Угроза пришла с западной границы — оттуда прилетела туча игналинских комаров. А в сентябре вероломно накрыло пеленой тумана. Комарово держалось, не сдавая рубежи агрессору. У Голубых озер по ночам появлялись странные тени. Они выстраивались в цепочки и хороводы, молчали, потому что являлись елями и соснами. Но в обкоме напуганный замполит телеграфировал в центр: «Бесы!» И просил выписать автозак… Репортаж из двух реальностей Беларуси, соединенных важнейшими ее жемчужинами, — в проекте главреда Onliner Николая Козловича «Круговорот». На этот раз мы ищем героев в Мядельском районе. Они расскажут, как у них дела. А страна кубарем понесется мимо, пытаясь утянуть за собой.
Читать на OnlínerДело было в конце сентября. Ранним утром по главной улице агрогородка Бояры шел черный кот, и его одиночное шествие было не санкционировано исполкомом, но при этом лениво и безобидно. Проехал старый газик, напылил. Я стоял на обочине и пялился на памятник белорусской бездарности — бывшее здание грандиозного Дома культуры. В моей голове крутились всякие дурацкие мысли. Например, почему бы не вызвать сюда ОМОН, чтобы взяли здание в кольцо, схватили за оконные проемы да увезли в каталажку суток примерно на миллион. Тем более что милиция уже пыталась снести ДК и десять, и семь лет назад. Выписывали предписания — не помогло.
В 2013-м мы ездили по пьяным деревням Мядельского района вместе с хорошим парнем — участковым Александром Клемято. Узнать бы, что с ним сейчас, но контакты пропали. А клуб в Боярах, где собирались алкоголики и бомжи, все стоит на том же месте. Бог бездарности живет в его чреве. И даже зыркает на нас глазами. Присмотритесь, он там.
Бояры жили и разрушались в XX веке, как и сотни других населенных пунктов, переходя из состава одного колхоза в состав другого. Сначала это было хозяйство имени Ворошилова, потом — «Сталинский путь», потом — «Ленинский путь». Но каждый новый путь вел в нищету. И некому стало ходить в боярском ДК в кино, и не стало зрителей в концертном зале. В период белорусской современности клуб, судя по списку трупов на сайте исполкома, попал в руки легендарной организации — ОАО «Мядельагросервис». Теперь это объект №2016.
Легендарность организации, как и всей системы сельского хозяйства, выстроенной в Беларуси, состоит в том, что она дышит и ест деньги даже в состоянии клинической смерти. Семь лет назад мы заглянули в агросервис и увидели уникальную картину — совещание при свечах. Здесь за долги отключили свет. Участковому тогда даже прилетело от областного начальства. Нашел куда журналистов водить.
Через семь лет, судя по данным «Картотеки», организация все так же в долгах как в шелках, но все еще заседает, требует, движется. Жжет свечи. Иногда здесь даже выплачивают сотрудникам зарплаты в 5,96 рубля… И не хочется обижать этих людей, но смысл их бесконечной борьбы с нищетой заключается сугубо в техническом обеспечении белорусского круговорота. Воли и желания поменять систему, реформировать, улучшить давно нет.
К тому же долги могут списать. И начнется новый круг. И колхоз без ответственности останется колхозом, как его ни называй.
На Нарочи я бывал в детстве, и тогда, наверное, меня укусила здешняя круглошовная муха. С тех пор, когда я пытаюсь разгадать нарочанский секрет, сравниваю наш курорт с Друскининкаем, Бирштонасом и прочими аналогами из близких стран, у меня мучительно чешется в мозгу. Секрет так и не разгадан. Куда бы написать запрос, чтобы ответили? Почему агрессоры с запада умеют в туризм и цивилизацию, в мелочи, в быт, а те, кто в обороне, все еще окапываются?
Но хватит лепить чушь. Я снова приехал сюда, а значит, должен играть по местным правилам, должен стать умеренным и немного континентальным. Снова паркуюсь за «Еврооптом». Курортный поселок сегодня, как и вчера и позавчера (и завтра?), — это продмаг в центре, теперь с шашлыком на продажу, обветшалые жилые дома, бесконечные объявления о продаже изумительных белорусских товаров, таблички про церкариоз, пожелтевшие понтоны и начавшие уже шелушиться санатории. Когда-то по курортному поселку ездил трактор, возил паровозик. Теперь по будням вокруг — та самая тишайшая тишина, в которой размножается почкованием стабильность.
