В жизни есть всего три загадки. Куда исчезают деньги после зарплаты? Почему Перельман отказался от $1 миллиона — премии Математического института Клэя? И как у отдельно взятого человека формируется его собственный, уникальный, голос? Ответы на первые два вопроса Onlíner дать не берется, а вот с третьим попробует разобраться. Причем вместе с сегодняшними героями — врачами и белорусами, которым повезло быть необычно громкими. Спецпроект с KRKA продолжается.
Читать на OnlínerПавлу 34 года. Днем он добропорядочный минский юрист (еще и начальник отдела), а по ночам… Нет, не Бэтмен, а вокалист кавер-бэнда «Мята». Как так получилось? И при чем здесь «командный» голос? Читайте его историю.
— Честно признаюсь: я шумнее, чем среднестатистический белорус.
В какой момент я заподозрил, что мой голос значительно громче окружающих, сложно сказать. По крайней мере, в школе учителя замечаний не делали. Но во взрослой жизни, стоит только познакомиться с новым человеком, как он обращает внимание: «Почему так громко разговариваешь? Все нормально? Ты прямо кричишь». А я в ответ: «Да нет, не кричу я». Это стандартная ситуация. А старые друзья уже привыкли: «Паш, давай потише. Сейчас громко». Они прекрасно понимают, что это происходит непроизвольно, бессознательно. На самом деле у меня вовсе нет намерения орать на людей.
Из-за чего это происходит? Может быть, из-за того, что я постоянно тружусь в шумных помещениях. В свое время больше пяти лет отработал в караоке. Это равносильно работе в клубе. Чтобы общаться с людьми, нужно перекрикивать громкую музыку. И наверное, привычка осталась… Сюда же — работа на концертных площадках. Представьте, музыка оглушительна для зрителей, а каково самим исполнителям находиться среди оборудования?.. Ты всегда в эпицентре. Смарт-часы на моей руке постоянно напоминают: уровень громкости — выше 90 децибел, поберегите уши. Таковы издержки профессии.
Изредка громкий голос доставляет мне дискомфорт. В первую очередь это связано с работой юристом — днем, в офисе. Допустим, в юротдел приходит новый сотрудник, который со мной еще не сталкивался, а я расслабился, незаметно выхожу на рабочую громкость — и человеку кажется, что я наседаю. К тому же подчиненные соблюдают субординацию, а я вхожу в руководство компании. Но я просто доношу информацию достаточно громким голосом. Не злонамеренно. Без эмоционального окраса. Просто я такой «шумный человечек». Могу сделать обоснованное замечание — это стандартный рабочий момент, а человек воспримет превратно, как претензию в свой адрес. И возможно, обидится, мол, был в юротделе, а на него наорали. Поэтому мне приходится контролировать свой голос, хотя не всегда получается. Кому нравится обижать людей? Думаю, никому.
Я не ору. Просто, как говорит коллега, у меня «командный голос». На мой взгляд, важна не столько громкость голоса, сколько суть сказанного. Ведь можно и тихо произнести очень обидные и злые вещи.
Говорите, юрист и вокалист кавер-бэнда — это редкое сочетание и запредельная нагрузка? Ну, не согласен. Сейчас у многих есть две работы. И потом, это же смена деятельности. Днем — интеллектуальный труд, бумаги, сосредоточенность, а вечером — творчество. Ты отвлекаешься. Картинка меняется кардинально. Кому-то после работы нужно сходить в караоке проораться, кому-то — побить грушу в тренажерном зале, а я делаю то, за что мне еще и деньги платят.
Наверное, на сцене очень громкий голос — это скорее преимущество. На концертах тихих людей вообще не бывает. Так что здесь проблем нет. Хотя даже ребята-музыканты иногда говорят: «Паш, Паш, тише». Бывает, я со сцены вышел, а громкость не убавил. И ребята напоминают: «Все, уже можно переходить в нормальный режим».
Несмотря на сверхнагрузку на связки, свойственную для всех вокалистов, за почти десять лет существования кавер-бэнда я ни разу не терял голос. Может быть, это тоже преимущество?..
И кстати, обидных комментариев в духе «будь потише», «будь поменьше», «не высовывайся» я никогда не получал. Те, кто может позволить себе сделать замечание в мой адрес, причем доброжелательно, — это только друзья. Близкое окружение.
Фанфакт: мой отец всегда очень громко разговаривает по телефону. Думает, его плохо слышно. Мне кажется, большинство людей старшего поколения привыкли, что по телефону нужно доносить информацию, кхм, очень интенсивно. Ведь они имели дело еще с дисковыми телефонами и плохой связью.
28-летний Александр — не просто владелец собственной гитарной мастерской MAY, но еще и гитарист, бэк-вокалист группы Temperer. История громкоголосых мужчин в его семье, похоже, уже стала славной традицией. А искренней привязанности между братьями позавидовали бы даже сценаристы «Друзей».
