Каждый день 12 женщин в Беларуси узнавали, что у них рак груди. Так было в 2017 году. Сегодня к этим цифрам можно смело прибавить еще сотни навсегда изменившихся жизней. Но все не так страшно: рак молочной железы — один из самых успешно излечиваемых. История сегодняшней героини, победившей болезнь, — тому подтверждение. Остатки сомнений развеивает эксперт в маммографии Анна Харун: на ранних стадиях РМЖ излечивается практически в 100% случаев. Мы продолжаем совместный с «Лодэ» цикл, посвященный онкологии.
Читать на OnlínerАнастасии 28 лет. Год назад она закончила лечение от рака груди и согласилась рассказать Onliner свою историю, чтобы показать: жизнь после рака существует. Более того — счастливая жизнь.
— До 27 лет я, конечно, знала, что онкология существует. Но искренне думала, что меня это никогда не коснется.
Прошел месяц после моего 27-го дня рождения, и я нащупала шарик в груди. Думала, само рассосется. Только через несколько недель пошла к врачу, и то меня муж (на тот момент еще жених) подтолкнул: «Сходи уже, проверься». А я ему еще такая: «Да не парься, все наверняка в порядке». Ни температуры, ни слабости — никаких других симптомов. Просто шарик — и все. Маленький и твердый.
На УЗИ врач сказал мне: «Ой, тебе всего 27 лет, это точно киста. Но на всякий случай сходи к гинекологу». Поход к гинекологу я откладывала еще месяц. Гинеколог сказал: «Не переживай, это 100% киста, все нормально. Немного увеличилась, бывает. По правилам положено сходить к онкологу — перестраховаться». Я была спокойна. Думала, врачи просто перестраховываются.
Когда в поликлинике мне делали биопсию (берут большой шприц, вставляют иголку — и прямо в грудь, без анестезии), я потеряла сознание. Пришлось онкологу нашатырь мне нести. А потом сказали ждать 10 дней — и будет готов результат.
На шестой день позвонила медсестра из поликлиники: «Срочно приходите!» Тогда я впервые заволновалась, полетела к онкологу. Без всяких «не переживай, не волнуйся, это лечится» врач сказал мне в лоб: «Рак груди». И вышел из кабинета. Я помню, что стояла, а в голове у меня была только одна мысль: «Как сказать маме?..»
В Минском городском онкологическом диспансере на «Академии наук» я приставала к врачу: «Объясните мне, почему везде термин „пятилетняя выживаемость“? Пять лет — и все, что ли?» Мне очень повезло с доктором. Она по-человечески ко мне отнеслась, объясняла: «Если в течение пяти лет не возникает рецидив, то вероятность 90%, что дальше все будет хорошо. Поэтому и термин такой».
Мой диагноз — «гормонозависимый рак молочной железы первой стадии» (95% выживаемости, между прочим). Сначала мне поставили вторую стадию под вопросом, но после обширной биопсии все-таки подтвердили: первая. Ох, как бы вам описать, что за атмосфера в минском онкодиспансере… Представьте себе безумный поток людей, и каждые две минуты одну женщину кладут на обширную биопсию и под наркозом специальным «пистолетом» берут кусочек опухоли из груди, а вторая в этот момент раздевается. Вошла-вышла, вошла-вышла… Как на конвейере. Первый раз я была в шоке: так много людей! Столько женщин с раком молочной железы, я даже не представляла! Помню, в очереди сидела девочка 18 лет… И каждый понедельник — «новое поступление», бесконечная электронная очередь на первом этаже…
Быстро, в течение недели меня положили в больницу. Вот тогда началась депрессия. Все эти бабушки в палатах и очередях, медсестры: «Ой ты бедненькая, ой несчастненькая, как же так-то, в 27 лет!» Запомните: никогда нельзя говорить такое человеку с раком. Жалость невыносима. Как вести себя с онкопациентом? Помню, мне позвонила подруга, говорит: «Пошли на кофе». А я такая: «Не могу, еду парик после химиотерапии покупать». Она в ответ: «Отлично! С тобой съездить? Я тебе выбрать помогу, а потом кофе попьем». Вот такая поддержка нужна. А жалость — это ужасно.