Эволюция курорта в одной галерее. 2013-й, 2015-й, 2019-й.
Лет десять назад по программе, которую курировал лично председатель КГК Зенон Ломать, в Нарочанском крае собирались создать не менее 100 объектов сервиса, включая новые гостиницы, рестораны, клубы и иные места отдыха. Но написать госпрограмму — что выпить чаю с вареньем. Я могу пять чашек за вечер.
Начинаем быструю прогулку. Милая патриархальность Нарочи… Где-то здесь и живет, переизбираясь на который уже срок, бог совка. Во что нужно бить, чтобы вызвать его на разговор?
Я думаю, о чем бы я его спрашивал, этого генералиссимуса консервации, если бы нашел. Наверное, сказал бы, что всему свое время. Просто прокричал бы: «Пора».
Современное на Нарочи — гостиница в центре, островки частного бизнеса, приличный санаторий «Приозерный» с банным комплексом.
Белорусам нужны российские деньги. И здесь Нарочь — тоже микромодель страны. Агентство недвижимости обещает москвичам умеренные цены на квартиры. Приезжайте, покупайте. Будьте как дома.
Комплекс «Наносы», который открывали в расчете на цивилизованный туризм, но что-то напутали с концепцией и ценами — и бизнес не взлетел.
Старая беда курорта — шистосоматидный дерматит, или «зуд купальщиков». Купаться в озере — чревато.
Из какого года выехал этот человек? А я в каком?
Иду по поселку и понимаю, что картинке не хватает эскимо по 5 копеек, автомата с газводой, пионеров с красными флагами. Но, может, это все впереди. Может, наша уникальность в том, что именно мы впервые в мировой истории уверенно уйдем назад?
На Нарочи чисто. Здесь не стреляют. Не рвутся гранаты. Нет буйных толп. Нет оранжевых флагов.
«Так что тебе не нравится?» — шепчет мне неуловимый бог совка.
На тротуаре, ведущем к озеру, кто-то робко нарисовал: 3%. А вокруг красиво на все 100.
2015—2020-й — две фотографии одной пятилетки. Это главный архитектурный объект на топовом местном пляже под названием «санитарный блок». Вероятно, здесь и живет тот самый таинственный властелин стабильности. К нему так просто с экскурсией не заглянуть. Всегда закрыто. А приемные дни — отсутствуют.
Символ нарочанской консервации — и бывшая усадьба Сулистровского в Шеметово, памятник усадебно-парковой архитектуры XVIII века. На территории — винокурня, амбар, кузница, есть костел на пригорке, система прудов. Сейчас усадьба не имеет надежного владельца. Прежние ликвидированы.
Заметка на сайте Мядельского райисполкома гласит: «Историческая усадьба ищет новых хозяев». А может, не только усадьба? Или дело не в большом хозяине, а в маленьких?
Если в вашем доме живет бог совка, то где-то рядом должен найтись для равновесия бог красоты — иначе Вселенная не удержится на своих столпах. Или соплях.
Координаты, где вы можете встретить бога красоты в Беларуси, мне известны: это Мертвое озеро, Глубля, Глубелька. Все вместе — Голубые озера и экотропа вокруг них. Если посмотреть на карту Беларуси, то Нарочь на фоне Голубых озер кажется Голиафом, но именно из этих озер на все окружающие реальности распространяется невероятная энергия белорусской природы. Именно здесь (а не в мертвом совке Нарочи) живет та любимая, которую не отдают. И я не отдам.
Прикоснувшись к красоте, я приступаю к поиску надежды.
Про ребят, которые открыли в курортном поселке Нарочь бар «Фламинго», говорят: «Выдержать в совке пять лет? Они сделали чудо».
Ян — один из двух соучредителей самого модного на Нарочи заведения. Как и полагается бизнесмену, он куда-то спешит — даже здесь, в этом царствии вечного сна. Останавливаемся на 15 минут для разговора.
— Мы открылись пять лет назад. Была идея сделать место для неформатной на Нарочи тусовки, с качественной музыкой и диджеями. Отработали первый год, ушли в минус. Изменили концепт. Выбрали что-то среднее между современной музыкой и русской популярной.
Ян — местный, знает о Нарочи все. Говорит, что после «короны» санатории начали восстанавливаться, в августе многие были под загрузкой почти в 100%. А для его проекта этот сезон — лучший за все время.