— В нашей семье у всех мужчин — отца, меня и двух братьев — очень громкие голоса. Вечерние сборища по праздникам напоминают вакханалию с шумом и гамом. И я в этом смысле не сильно выделяюсь на фоне остальных. Когда приходит жена, она, конечно, постоянно подмечает, что мы все страшно орем.
Не подумайте, это ни в коем случае не домашнее насилие. Мы не нападаем друг на друга. У нас просто общий уровень громкости значительно выше, чем в среднем по палате. Это обычное нормальное общение. Думаю, мы такие от природы. Хотя, например, в школе я был очень стеснительным, зажатым мальчиком и боялся громко говорить публично.
Стороннему человеку действительно может показаться, что на застольях мы ругаемся, а не разговариваем. Если не вслушиваться в слова, то решишь, что все друг на друга кричат. И это максимально далеко от истины. На самом деле мы очень дружная семья. Мама с папой уже 30 лет вместе. Никаких разводов или крупных ссор, по крайней мере, на моей памяти (а я-то с ними бо́льшую часть их жизни). С братьями мы всегда вместе, помогаем друг другу, часто видимся, ходим втроем в тренажерку.
В общем, это история из разряда «иногда вещи — не то, чем кажутся». Послушай нас соседи вечером, точно подумают: «Эти люди ненавидят друг друга!» В действительности нам удалось сохранить близкие отношения даже во взрослом возрасте.
Думаю, свою роль в моей «повышенной громкости» сыграла и работа в мастерской. Я часто консультирую клиентов. И у нас все-таки производственные помещения, здесь всегда шумно. И общий уровень громкости автоматически поднимается. Перекрикивать становится привычкой — просто чтобы меня было слышно.
По образованию я техник-электроник, оканчивал лицей при БГУИР. Лет в 12 был отдан на гитару — и завертелось. Я начал увлекаться всем, что связано с музыкой: играл в группах, снимал видео… В какой-то момент у меня сломалась гитара. А в семье было принято все делать своими руками. Я починил гитару себе, потом другу — «Блин, а у меня получается!» Начал чинить друзьям, знакомым… Потом стал брать за это деньги. В какой-то момент это переросло хобби и стало единственной работой. Отец уволился и начал мне помогать. Сейчас у нас большая мастерская, наверное, одна из крупнейших в Минске. Даже есть заказчики из других стран. По ощущениям, уровень дохода нормальный: три тысячи рублей в месяц я получаю. Это не очень много и не очень мало. Для жизни в Минске с женой, которая тоже работает, хватает.
И еще могу добавить, что я музыкант — в первую очередь гитарист. Но и вокалом занимаюсь тоже. Соответственно, на репетициях уровень шума высокий, звуковое давление ощущается. Это в копилочку причин, почему я привык кричать. Выпускать треки мы с группой, кстати, стали только в этом году. Записали первый альбом — «QAD». Играем модерн-метал. Сейчас хотим начать выступать вживую.
На самом деле, на то, как будет звучать голос взрослого человека, влияет множество причин. Сложно сказать, где здесь курица, а где яйцо… Мастерской я занимаюсь примерно с того момента, как у меня начал полноценно ломаться голос. Он закончил формироваться и стал таким, как вы сейчас слышите, годам к 20. Певческий голос у меня довольно высокий (я вообще тенор), а разговорный — пониже и погромче. Считается, что организм человека формируется лет до 25. Пока половые гормоны не вырабатываются, то у мальчиков и девочек голоса могут быть очень похожи. Разница только в биологически обусловленном размере связок. Но мальчики-контратеноры — это уже женский диапазон. Именно поэтому вплоть до 18-го века и существовала (дикая для сегодняшнего восприятия) практика кастрации мальчиков-вокалистов. Во время пубертата голос ломается, но не у всех. У некоторых мальчиков от природы очень тонкие связки или низкая чувствительность к тестостерону. Тогда мы получаем мужчину во взрослом возрасте с очень высоким голосом. В остальных же случаях голос сильно ломается лет с 14. Плюс влияет образ жизни, привычки. Например, если на ребенка в детстве много кричали, голос может стать зажатым, далеким от настоящего регистра.
С неприятностями из-за очень громкого голоса я ни разу не сталкивался. Максимум кто-то в автобусе может сказать: «Молодой человек, что вы тут орете». И все. Возможно, мой рост в 190 сантиметров и вес в 90 килограмм улучшают атмосферу в беседе. Мне редко кто-то прямо хамит. Обычно вежливо просят быть потише — и я нормально реагирую, не агрессивно. Прекрасно понимаю, что не всем комфортно слушать меня на такой громкости.
Преимуществ громкого голоса не так уж много. Допустим, это удобно, когда на мероприятиях кого-то нужно организовать. И я могу это сделать, просто перекрикнув всех. Ну и на работе удобно станки перекрикивать.
