В апреле этого года Светлана со своей 4-летней дочкой, а также мамой и отчимом прилетели отдыхать в ОАЭ (эмират Фуджейра). В один из дней отдыхающие разделились. Светлана с дочкой поехали на пляж, а ее мама с супругом остались в отеле, потому что чувствовали себя плохо. Вечером белоруска обнаружила у их номера охрану и услышала шокирующую новость: мама умерла. Позже Светлана увидит, как полиция забирает из отеля отчима: «Его выводили в наручниках». Три месяца мужчина провел в тюрьме, суд обвинил его в причинении смерти по неосторожности. Дочь погибшей в виновность отчима не верит и пытается ему помочь: «Мы уже потратили $30 тысяч на адвокатов». Разбирались в непростой истории.
Читать на OnlínerСветлана обратилась в редакцию с письмом, в котором рассказала, что 19 апреля потеряла в отпуске маму — ей было всего 48 лет. Происходящее в день трагедии белоруска вспоминает «как страшный сон». Ее саму несколько раз допрашивали в полиции, а также забрали паспорт, но она с дочкой смогла вернуть документ и уехать домой, а вот отчим — нет.
Что же произошло в тот день и почему белоруса обвинили в смерти жены? Поговорили с самим Евгением, дочерью погибшей Светланой, а также заглянули в документы. Важно: информацию о здоровье Людмилы и выдержки из заключения судмедэкспертизы мы публикуем с согласия близких.
Евгений рассказывает, что с женой они были вместе около 20 лет. Когда-то работали в сфере культуры, но ушли оттуда, потому что «мало платили». Евгений устроился на завод, а его жена «держала свой магазин». Вырастили общего сына, которому сейчас уже 18, также воспитали вместе двоих детей от предыдущего брака женщины. В последние годы супруги жили втроем с сыном в квартире под Минском, старшие дети (Светлана и ее брат) живут отдельно.
В ноябре в компании дочери и внучки супруги съездили в Эмираты — на день рождения Евгения. Мужчина говорит, что поездка жене понравилась, и она предложила повторить ее весной.
— Последних два года она часто жаловалась на здоровье. Говорила: «У меня болит абсолютно все, кроме волос на голове» <...> После моря в ноябре много чего изменилось в положительную сторону. Во-первых, у нее на коже был дерматит, и после поездки все закончилось. И по состоянию эмоциональному ей стало легче, она как-то воспрянула духом. Говорит: «В апреле у меня день рождения, давай еще раз съездим и будет все хорошо». Я говорю: «Слушай, Люда, давай лечиться, может, на эти деньги, лучше ляжем в больницу…»
— Лечиться от чего конкретно?
— А вот этого никто не знает, от чего конкретно, но у нее действительно были очень большие проблемы со здоровьем. <…> Как потом показало вскрытие, там цирроз печени был… Ну и несвертываемость крови, это я уже давно знал. Если какая-то рана кровоточит, могла сутки-двое кровь не останавливаться. Я говорил: «Давай ложиться в больницу». А она не хотела <…> Она могла внезапно упасть в обморок. То есть я слышу из туалета: «Женя, помоги мне». Прихожу, а она лежит на плитке. Могла подниматься с кровати — хлоп, легла и лежит. Говорила, уходит из-под ног земля, и все <…>
Еще сна у нее не было. Она в сутки спала, может быть, час-два. Если уснула, так я старался ее не трогать. Может, от того, что у нее все болело, она и не спала <…> У меня вообще такое ощущение, что она уже готовилась к смерти, потому что завещание какое-то написала и говорила: «Это моя последняя поездка в жизни будет. Поехали в Дубай, отдохнем».
— Но не проверялась? К врачам не ходила?
— По печени мы ездили в частную клинику в прошлом году. И ей поставили «цирроз».
— Какие у вас были отношения с женой?
— Ну какие отношения, обычная семья. Случались конфликты у нас, бывало, могли поругаться. Но в целом все хорошо было. Опять же, в последнее время она более агрессивная стала. Могла вспылить на ровном месте.
— Вы говорите, что она готовилась к смерти. А что было в завещании?
— Я не знаю насчет завещания, это мне дети говорили. Она говорила мне, что нужно поехать завещание составить. Я как-то все мимо ушей пропускал. Это спустя время, после трагедии, в голове начинает все складываться, начинаешь размышлять.
О произошедшем 19 апреля Евгений рассказывает отрывисто: говорит, всех деталей уже не помнит, в чем-то может ошибаться.
