Про таких, как Сергей Столяров, говорят «родился в рубашке». За свою жизнь он несколько раз был в ситуациях, когда казалось, что трагедия неотвратима, но выходил из них без единой царапины. Монолог минчанина, выжившего в самой крупной железнодорожной катастрофе в истории Беларуси, читайте в совместном спецпроекте Onlíner и Betera. Мы продолжаем исследовать роль случая в жизни человека.
Читать на OnlínerЯ родился в Минске в семье советской интеллигенции в 1972 году. Семидесятые для меня — золотое беззаботное время. Мы жили на Авакяна, тогда это была еще Либавская улица. Помню, как в 4 годика сам ходил за мороженым в магазин. И это было абсолютно безопасно! Тогда все казалось проще. Да, конечно, у нас не было «адидасов», «мерседесов» или шести пар футбольных бутс, как у моего сына теперь, но все необходимое для жизни было. Я ни в чем не нуждался. Помню, мама с папой привезли из Чехословакии бутсы, и я просто спал в них неделю, не мог нарадоваться. По тем временам это была роскошь (улыбается. — Прим. Onlíner)!
Второе мая 1977 года было самым что ни на есть обычным днем, понедельником. Мне к тому моменту исполнилось 4 с половиной года. Удивительно, что, несмотря на возраст, я прекрасно все запомнил. Пусть и урывками, но так ясно, как будто это было вчера. Солнечное утро. Молодые мама с папой, маленькая и вредная старшая сестра… Помню новые оранжево-черные ботиночки, которые я в тот день научился самостоятельно зашнуровывать, чем чрезвычайно гордился. Вместе с семьей из соседнего подъезда (их четверо и нас четверо) мы поехали на Минское море. Помню, как я бегал вдоль пляжа, игрался. На солнце было жарко, поэтому папа положил бутылку с лимонадом «Буратино» в сетку и поставил в воду, чтобы она охладилась. Как это было вкусно! В общем, обычный советский отдых.
Ближе к пяти вечера мы собрались домой, прогулялись пешком до станции Крыжовка. Конечно, никто и предположить не мог, что через несколько минут пассажирский поезд Гродно — Орша врежется в электричку №548 Олехновичи — Минск и раздавит ее последние два вагона, словно картонные коробки, а мы станем участниками самой крупной железнодорожной катастрофы в истории Беларуси. (Подробнее о крушении — в нашем подкасте «Красный треугольник». — Прим. Onlíner.)
Когда подъехала электричка, мы зашли в самый последний вагон. Я сначала сел в конец (все, кто там был, в итоге погибли), но сестра забежала вперед. К моему неудовольствию, родители пошли вслед за ней — и я тоже. Благодаря сестре и счастливому случаю мы и выжили.
Я помню деревянные скамейки в электричке. Помню, что солнце падало, и я следил за тенью. Люди ходили, а потом почему-то начали разбегаться. Удар! Вагон наклонился вниз. Отец прижал меня к себе, и от страха я впился зубами ему в руку с такой силой, что следы остались на всю жизнь. Крики, визг, стоны, вопли…
У сестры и папы — переломы, у мамы — сотрясение мозга. Я единственный в вагоне не получил ни царапины. Повезло. Всего, по официальным данным, в катастрофе погибли 22 человека, еще более 80 получили травмы.
Соседский мальчик, Паша Перебора, залил мои новые ботиночки кровью: у него была разбита голова. Эта картинка до сих пор сохранилась в моей памяти. Я не понимал, что происходит. Кто-то запихнул меня в черную «Волгу» с военными номерами и повез в больницу. Тогда проезжающие машины — без разницы, «Запорожец» у тебя или «Москвич» — останавливались и забирали всех, кого только можно. Паника, неразбериха, кругом раненые люди… Я, мама, папа и сестра оказались в разных больницах.
Мужики разбивали стекло голыми руками, рвали раскаленные листы железа — и из-за этого многие выжили в Крыжовке. Нас тоже доставали через окно. В такой ситуации и проявляется человек. Если бы не местные жители, жертв было бы гораздо больше. Люди действовали немедленно, не ждали спасателей. И не ради каких-то лавров героев — это просто рефлекс: человеку плохо — надо помочь. Понимаете, в ту эпоху людей так воспитывали.
В больнице (это была третья городская, возле стадиона «Динамо») я объявил бойкот: сутки ничего не ел, пока папа не приехал за мной. А конфеты, которыми меня угощали, честно складывал под подушку.
Трагедия по-разному отразилась на ее участниках. Папе, как и сестре, было тяжело вспоминать о произошедшем. Мама получила сильную травму головы и потом долго восстанавливалась. В 1979 году нам пришлось переехать в другую квартиру, на Чкалова, потому что ей нельзя было подниматься выше третьего этажа, а мы жили на пятом. Но сейчас, между прочим, у мамы здоровье ого-го! Недавно ей исполнилось 83, и она еще многим молодым даст фору.
Меня защитила способность детской психики быстро адаптироваться и забывать. Я был слишком мал, чтобы осознать масштаб трагедии. Единственное, с того момента я не переношу вида собственной крови. Казалось бы, большой мужик, сильный, а вот сдать кровь из пальца или вены не могу. А еще боюсь летать на самолетах, потому что в воздухе, в отличие от земли, ты ничего не контролируешь. В отпуск я не летаю в дальние страны, а предпочитаю объехать на машине все побережье Италии, например.
Как ни странно, перед поездами у меня ноль страха. Правда, однажды мы с семьей поехали на дачу, и пришлось сесть на электричку. Она остановилась, не доезжая до станции, и это произошло 2 мая — вот тогда стало страшно, даже ладони вспотели.
Наверное, меня можно назвать везучим человеком. После крушения в Крыжовке кто-то запил, кто-то думал о самоубийстве, а я жил обычную жизнь: выучился в университете на экономиста, построил собственный бизнес, женился. Сейчас подрастают сын и дочь. Я счастлив, что у меня есть семья.
Я верю в судьбу. Можете называть это как угодно — счастливым случаем, ангелом-хранителем, — но что-то такое, неподвластное человеку точно есть. После Крыжовки я был в нескольких серьезных автомобильных авариях — и ничего. В 2000 году кувыркнулся в машине на 42 метра — авто вдребезги, а я отделался легким испугом и чуть содранной на щеке кожей. Через шесть лет другая авария: колесо пробило, машину раскрутило, 21 метр полета, мы сбили два дерева и упали на крышу. Если бы я был пристегнут, то уже не давал бы вам интервью: прижало бы крышей и сломало бы позвонки. Авария была такая, что машина не подлежала восстановлению, а я только руки слегка травмировал. Я верю, что кардинально что-то предопределено. Кто-то называет это Богом, кто-то — Аллахом или Кришной.
Каждый год 2 мая мы собираемся с семьей и празднуем второй день рождения. Это действительно невероятный случай.
P. S. Если вы готовы рассказать о случае, изменившем вашу жизнь, пишите журналистке Полине Лесовец на почту pls@onliner.by.
Live-казино Betera — это формат, который сочетает удобства онлайн-гемблинга и живой атмосферы и создает яркие впечатления от игры. Игрокам доступны блек-джек, покер, баккара, рулетка и еще более 300 игр, а также бонусные предложения. Переходите по ссылке, чтобы получить доступ в уникальное пространство!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ga@onliner.by