Все дело в том, что человек устроен и работает по законам биологии, а не логики. Когда управленческие модели игнорируют биологию человека, то они способны сделать так, что хорошая идея приведет к плохим результатам. Например, в условиях кризиса усилить контроль по всем фронтам кажется абсолютно здравой идеей. Согласны? С точки же зрения биологии человека это является страшной ошибкой.

Аморфность бизнеса, безразличие, с которым руководители и топ-менеджеры наблюдают за «тонущими» предприятиями, помимо многочисленных экономических причин, о которых уже сотни раз говорили профильные специалисты, имеют, на мой взгляд, вполне конкретную биологическую подоплеку.

Для начала один абзац теории. В нашем мозге за контроль и мотивацию отвечают разные структуры. Говоря упрощенно, за планирование, силу воли и контроль отвечает префронтальная система (лобные доли). А за мотивацию, энергию, креативность отвечает дофаминовая система. Обе эти системы противоположны друг другу, но не могут обходиться одна без другой. Так, перекос в сторону префронтальной системы приведет к занудливости, формализму и строгому порядку. Будет стабильно, чисто и безжизненно. А стимуляция дофаминовой системы приведет к спонтанности, непредсказуемости, погоне за удовольствиями, креативности, потоку энергии, драйву, хаосу.

Для здоровой целостной личности важно научиться соблюдать баланс между этими крайностями, не менее важно это и для государства, особенно в условиях кризиса.

Сами по себе кризис для государства и стресс для организма не так опасны, как мы думаем, они даже важны для роста: самый интенсивный рост — постстрессовый. Ключ к здоровому стрессу — это контроль. Но в нашем случае контроль обретает только государство, а вот живые люди его теряют. Чем сильнее государство отбирает у людей возможности контролировать и влиять на свою жизнь, тем сильнее вредоносное действие на них стресса и кризиса.

Первым, что происходит в результате этого процесса, на биологической модели показал американский психолог Мартин Селигман. В его экспериментах две группы собак подвергались неприятному воздействию тока в течение одинакового времени. Разница между группами состояла в том, что одни животные могли легко прекратить это воздействие, а другие успевали убедиться, что ничего предпринять не могут. Затем животных помещали в условия, где они могли легко избежать электрических ударов, перепрыгнув через барьер. Так делали собаки из группы, имевшей возможность контролировать удар тока ранее. Но собаки, которые до этого не могли ничего с болью поделать, бегали по клетке, а потом ложились и просто продолжали, поскуливая, терпеть, не делая попыток освободиться, несмотря на очевидную возможность. Такое состояние, когда человек безропотно «терпит» стресс вместо того, чтобы решать, как ему противостоять, называется «выученной беспомощностью».

Обратите внимание, что беспомощность вызывает не сам стресс (если смотреть в масштабах государства — кризис), а отсутствие внутреннего контроля (на глобальном уровне — возможности предпринять некие самостоятельные действия, чтобы ему противостоять). И чем более сильным становится внешний контроль, тем меньше свободы и внутреннего контроля. И чем сильнее внешний «порядок», тем меньше внутренней энергии и сил остается для преодоления кризиса.

Выученная беспомощность — это пассивность, отказ действовать, нежелание что-либо менять даже тогда, когда есть такая возможность. Научно установлено, что выученная беспомощность связана с неверием в собственные силы, в возможность изменений, она сопровождается подавленностью, депрессией и риском развития ряда болезней, вплоть да ускорения смерти. Таких людей легко узнать по типичным фразам: «ничего не хочу», «потом», «хотелось бы, но», «я не могу ни на что повлиять», «от меня ничего не зависит» и т. д. Знакомые фразы?

Таким образом, усиление внешнего контроля действует как средство угнетения и подавления, а не как способ поддержания порядка. На уровне отдельного человека это приводит к выгоранию, а на уровне государства — к загниванию, когда внешний порядок маскирует отсутствие жизненной энергии. В жестких границах контроля и невозможности выбирать люди часто делают единственный оставшийся выбор: саморазрушительное поведение (например, алкоголизм, наркомания). Другие предпочитают псевдоактивность — суетливые действия, которые не ведут к достижению цели. Точно такие же проявления беспомощности происходят и на уровне государства.

Впервые эффективность внутреннего контроля была продемонстрирована в Арденском доме престарелых. Группе пожилых людей исследователи предоставили максимально широкий контроль над всеми аспектами их жизни. Они могли выбирать всё: мебель, блюда, фильмы, сиделок, одежду, музыку, режим дня… Все, что только приходило им в голову. Оказалось, что возможность влиять на свою жизнь значительно уменьшила проявления старости и даже улучшила память и мышечный тонус, смертность в этой группе за полгода снизилась в два раза. Вывод простой: внутренний контроль и возможность влиять на свою жизнь укрепляют здоровье и придают энергию.

Если человек чувствует, что ситуация хоть немного им лично контролируется, то он в условиях стресса развивает поисковую активность. Это альтернативная биологическая форма поведения, когда человек может энергично работать над ситуацией даже в условиях неопределенности и давления, гибко менять стратегию и эффективно приспосабливаться к новым условиям.

Но мотивировать поисковую активность не так просто. Вспомните собак из эксперимента Селигмана: они лежали на полу и терпели, хоть была очевидная возможность избежать боли. Поисковая активность возникает медленно, для ее развития нужно создание «безопасной зоны» — места, где можно без страха ошибки и наказания отрабатывать разные модели поведения. Если ребенку не дать возможности ошибаться, он никогда не научится действовать самостоятельно. Со стороны государства такой зоной безопасности могли бы стать границы на вмешательство исполнительных органов в жизнь и работу граждан, особенно начинающих управленцев и предпринимателей.

Конечно, государство боится, что, отдав часть контроля, лишится полноты власти. Древний китайский мудрец утверждал, что «слабый народ — значит, сильное государство, сильное государство — значит, слабый народ. Ослабление народа, следовательно, главная задача государства, идущего правильным путем».

Но как мы уже разобрались, ключ к здоровью не в крайностях, а в балансе. Здоровыми и сильными могут быть одновременно и государство, и человек. Проводя аналогию между человеком и государством, ключевым элементом для здоровья является развитый внутренний контроль. Государство, если оно хочет быть здоровым, должно контролировать не граждан, а само себя, установив внутренние стандарты для чиновников. В здоровых государствах пойманный за нарушение чиновник подает в отставку или идет под суд. Исполнительные структуры в здоровых государствах преследуют коррупцию в высших эшелонах власти, а не разгоняют бабушек за торговлю семечками.

Для здоровья граждан необходимо создать безопасные зоны и предоставить максимально широкие возможности для контроля за любыми личными сферами жизни: личные свободы, самоуправление, общественные организации и многое другое. Рядового гражданина, бизнесмена, предпринимателя, общественного активиста не обязательно контролировать круглосуточно и наказывать за каждый промах. Дайте ему возможность исследовать и безопасно ошибаться, проявлять инициативу и иметь возможность влиять на процесс обучения — полу́чите здоровое, инициативное, способное позаботиться о себе население. Повторюсь: природу, как мы уже говорили выше, не обманешь.

Читайте также:

• • Психолог Андрей Метельский: диеты для похудения бесполезны, ешьте то, что хочет организм, и будет вам счастье
• • Экономист Владимир Ковалкин: хождение по кругу — потерянная пятилетка 2010—2015 грозит стать потерянным десятилетием
• • Журналист Onliner.by Денис Логунович: личный автомобиль уже в обозримом будущем станет роскошью

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by