Накануне вечером они с супругой отметили присягу сына: «Жена очень долго ждала этого момента». Утром не захотели идти на море — оба чувствовали себя плохо. Учитывая то, что надо было ехать на пляж на трансфере (тогда на Фуджейре разлилась нефть), решили отлежаться в номере.
— Дети уехали (Светлана с 4-летней дочкой — прим. Onlíner). А мы еще немного выпили — грамм, может, по 200 или по 300. Где-то в районе двенадцати-часа [дня] Люда легла спать. Я еще пару стопок выпил, орешков поплевал, включил телевизор и тоже в процессе уснул.
Потом приехали дети с моря. Это где-то в районе трех часов было. Говорят: пойдемте обедать. Я сказал, что не пойду и маму не стал трогать. Она как лежала под одеялом (в номере работал кондиционер — прим. Onlíner), так и лежит, я слышал, что похрапывает. Ну, похрапывает — и слава богу. Я уже говорил, что сна у нее особо не было, поэтому я относился к ее сну аккуратно.
Света ушла, потом пришла часов в 9, говорит: «Как мама? Мы собираемся в магазин». Я говорю: «Спит». Света взяла деньги и ушла. Я за день проспался по полной программе. И думаю, ну, сколько можно спать? Надо бы уже подниматься, в конце концов. А она как лежала под одеялом, так и лежит.
Я руку просовываю под него, по спине — хлоп и понимаю, что то-то произошло… В общем, я понимаю, что лежит труп уже, она стала холодная. Я подорвался, одеяло открыл, она лежит на животе. Голова на правой стороне, по-моему, рвота шла изо рта. Лицо само посиневшее, я ее перевернул на спину, то есть лицом ко мне. Начал тормошить, а лицо синее, глаза у нее выпучены.
— А пульс проверяли?
— Я вам говорю, она уже дубовая была <…> Я ее начал тормошить, бил ладошками по лицу. Эффекта никакого. Ну, дальше — то, что помню. Я выбежал из номера, никого не нашел. Я был в трусах одних, быстро вернулся в номер, набросил штаны, майку, спустился на ресепшен вызвал, попросил помощи. Прибежали люди. Ну, и потом приехала полиция, скорая <…> Ее вроде положили на кушетку и увезли. Я помню, что спросил: «Она жива?». Они говорят: «Да, она жива». Я думаю, ну, слава богу, сейчас спасут, откачают. Там мне задавали вопросы какие-то, а потом меня заковали в наручники и повели из номера вниз. На первом этаже, на выходе, уже встретил Свету. Я спросил: «Как мама?». Она сказала, что мама умерла.
— Почему на вас надели наручники? Какие были подозрения в отношении вас?
— Уже потом в полиции мне говорили, что у нее какая-то гематома на лице была. И пятно крови в области головы. Или на подушке, или на простыне. Я этого точно сказать не могу.
— А был какой-то удар?
— Я задавался этим вопросом и не знаю, что случилось. Я вам говорю, что у нее несворачиваемость крови была. Она могла получить травму, и потом ходить и ходить с ней. Кстати, и геморрой у нее был, Света была свидетелем…
Дальше, рассказывает Евгений, были допросы в полиции. А через несколько дней его отправили в тюрьму, где, как уверяет мужчина, полтора месяца он был лишен связи с родными. Белорусу предъявили обвинение в причинении смерти по неосторожности. Евгений связывает это с попытками привести жену в чувство.
— Видимо, когда я начал ее хлестать по лицу… Бил я уже не помню, с какой силой, пытался ее расшевелить <…> Тормошил ударами по лицу, ладошками — левой-правой. Ну, может быть, поэтому.
В тюрьме, продолжает мужчина, он почти ничего не ел, пил только чай два раза в день. В связи с ухудшением здоровья Евгению даже вызывали скорую.
— Скорая меня обследовала, хотели забрать из тюрьмы в больницу. Но я отказался. На следующий день в тюрьму приехал меня проведать консул и дал надежду. После этой встречи я начал потихоньку восстанавливать силы, стал принимать пищу.
Дальше было онлайн-заседание суда, опять выслушали мои показания. На следующий день мне принесли бумагу о том, что я виноват в непреднамеренном убийстве. По их заключению, от удара по лицу у нее было кровоизлияние в мозг. Бумаги я никакие не подписывал, с решением суда, соответственно, не соглашался.
В свидетельстве о смерти Людмилы причиной указана «внезапная остановка сердца».
Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, на которую в дальнейшем опирался суд, «смерть наступила в результате травмы после сильных ударов по голове, что привело к сотрясению мозга и разрыву кровеносных сосудов, что привело к субдуральному кровоизлиянию, затронувшему жизненно важные центры головного мозга и завершившемуся остановкой сердца и дыхании» (здесь и далее мы приводим перевод судебных документов с арабского на русский, поэтому не исключаем небольшие неточности в юридических формулировках).
Первое решение по делу Евгения было вынесено 9 июня. Согласно документам, мужчину признали виновным в том, что он по неосторожности причинил телесные повреждения, которые повлекли смерть потерпевшей. Речь идет об ударах рукой по лицу во время попытки разбудить женщину. Подчеркивается, что мужчина сделал это в состоянии алкогольного опьянения.
Решение суда первой инстанции было таким: депортация из страны; штраф 20 тыс дирхамов, а также компенсация родственникам погибшей в размере 200 тысяч дирхамов (в сумме — почти $60 тыс.).
Семья наняла адвоката и начала готовить апелляцию по этому решению. Тем временем, Евгения выпустили из тюрьмы — он провел там почти три месяца.
Повторное решение по делу было вынесено Апелляционным судом Фуджейры 19 августа. В мотивировочной части упоминается заключение судебно-медицинской экспертизы. Согласно ее выводам, потерпевшая употребляла алкоголь перед смертью, кроме того, у нее была ишемическая болезнь сердца, цирроз печени, который вызывает несвертываемость крови, и увеличенная селезенка. Все вместе «способствовало наступлению смерти». Суд сделал вывод, что 50% ответственности за смерть на отдыхе лежит на жертве, и 50% — на обвиняемом.
Удары по лицу жертвы суд посчитал «умышленным нападением», поскольку в этот момент обвиняемый находился в состоянии опьянения и сделал он это «по собственному выбору». Поскольку нападение привело к смерти, преступление было классифицировано как тяжкое («нападение, повлекшее смерть»).
И тем не менее, решение суда второй инстанции оказалось мягче: компенсацию родственникам уменьшили вдвое — до 100 тысяч дирхам ($27 тыс. по актуальному курсу — прим. Onlíner) родственникам погибшей жены. Также мужчина должен оплатить судебные издержки.
— Был еще штраф 20 тысяч дирхам ($5,4 тыс.), но его списали в связи с тем, что я отсидел три месяца в тюрьме, — рассказывает Евгений. — Паспорт мне не отдают, потому что боятся, что я могу уехать из страны и не выплачу деньги. А у меня их вообще нет сейчас. Чтобы их собрать, мне нужно продавать какое-то имущество. По факту адвоката проплатили родственники сами.
— Где вы сейчас находитесь?
— Я нахожусь в Дубае, в хостеле, где живет 10-12 ребят. Живем потихоньку, существуем кое-как <…> Когда было очередное заседание суда, Свету вызывали сюда как свидетеля. Она подвезла денег немножко, и на них я существую. Работать не могу, не зная языка. Я-то и из номера выходить боюсь, без документов. По факту я сижу в хостеле, никуда не выхожу.
Мы также связались с дочерью Людмилы — Светланой, чтобы выслушать ее версию событий. Собеседница подтверждает слова отчима о том, что у перед поездкой ее мама постоянно жаловалась на плохое самочувствие.
— Она говорила, что у нее болит все. Была язва желудка, болели суставы после ковида, что-то еще… Лечением она не занималась, планировала заняться этим после возвращения. Говорила: «Вот мы домой прилетим, и я займусь своим здоровьем».
— Как она себя на отдыхе чувствовала? Все было хорошо?
— Нет, были проблемы. Она села в самолёт, было ей плохо, головокружение. На пляж она два раза буквально сходила, а так все время находилась в отеле. Лежала, ей было так плохо.
Светлана говорит, что в день трагедии заходила к матери в номер несколько раз. Сначала звала на море, потом днем — на обед, но услышала от отчима, что она спит и не стала настаивать. Храп уже тогда показался Светлане «нездоровым», но она решила не будить маму, поскольку знала, что женщина «не спит ночами». Аналогично Светлана повела себя и вечером, когда пришла в номер за деньгами.
— Я пошла в магазин, а когда я вернулась около 9.30 вечера, увидела возле номера охрану. Дальше приехала скорая, врачи сказали, что она [мама] все еще жива, и отвезли в больницу. Я взяла такси с дочкой, мы поехали за скорой. Мне сказали ждать в коридоре. Спустя, наверное, минут 10 вышел врач и сказал, что сердце не удалось запустить. Мама умерла.
