но мое счастье кажется мне хрупким, ненадежным и почти не зависящим от меня.

Научись не бояться — и будешь счастлив. Но это, похоже, несбыточная мечта.

Читайте также:

• Руководитель службы техподдержки Мария Погарцева: почему мы так не любим решать свои проблемы самостоятельно?
• Фешен-эксперт Янина Гончарова: почему «Беллегпром» видит конкурентов в секонд-хендах?
• Журналист Onliner Дмитрий Корсак: посмотри на свой «айфон» и вспомни, как растранжирил жизнь
• Архитектор Елена Власова: минские дворы опасны для детей, почему никто не хочет это замечать?

Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook и присылайте свои истории и размышления.
Самые яркие из них могут стать темой для следующей колонки!

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. at@onliner.by