Онколог сказал, что мне придется удалять грудь полностью. Тяжело было это принять. Я каждый день плакала. Долго думала, советовалась с мамой, с женихом, но в итоге согласилась. Меня оперировал Ростислав Киселев — спасибо ему большое, он человечный доктор. Успокаивал меня, объяснял нюансы. В итоге мне вырезали не только грудь, но и лимфоузлы. Операция прошла хорошо.
Я очень надеялась, что раз у меня первая стадия, то можно обойтись без химии. Но доктор Киселев сказал: «Нет». После операции меня ждали четыре курса «красной» и четыре курса «белой» химии. Это такой онкожаргон у нас, да (улыбается. — Прим. Onliner). Я старалась искать во всем плюсы и смотреть на жизнь с юмором. Удалили лимфоузлы? Отлично, теперь под мышкой я ничего не чувствую, ходить на эпиляцию — одно удовольствие! Химия? Летом без волос прохладнее! Но, если честно, морально было очень тяжело. От меня отвернулись две подруги. Как будто рак — это заразно, передается воздушно-капельным путем.
Помню свою химию: онкодиспансер, четвертый этаж, длинный-длинный коридор. И куча палат с пациентами: мужчины, женщины… Одному легкое вырезали, другому — печень. Я подбадривала себя: «Детка, у тебя еще не все так плохо!»
Прошло две недели после первой химии — проснувшись, я обнаружила свои волосы на подушке. К такому никогда нельзя подготовиться заранее, как бы ты ни старался. Помню, отвезла дочку в школу и позвонила маме, старалась говорить будничным голосом: «Завтра приеду, ты мне голову побрей, мам». И тут меня накрыло. Полились слезы, я уже ничего не видела… Это был очень сложный момент. Думала, завтра приедет Игорь (жених), увидит мою лысую голову — и что как? Он меня бросит! А Игорь рассмеялся: «Хоть ты меня теперь не будешь подкалывать, когда я бреюсь налысо. Пойду теперь тоже подстригусь. Будем вдвоем ходить».
Сразу после первой химии я вышла на работу, больничный брать не стала. Понимала, что дома с ума сойду. Было, конечно, тяжело. Первую неделю после химии ты не можешь есть, от любого запаха воротит. Слабость, тошнота. Да и накапливающийся эффект после каждой химии утяжеляется. От «красной» химии вены очень сильно болят. Сгорают. Я потом так долго не могла смотреть на красный цвет… А на «белой» химии скручивает тело, встанешь на пятки — такая боль, словно на иголках стоишь. Поражаются слизистые, поднимается температура, вкуса еды не чувствуешь. Я ем, а что ем — не знаю.
На химию я ездила на метро, боялась садиться за руль из-за слабости. Представьте: лето, я сижу в парике, мне жарко, ресниц уже нет, на руках синяки от капельниц… И мне кажется, что все, абсолютно все в вагоне смотрят на меня и понимают, что я онкобольная. Такое неприятное чувство.
Удивительно, но, несмотря на все эти ужасы, в июне у меня случилось самое счастливое событие года — свадьба. Это было после второй химии. Да, мы собирались подать заявление в загс, но я думала: «Ну-ну, какая уже тут свадьба с этим раком, понятное дело, Игорь передумает, я передумаю». Но нет. Все документы подали, готовились, позвали друзей, красиво нарядились. Я накрутила локоны на парике — все-таки он был из натуральных волос. Друзья Игоря даже не догадывались, что я болею: «О, Настя, интересно покрасилась!» На этот день я забыла о боли, химии, страхе, онкологии…
Честно, я не ожидала такого поступка от мужа. Я ведь специально рассказала ему все в максимально страшных подробностях. А он все равно от меня не отказался.
Год назад у меня закончился последний курс «белой» химии. Мне обещали, что к октябрю 2019-го я полностью восстановлюсь. В целом я действительно чувствую себя неплохо. Но бывает, что стреляет боль в прооперированной подмышке и руке, голова кружится. Мама говорит: «Ой, ты побледнела. Все в порядке?» А я не хочу ее расстраивать, отвечаю: «Да ну что ты, я отлично себя чувствую, тебе показалось». Раз в три месяца делаю УЗИ груди (так положено по протоколу ближайшие четыре года). Когда ложусь, у меня мурашки: а вдруг что-то найдут! Но каждый раз все хорошо. Надеюсь, что через четыре года я окончательно забуду про рак и больше никогда о нем не вспомню.