— Движение пошло за счет внутреннего рынка. Серьезно изменилась публика. Если раньше это были россияне, то теперь — ребята из Минска. Они более привередливые. Если приезжает россиянин, он видит весь этот наш Советский Союз с намеком на современность, и его это прикалывает. Минск более требовательный. Обычно мы закрывались в сентябре, но в этом году появилась возможность поработать дольше. Придумали защиту от ветра. Протестировали обогреватели. Людям нормально. Танцуют в выходные, несмотря на то что на улице 10 градусов.
Зимой владельцы кафе устраиваются куда-нибудь на подработку: нужно как-то прожить до открытия сезона. Зимнего движа на Нарочи пока нет.
— Скоро откроем круглогодичное заведение на набережной. Идет ремонт. Будет пицца на дровах, домашняя паста, качественная кухня. Такого здесь не хватает.
У Яна, как и у меня, есть горячее желание выгнать бога совка из его треугольного логова. Но многое зависит не от Яна. А то, что от него, он делает.
— Мы очень хотим, чтобы здесь все было современно. Чтобы у нас появились конкуренты. Чтобы вся эта стилистика затхлости ушла. Вот, посмотри, рядом стоит корч — зачем он здесь? Мы готовы все облагородить. Но если речь об инвестициях на один сезон, это один вопрос. А если о 10—20 годах, то должен быть абсолютно иной подход. Нужны гарантии. Мечтаем сделать пляжную зону, детскую площадку, батуты, вейк-парк... Хотелось бы понимать, что никто не придет и не скажет: ребятки, на выход. Мы не дети миллионеров, у нас нет столько денег, чтобы рисковать. А пока делаем то, что нам по силам. В следующем году обязательно проведем летом крутой фестиваль. Очень хочется, чтобы Нарочь наконец прозвучала современно.
С Антоном, который умеет улыбаться так широко, как не умеет 97% страны, мы повстречались на Нарочи пять лет назад. Офисный клерк Антонович тогда только-только бросил работу в банке, купил крутой катер и стал «первым профессиональным рыболовным гидом страны» Фишерманом, проповедуя принцип Catch and Release («Поймал — отпусти»). Парень собирался всерьез качать белорусское болото, делать бизнес на рыболовстве и при этом жить в кайф, занимаясь любимым делом. Что обычно делает белорусский круговорот с такими людьми? Вы знаете ответ.
Но через пять лет, когда Антон подруливает к месту нашей встречи на своем внедорожнике, он улыбается так же широко. Да, Нарочь он покинул, болото не расшевелил. Но в деле остался.
— Все отлично, — говорит Антон, и я за него искренне радуюсь. — Пять лет назад у меня были суперлодка и суперпланы. Теперь лодка еще больше. И я все еще в теме. Пускай те мечты, которые существовали в плане бизнеса, несколько трансформировались. Но я все так же работаю в сегменте премиум, а формат рыбалки с гидом стал еще более востребованным. Ну и личный бренд — его тоже удалось прокачать.
С Нарочи я уехал. Здесь так и не появилась нужная инфраструктура. И желание идти навстречу, видеть в бизнесмене помощника для общего дела — развития курорта — не появилось. Это принципиальное отличие Беларуси от, скажем, Финляндии. К тому же с профессиональным ростом Нарочь просто стала для меня скучным водоемом. Основная локация в Беларуси теперь — Браславские озера. Плюс Гродненское водохранилище. Частенько совершаю командировки за рубеж. После таких поездок, особенно в страны Скандинавии, понимаешь, как же мы… глубоко. И как может быть устроено все здесь. Но — не устраивается.
В планах у Антона — масштабироваться. Остаться в стране. Договариваемся встретиться на Нарочи через пять лет. И чтобы это была другая Нарочь. И прежние мы.
Александр окончил политех, учился на экономиста-менеджера. Ездил в Россию, работал риелтором, еще много кем. Был типичным белорусом-перекати-поле, искал себя, потом вернулся туда, где вырос, решил заняться чем-то основательно. И вот теперь он разводит кроликов.
Мы встречаемся в деревне Рудошаны на его участке, закрытом от улицы высоким забором. Саша открывает ворота и показывает свое хозяйство: вот животные, вот производственный участок, а вот наклейка со знаком ЕС. И это необычно.
— Кролики и кролики — почему-то в свое время я принял такое решение, — говорит он. — Как показала последующая практика, это не самая легкая работа в сельском хозяйстве. Но кручусь. Каждый день с утра до вечера здесь. Но зато работаю на себя.
