А вы знали, что в Беларуси проходят спектакли с участием глухих и слабослышащих актеров? Как раз такой недавно прошел во Дворце культуры имени Николая Шарко. Артисты «Эклектики любви» — участники Народного молодежного театра эстрады. Вместо привычного вокала — жестовое пение под фонограмму, вместо слов — эмоции и жесты. Побывали на репетиции, чтобы пообщаться с актерами и ближе познакомиться с проектом, который пока остается редкостью для белорусской сцены.
Бывший директор Дворца культуры Евгений Волобоев признается, что давно мечтал о таком необычном театре. Его инициативу в свое время поддержали в «Белорусском обществе глухих». И вот, в 2018 году в Академии искусств появился первый инклюзивный курс. На специальность «Актерское искусство (драматический театр и кино)» поступило 6 человек. Будущие студенты сдавали экзамены по хореографии, жестовой песне, актерскому мастерству, а также внутренние экзамены по русскому языку и истории Беларуси.
В 2022 году также набралась инклюзивная группа — четверо глухих и трое слышащих. Сейчас они учатся уже на 3-м курсе Академии искусств и принимают участие в постановке, о которой пойдет речь ниже.
За день до спектакля приезжаем во Дворец культуры — понаблюдать за репетицией спектакля. На входе — большой плакат с дактильным алфавитом. Думаете, мы попадаем в «мертвую тишину»? Как бы не так. За дверями играет музыка, группы молодых людей в коридоре обсуждают планы на выходные — жизнь кипит, это обычная репетиция. Отличается лишь способ коммуникации: к обычным словам, а иногда вместо них, добавляются жесты.
Сразу проясним: язык жестов и жестовый язык — разные понятия. Первым мы пользуемся каждый день — это обычная жестикуляция в разговоре, язык тела. Второй — целая лингвистическая система.
Чтобы пользоваться жестовым языком, недостаточно знать дактильный алфавит (пальцевые знаки, обозначающие конкретную букву). Предложения складываются из слов или целых фраз — и для многих существуют отдельные жесты.
— Жестовый язык в разных странах отличается?
— И да, и нет. В СССР был свой жестовый язык, своя группа, а за границей свое. У каждого свой мир. После распада СССР понемногу все начали понимать друг друга. Существует и международный жестовый язык, — рассказывают актеры.
— Если глухой белорус поедет в Италию и попробует пообщаться с глухим итальянцем, они поймут друг друга на уровне ассоциаций. Но если обычный человек, который выучил жестовый язык, сделает то же самое — мы друг друга не поймем, — добавляет Олеся Мурашко, переводчик жестового языка, также задействованная в спектакле.
Думаете, спектакль на жестовом языке не может быть интересен обычным зрителям? Отнюдь. На сцене Дворца культуры мы наблюдаем не обычный жестовый язык, а жестовое пение. Под фонограмму песни исполняются на так называемом «сценическом жестовом языке» — он отличается более широким положением рук. А сами тексты нуждаются в переводе с обычного языка на жестовый — как мы писали раньше, это отдельная лингвистическая система, со своими правилами морфологии и синтаксиса.
Но вернемся к актерам. Чем они занимались до театра? Кто-то поступил в Академию искусств сразу после школы. Но в большинстве своем будущие актеры трудились на производствах, а также в Минском государственном колледже электроники.
Все слабослышащие актеры пользуются слуховыми аппаратами. Но не только они помогают слышать и чувствовать музыку на сцене: вибрация пола, обычные наушники на максимальной громкости, заучивание ритма на счет — все это использовали в подготовке спектакля.
«Эклектика любви» — концертно-музыкальный спектакль, выросший из экзамена будущих актеров по жестовому пению. Мелодии из разных эпох иллюстрируют жизнь посетилей кафе: любовный треугольник, зависть, начало новых отношений — все это легко угадывается на сцене.
— Какая часть постановки была самой любимой? — спрашиваем у артистов.
— Все (смеются).
— А самой сложной?
— Синхронная передача музыки через пластику и жестовое исполнение. Иногда возникали сложности с текстом, особенно при переводе. Когда необходимо было сохранить смысл и передать его в жестовой интерпретации, чтобы глухие зрители могли полноценно понять каждую песню. Жестовое искусство в театре — это не просто перевод слов, это тонкая передача смысла, эмоций и даже интонаций через движения. Это требует не только технического мастерства, но и внутреннего чувства сцены.
Стараюсь не отвлекать актеров от репетиции и ухожу в коридор, где меня встречает заместитель директора Дворца культуры Оксана Положенец. «Говорите чуть погромче, пожалуйста, я тоже слабослышащая», — просит женщина. Признаюсь, поначалу я чувствовала себя неловко, но Оксана Валерьевна широко улыбается и предлагает присесть на скамейку у концертного зала: «Спрашивайте-спрашивайте».
— Спектаклей с жестовым языком у нас в стране не так много. Как обстоят дела со спросом?
— Это популярно в нашем сообществе. Можно сказать, что это авангардное искусство. Оно не шаблонно. Обычные песни на жестовом языке, наверное, видели все люди с инвалидностью по слуху. Маленьких деток в школе обучают, им дают возможность прочувствовать музыку через вибрацию, высоту звука. Но здесь — это искусство. Оно будет интересно не только глухим, но и слышащим людям.
— И слышащие приходят на постановки?
— На первый же показ я привела свою семью. Я слабослышащая, но дети и муж слышат. Спрашиваю после спектакля: «Ну как вам, понравилось?» У меня был страх, может, они не поймут, все-таки это обычные люди. Но у нас полностью совпали впечатления, у всех были мурашки по коже в финальной сцене.
— По вашему опыту, чем отличается работа в инклюзивном театре от обычного?
— Основные правила и требования к работе одинаковые для всех. Но глухие люди в искусстве более чувствительны, их можно ненароком задеть, даже не желая этого. Люди с нарушением слуха воспринимают все глазами в первую очередь. Они заметят, что вы нахмурились, задумались о чем-то плохом — и могут принять на свой счет. Но в силу этой чувствительности они и лучше воспринимают материал. Думаю, для режиссера это кайф.
— Какие планы на будущее?
— Грандиозные! Мы хотим раскрутиться, мы хотим быть интересными всем. А самое главное: мы хотим быть, жить, чувствовать себя в мире искусства. Именно на сцене люди с нарушениями слуха могут реализовать себя на 101%.
На следующий день зал наполнится зрителями, а я замечу, что уже не ощущаю неловкости в разговорах. Киваю в такт музыке, вижу в зале знакомые лица. Спектакль не кажется чем-то далеким и непонятным, фонограмма на фоне помогает ориентироваться в происходящем, а повторяющиеся от песни к песне жесты к окончанию концерта узнаются и без слов.
Всего час постановки — этого кажется слишком мало. Ловлю себя на мысли: что еще в культурной жизни Беларуси я пропустила из-за страха неловкости? Предрассудков о том, что инклюзивный театр не рассчитан на нормотипичного зрителя? Что ж, самое время признать свои ошибки и восхититься проделанной работой.
Если хотите присоединиться — следите за афишей Дворца культуры. Заодно ловите спойлер от режиссера Антона Шашура: сейчас идет работа над пластическим спектаклем «Уязвимость».
— Пока не можем ничего обещать, но предварительно премьера будет 24 мая.