Пока что я стесняюсь своего тела — такого, каким оно стало после операции. Пробовала ходить в бассейн, но там раздевалки общие. Я прямо в шкафчик этот залажу, только бы никто не увидел меня без купальника. На очередном осмотре онколог посоветовал удалить и вторую, здоровую грудь, чтобы обезопасить себя. А потом сделать операцию по восстановлению груди, вставить импланты. Сама операция бесплатная, но один имплант в среднем стоит около $1500 по курсу. То есть нужно $3000. Это очень большие деньги для нашей семьи. Как собрать такую сумму?..
Мне хотелось бы сказать всем женщинам: пожалуйста, не забывайте, не откладывайте, регулярно делайте УЗИ и маммографию! При малейших подозрениях сразу же идите к врачу. Об этом нужно говорить в СМИ постоянно.
Рак многое изменил во мне. Позволил сблизиться с мамой. Именно благодаря болезни я смогла довериться мужу. У меня к нему теперь столько уважения и благодарности!.. Я стала сильнее. Раньше думала, что не смогу такое пережить. Пережила! Теперь я ценю все моменты жизни. Раньше поехала на море — ну и поехала. А этим летом, когда мы были в Одессе, я сидела на пляже, смотрела на закат и думала: «Да, я счастливый человек!»
Врач-рентгенолог, специалист по маммографии медицинского центра «Лодэ» Анна Харун относится к раку с реалистичностью медика: «При скрининге мы не можем предотвратить рак, но можем обнаружить его вовремя».
— Маммография — наследница рентгена?
— Это самый первый метод лучевой диагностики, который подарил нам Вильгельм Рентген, когда в 1895 году открыл икс-лучи. Изначально о маммографах речь не шла, возможность рентгеновской визуализации молочной железы появилась после изучения удаленного постоперационного материала на обычном рентген-аппарате. Технический прогресс с 1900 года и до наших дней занимался тем, чтобы улучшить качество изображения, а еще — снизить лучевую нагрузку, ведь ткань молочной железы очень чувствительна к излучению. Сначала появились аналоговые маммографы, а начиная с 2000-х годов — цифровые. Сегодня и в Центральной Европе, и в Минске практически все исследования молочной железы проводятся с помощью цифровой аппаратуры.
— Что изменила цифровая эпоха?
— С помощью цифрового маммографа можно «играть» изображением: регулировать контрастность, яркость, то есть визуализация стала в разы лучше. Цифровые маммографы оснащены детекторами нового поколения, имеющими высокую разрешающую способность. Кроме того, появилась возможность архивировать изображения, осуществлять консультации сложных случаев дистанционно.
Но, несмотря на высокое качество оборудования, опыт и квалификация врача имеют решающее значение. Важно иметь возможность эту квалификацию поддерживать на высоком уровне. Например, в Великобритании, в Лондоне, где я была на стажировке, есть программа по обучению и аттестации врачей-рентгенологов. Есть пакет изображений, врач должен их оценить, а система начислит определенное количество баллов за правильно поставленный диагноз. И доктор тут же увидит, какое место он занимает среди коллег своего района, области, Лондона, всей Великобритании. Это не карательная мера. Смысл в том, чтобы врачи более тщательно подходили к обучению и стандартам. Важный момент — эта программа с помощью видеозаписи может фиксировать, как именно доктор читает снимки: на всех ли изображениях он начинает с соска и ареолы, потом идет по часовой стрелке, рассматривая всю молочную железу, и заканчивает аксиллярным отростком? Если у доктора есть стандарт чтения снимка, вряд ли он что-либо пропустит.
— Многие женщины опасаются, что маммография вредна. Почему-то этот миф очень устойчив. А что на самом деле?
— Это миф, конечно. Любое направление на лучевое исследование (и маммографию в том числе) обосновывается врачом. Цифровые маммографы последнего поколения обладают малой лучевой нагрузкой, которая сопоставима с рентген-исследованием органов грудной клетки.
Наблюдать за состоянием молочных желез нужно начинать с 20 лет. В первую очередь, необходимо раз в год проводить УЗИ молочных желез, а также раз в год посещать маммолога. Это касается тех женщин, которых ничего не беспокоит. Если же что-то беспокоит, то начать нужно с посещения врача-маммолога, который, учитывая возраст пациентки, направит изначально либо на УЗИ, либо на маммографию.