Про наклейку от ЕС: вместе с ней полагалось €10 тыс. Это грант, который Саша получил через «портал в будущее» — бизнес-инкубатор в Комарово, о котором будет чуть дальше. На €10 тыс. он купил оборудование для производства комбикорма. Говорит о нем ласково: «бункерок», «дробилочка», «измельчитель»…
— Без стартовых денег начать что-то свое невозможно. Ни в одной стране мира. Если какие-то преобразования у нас и будут, если кто-то решится все изменить, то первым делом нужно принять указ и помогать активным ребятам стартовыми деньгами. Менять законы. Облегчать процедуры. Да все это им известно…
Саша говорит, что уже вышел на среднюю зарплату по стране, эту планку преодолел. Продолжает вкладывать в развитие, достраивает систему очистки воды.
— Это самозанятость, таковой она и останется. А чтобы масштабироваться всерьез, расшириться, выйти на новые объемы, нужно не €10 тыс., а €200 тыс. Получить такую сумму в Беларуси невозможно. А значит, для любого бизнесмена вроде меня сразу рисуется потолок.
Саша рассказывает о том, что крольчатина — диетическое мясо, а в технологии производства нет антибиотиков. Ну то есть это не бройлеры, которых даже черви не берут. Свой продукт он с гордостью называет топовым для страны. Кило продает на месте за 12 рублей, в Минске — за 13. Через сарафанное радио. Осваивает Instagram.
— Если бы это было невыгодно совсем, я бы и не занимался. Запал имеется. Я упертый баран. Да и обратного пути нет. Особенно в наем. Но почти все друзья, знакомые и родственники уже за рубежом. Живу в курортном поселке, вижу деградацию Нарочи, всего вокруг. Уверен, что через десять лет, когда из санаторной отрасли уйдут нынешние предпенсионеры, случится катастрофа. Это будет полный конец всего. Но пока я остаюсь.
Всеми этими оптимистами должен кто-то управлять. Пускай не прямо, после положения руки на книгу, а на расстоянии, посылая флюиды конструктива. И такой человек есть.
Под тентом кафешки «Камяніца» в деревне Комарово с создателем регионального белорусского анклава благоразумия мы говорим о том, что возможно все.
Эдуард Войтехович — медийный человек. Про него много писали, будут писать еще.
В советское время Эдуард окончил в Свири училище, стал трактористом-машинистом. Учился в институте механизации сельского хозяйства на инженерно-педагогическом. В 26 лет возглавил училище, в котором когда-то сам сидел за партой. За несколько лет вывел его на первое место в стране. Построил всем сотрудникам жилье, был уважаем. Стал депутатом Верхового совета 13-го созыва, работал в команде рыночников, которая вскоре была отстранена от реального влияния на страну.
Вернувшись из депутатов «на землю», Войтехович начал заниматься тем, что умел лучше всего: энергично создавать вокруг себя пространство для жизни. Родное Комарово разваливалось на части: с одной стороны — неэффективная госсобственность, с другой — активный «буржуйчик». И кто кого, это был еще вопрос.
Денег на развитие не было, но Эдуард с супругой Аллой нашли выход, который помог и Польше, и Литве, и многим другим: деньги зарубежных фондов. Супруги зарегистрировали общественное объединение и получили возможность привлекать международные инвестиции. Параллельно открыли агроусадьбу, написали книгу про сельский туризм. Облагородили парк. Запустили пекарню, кафе и магазин, сформировав в захолустном Комарово островок Европы — небольшой по метражу, но живой.
В любой из дней рядом с их магазином останавливаются машины. Заезжают в кафе экскурсионные автобусы. Такой может быть наша глубинка. И это здорово.
Войтехович давно мечтал внедрить в Беларуси немецкую систему образования: когда учат на практике, а не по выкладкам из учебников. Четыре года назад мы говорили с ним о проекте бизнес-инкубатора для сельской местности. Тогда на проект удалось привлечь из-за рубежа миллион долларов инвестиций. Но к иностранным деньгам у нас издавна относились с подозрением и даже ненавистью. С трудом, судами, борьбой Войтеховичи свой бизнес-инкубатор все же запустили. Саша с кроликами, кстати, тоже их выпускник.
— Я генетический капиталист, — не скрывает Эдуард. —Меня отец так воспитал: что большевиков надо гнать поганой метлой, ведь именно они создали в государстве класс бездельников. Я старался свою капиталистическую модель внедрять, даже когда работал в училище. Создал хозрасчетные участки: колбасный цех, пекарню. В 2000 году мы с внебюджетной деятельности зарабатывали 70% бюджета организации. А остальные в это время еле дырки могли залатать. Просили и просили деньги.