— Евгений рассказывал про то, что на теле была обнаружена гематома, а в номере — кровь.
— Кровь у неё была, кровоточил геморрой. Я сама это видела…
— Что-то про удары знаете?
— Да, сознание она теряла при мне на отдыхе. Мои мысли, что она где-то упала и ударилась. Но чтобы он ее ударил, нет <…> Отношения у них были хорошие. Он больше жизни ее любил.
— Почему в таком случае его обвинили в убийстве?
— Все из-за алкоголя, потому что он был выпивший. В Эмиратах очень строго всё с алкоголем. Зацепились за алкоголь и кровь.
Дальше Светлану около пяти раз допрашивали в полиции, спустя несколько дней при поддержке консульства ей вернули паспорт и она выехала с дочерью в Беларусь. Транспортировкой тела в Беларусь занималась страховая, все эти расходы семье возместили.
С Евгением не было связи около полутора месяцев, утверждает Светлана. Впервые консулу разрешили с ним встретиться в начале июня.
— Следующие полтора месяца прошли в поисках адвоката и подаче апелляции и жалоб. На адвоката, сбор документов, легализацию и их перевод ушло уже более $30 тысяч, — подсчитывает расходы Светлана.
Вместе с тратами на проживание мужчины в Дубае получилось уже около $35 тысяч. Но этого оказалось недостаточно, чтобы Евгению вернули паспорт. Сейчас семья думает, как найти деньги на выплату компенсации (получается, самим же себе), потому что из Дубая мужчина это сделать не может.
В то, что отчим может быть виновен в смерти мамы, Светлана не верит.
— Если бы у меня были такие мысли, я бы не помогала ему сейчас. Я ни копейки бы не заплатила, если бы знала, что он убил маму.
— А нельзя просто бумагу оформить, что вы отказываетесь от каких-либо претензий?
— Мы юридически все это оформили, легализацию сделали, что нам эти деньги не нужны. Сказали: нет, так нельзя. Эти деньги должны поступить на счет. Должен кто-то полететь, там открыть счет, чтобы эти деньги перекинули нам. Это все не очень просто.
— Если вы не претендуете на компенсацию от Евгения, то можно взять кредит, провести его через счет, а потом эти деньги вам же вернутся обратно?
— Нам никто такой кредит не даст — мне, например, с моей зарплатой 2000 белорусских рублей… У родственников есть свои кредиты: на квартиры и машины. Но мы стараемся, где-то занимаем деньги, мы не сидим на месте, пытаемся собрать эту сумму.
— Нет возможности что-то продать временно?
— Мы думали продать его машину, но она в лизинге, то есть мы ничего с ней не можем сделать, пока он всю сумму не выплатит.
— А больше имущества нет?
— Квартиру продать и остаться на улице…[тоже не вариант]. Та квартира, в которой жила мама с Евгением, она тоже в кредит, ее дали нам как многодетной семье.
— Евгений еще говорил, что было какое-то завещание, как будто мама готовилась к смерти.
— Да, завещание было. Я даже не знаю, когда она его написала.
— И что в завещании?
— Квартира на младшего сына.
— А как вы думаете, что подтолкнуло маму к тому, чтобы завещание писать?
— Самочувствие плохое, он говорила, что «все, вот я скоро…» Были такие разговоры. Именно из-за самочувствия.
Мы попросили прокомментировать ситуацию с белорусом Генеральное консульство Республики Беларусь в Дубае. Приводим ответ полностью:
— С первых дней мы следим за развитием ситуации с гражданином Республики Беларусь Евгением Т. Оказываются все виды необходимого консульского содействия: организованы посещения в местах содержания под стражей, проводятся консультации, поддерживается постоянная связь с гражданином и его родственниками. Консульские сотрудники контролируют соблюдение его прав в соответствии с международными и местными нормами.
Гражданин обеспечен юридическим представителем, нанятым родственниками, который оказывает квалифицированную правовую помощь. До исполнения судебного решения действует установленное ограничение на выезд. В связи с ростом числа белорусских граждан, пребывающих в ОАЭ, Генеральное консульство рекомендует строго соблюдать местное законодательство и избегать ситуаций, способных повлечь правовые последствия.
Если вы готовы оказать юридическую консультацию или другую помощь семье, можете связаться со Светланой напрямую в соцсетях.
Важно понимать, что деньги, которые могут быть пожертвованы семье, сначала попадут на счет в ОАЭ для выплаты компенсации, но позже вернутся родственникам, то есть останутся в семье.
Редакция Onlíner не несет ответственность за сбор, который ведет семья героев материала.