Начиная с 45—50 лет женщина в первую очередь выполняет маммографию с последующей консультацией маммолога, который при необходимости может добавить УЗИ молочной железы. Такая комбинация методов в разном возрастном периоде у женщин обусловлена разным структурным состоянием молочных желез.
— МРТ молочных желез подходит молодым женщинам?
— МРТ — это не метод массового обследования. МРТ молочных желез применяется в трудных диагностических случаях, когда результаты УЗИ и маммографии не совпадают; когда у женщины известен генетический статус: она является носителем BRCA1 и BRCA2; когда в семье было заболевание молочной железы у близких родственников: мамы, родной сестры, тети и так далее.
— А после 50 лет?
— Начинать следует с маммографии. Основная цель здесь — исключить рак либо обнаружить опухоль ранней стадии, когда женщину ничего не беспокоит и опухоль не пальпируется. В этих случаях (0—1-я стадия) излечение от рака приближается к 100%.
В приказе Минздрава №830 «Об организации скрининга и ранней диагностики рака» говорится, что женщина после 50 лет имеет право сама, без направления прийти в любое учреждение, где есть маммограф, и выполнить себе один раз в два года маммографию. Это и будет скринингом у здоровой женщины, у которой нет никаких жалоб.
С каждым годом рак молочной железы молодеет. Теперь уже пациентки 28, 30, 32 лет — это не нонсенс. Связано это с экологической ситуацией (не только у нас в стране, но и во всем мире), сопутствующей патологией (болезни щитовидной железы, органов малого таза), образом жизни. Как правило, это очень злокачественный, агрессивный процесс, так как в молодом возрасте все клетки (в том числе и раковые) растут и обновляются очень быстро. Именно поэтому молодым женщинам нужно обязательно делать УЗИ молочных желез каждый год!
— Говоря о цифрах за 2018 год, маммологи бьют тревогу: всплеск рака молочной железы! Ваша практика это подтверждает?
— На мой взгляд, речь идет не только об истинном росте заболевания, но и об улучшении диагностики. Поэтому цифры растут.
Смотрите сами. Оснащенность медицинских учреждений улучшилась. Количество маммографов и УЗИ-аппаратов в Минске выросло. Плюс женщины стали более внимательно относиться к своему здоровью. Не зря проводят Всемирный день борьбы с раком молочной железы и «розовый октябрь» — месяц борьбы с РМЖ. Конечно, свою роль сыграло появление новых опций у маммографов — это томосинтез (3D-визуализация) и контрастная томография (изображение 2D плюс элементы МРТ-диагностики).
И доктора постоянно обучаются, повышают квалификацию, ездят на семинары и стажировки. Кроме того, в Беларуси есть программа «Телемедицина» — с ее помощью можно пересылать снимки онлайн и консультироваться. Например, у доктора из минской поликлиники возникает вопрос по маммографии. Он по «Телемедицине» присылает мне исследование, а я даю свою экспертную оценку: рак это или нет. Подобное стало возможным только в цифровую эпоху.
— Маммография — это больно? Как проходит сам процесс?
— Женщина раздевается до пояса, снимает все украшения, подходит к аппарату и выкладывает грудь на подставочку. Ее высота регулируется в зависимости от роста. Далее лаборант прижимает грудь женщины, чтобы зафиксировать ее. Это нужно для того, чтобы молочная железа не двигалась во время исследования, а изображение было четким. Стандартная маммография включает в себя четыре проекции (по две на каждую железу). Процедура не болезненная, но немного чувствительная.
— Вам приходилось говорить женщинам «У вас рак»?
— Врачи-диагносты — это те люди, которые, как правило, первыми сообщают о диагнозе. Первыми! Поэтому нужно быть очень деликатным, обладать участием и сочувствием к людям.
О диагнозе «рак» я говорю пациенткам по-разному. Когда выхожу к женщине, отлавливаю малейшие детали: как она сидит, как спрашивает («Ну что там, доктор?» или «Вы не подскажете, что со мной?»). По интонации и заданному вопросу уже можно определить дальнейший стиль общения.
Кому-то важно знать незавуалированную правду, а кого-то нужно подготовить к осознанию собственного диагноза.
Напоследок мне хочется сказать: наше здоровье — в наших руках. Будьте внимательны к себе, вовремя проходите обследования (в том числе маммографию, которая является золотым стандартом в исследовании молочных желез). И помните, что рак — это не приговор, на начальной стадии он излечим.
Читайте также:
Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by