При этом я прекрасно понимаю, как это непросто — выкрутить мозги от «дай» до «заработай». Учился в США, в Германии, ездил в Скандинавию. Своим партнерам говорил: вы родились в рыночной системе, с молоком рынок воспринимаете, а мы из совка, мы сомневаемся. Нам надо показывать и смотреть. В общем, так и появился инкубатор. Активно работать начали с 2017 года. Обучение прошли 140 человек, 23 запустили свое дело. С переменным успехом, но все пока работают. Недавно приезжали ребята из Чаус. Я им показывал пекарню, усадьбу. Они сказали: «Вы нам мозги перевернули!» Это главная похвала.
Кафе и торговлей сейчас занимается его сын. Планируют расширяться. Эдуард показывает здание, в котором идет ремонт, — сюда переедет магазин, а в подвальном помещении разместятся пивоварня и сыроварня. В концепции Войтеховича магазин, производство в деревне — это не унылый ангар, а элегантное здание с уникальными витражами, обшитое в немецком стиле. Эдуард убежден, что эстетика — важный элемент в нашем неизбежном пути вперед. Бог совка в современном белорусском пантеоне должен быть бит именно богом красоты…
У них есть много планов: раскручивать франшизу «Комарово», продавать под ней локальные продукты, концентрируясь не на масштабах, а на качестве, крафте. Еще Эдуард хочет сделать «фуд-боксы», объединив в одной линейке всех производителей, кто прошел через бизнес-инкубатор. Это классический европейский путь кооперации «буржуйчиков». Но «Сталинский» и «Ленинский путь» всегда против такого пути.
— Пять лет назад вы говорили, что хотите сделать в Комарово «мини-Дойчланд». Вы в это еще верите? Сколько нужно времени?
— Когда-то один очень известный немец спросил у меня примерно так же: «Эдуард, а на сколько твоя программа рассчитана?» Я ответил: «На всю жизнь». — «Ну а минимальный срок?» — «Поколение», — говорю. Нужно хотя бы 16 лет, чтобы воспитать ребенка, которого мы родили, в новых четких условиях. Чтобы ему не полоскали мозги разными моделями: то социализмом, то капитализмом, то социализмом с человеческим лицом, а чтобы он жил с чем-то одним. Чтобы мы разобрались наконец, куда мы идем, поставили точку и начали прививать детям четкое отношение к бизнесу, к благоустройству, друг к другу.
— А что мы уже потеряли?
— Мы потеряли ту часть людей — толковых, крепких, — которая просто состарилась. И ту часть, которая уехала. Ведь если бы мы начали реформу сельского хозяйства в 1991 году, если бы запустили фермерство, то имели бы уже огромную массу белорусов, которые бы крепко стояли на своей земле. Мы бы уже имели другую Беларусь. Но вместо этого у нас пошла политика: последнюю корову продам, но ребенка в город выпру. И вот теперь есть этот город. И эта экономика. И страна.
Войтехович критичен к себе и к тому, что сделал в Комарово.
— Все мои лучшие годы прошли в борьбе доказывания того, что люди давно доказали. Сегодня мы хвалим какую-то пекарню в деревне, но ведь люди пекут хлеб тысячи лет! Тысячи! Мы ведь не на Марс улетели.
Но для Беларуси-2020 и эта пекарня — Марс.
— Надо закатывать рукава и делать. Пока есть силы.
— Без вас все не развалится? — задаю я финальный вопрос президенту Голубых озер — и грез. — В белорусской модели «сильного руководителя» принято рассуждать именно так.
— Я об этом думал. У меня очень толковые сыновья. И команда. Команда людей, которые готовы много работать. Так что не развалится точно.
Что это на самом деле такое — Нарочь? Большая слеза уставшего старика. А Голубые озера — слезы надежды. У их президента должны быть голубые мечты. Пускай он ретранслирует их вокруг себя, инаугурируясь над выжженым пространством совка, преображая его в плацдарм для будущего. Эта мысль не нова, но стоит повторять ее тем, кто забыл: когда мы станем президентами своей земли, тогда и перезапустится многолетний, бессмысленный, отчаянно скрипучий белорусский круговорот.
Ссылки из этой статьи:
Проект «Круговорот»:
В тему:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by