А еще, наверное, преимуществом можно назвать то, что я никогда не срываю голос. Обычно долго объясняю что-то клиентам (а их может быть 5 человек в день, и каждому нужно уделить хотя бы полчаса) — и с голосом все отлично. А ведь у тех же преподавателей, длительно разговаривающих с учениками, частенько садится голос. У меня такого не бывает. Пожалуй, я выиграл в генетическую лотерею. От природы у меня очень широкий вокальный диапазон — 3,5—4 октавы. Хотя я им и не умею пользоваться, ха-ха.
Что же определяет громкость человеческого голоса? По словам Игоря Однокозова, кандидата медицинских наук, врача-фониатра высшей категории, все зависит от того, как работает рефлекторная дуга. Возможно, этот термин, привычный профессионалам, собьет с толку читателя. Но суть, на самом деле, проста: когда мы говорим или поем, в дело вступают нервы, легкие, голосовые складки и, конечно, эмоциональность самого человека.
— Громкость — это лишь одна из характеристик, причем не самая главная, — объясняет Игорь Однокозов. — Куда большее значение имеет полетность. Например, певческий голос с частотой в 2000 Герц обладает, как мы это называем, «серебристостью»: он «пробивает» зал, слышен издалека. И здесь важно именно образование, а не мифическое генетическое везение. Музыкальная школа, затем колледж, потом консерватория: хороший голос нужно «собрать по кусочкам». И тогда он будет служить долго-долго. Именно правильный педагог поставит голос, научит им пользоваться.
А вот «гена хорошего голоса» не существует. Да, есть некоторые научные публикации, не очень убедительные, с выборкой всего в 100 человек, которые предполагают, что семейный анамнез важен. Мол, в семьях певцов будут рождаться дети с хорошими голосами. Но я бы не стал доверять подобной информации. Да, косвенно человек зависит от родителей — и общее здоровье, и уровень образования… Но повторюсь: «гена хорошего голоса» не существует.
Что касается людей, которые очень громко разговаривают, — на мой взгляд, это скорее психологическая особенность человека, связанная с агрессивностью и желанием занять пространство, чем с врожденными свойствами голосового аппарата. Хотя, конечно же, свой вклад вносят и производственные вредности: шум, пыль, запахи лака и краски.
Вне зависимости от громкости голоса, каждый из нас хотя бы раз в жизни сталкивался с болью в горле. Дмитрий Редько, кандидат медицинских наук, врач-оториноларинголог высшей категории, говорит о типичных ошибках, которые делают белорусы.
— Когда возникла острая боль в горле (чаще всего на фоне простуды, точнее, вирусной инфекции), очень важно соблюдать диету. В первую очередь питье. Наши люди обычно начинают пить чай погорячее, да еще добавляют лимон, имбирь, мед… А эти продукты поддерживают воспаление. Поэтому никакого горячего чая, никакого имбиря, лимона, меда. Еще очень важно исключить газированные напитки, острые продукты, уксус, приправы, специи, орехи и семечки.
Еще одна очень распространенная ошибка — это сразу бежать за антибиотиками. Грубейшая ошибка, которая несет негативные последствия для здоровья. Каждый прием антибиотика — это минус в иммунитет, в здоровье кишечника. Поэтому антибиотики должны быть только по назначению врача. Никакого самовольного назначения. Даже если краснота в горле по вашему личному рейтингу 10 из 10 баллов, это не означает прием антибиотиков.
В большинстве случаев острая боль в горле решается местным лечением: полосканием, спреями и таблетками для рассасывания. Ритм жизни сейчас такой, что людям бывает некогда и горло прополоскать, поэтому, на мой взгляд, удобная форма препарата — это таблетки для рассасывания. Их в аптеках очень много, разного состава. Люди ошибочно думают, что если препарат растительный, то он безопасный и эффективный. Это не совсем так. Исходя из всех законов медицины, препараты должны обладать противовоспалительной активностью и одновременно работать против инфекции, как вирусной, так и бактериальной.
Если вы выбрали вариант с полосканием горла, то обратите внимание на еще одну частую ошибку. Полоскать нужно длительно, не менее 3 минут, теплым раствором. Важно как после полоскания горла, так и после рассасывания таблетки минимум полчаса ничего не есть и не пить. Чтобы не смывать действующее лекарственное вещество со слизистой оболочки горла. Это одна из ошибок. А то пациент рассосал таблетку или пополоскал горло, потом пошел выпил чаю и удивляется: отчего же лекарство не работает? А все смывается в желудок.
Боль в горле, потеря голоса — распространенный симптом при сезонных респираторных заболеваниях.
Самая частая причина — это вирусная инфекция, которая провоцирует развитие воспаления. Именно из-за воспаления появляются отек, покраснение и боль в горле.
«Септолете тотал» — комбинированный препарат, который действует на воспаление и на инфекцию и облегчает боль в горле.
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by