«Лучше бы ты не брился, а то на какого-то блаженного смахиваешь», — сказал Саша, зачесывая нагеленный хаер. Я в сотый раз пробегаю глазами бумажку с предполагаемыми вопросами. Мы оба волнуемся и пытаемся это скрывать. Жарким январским утром, широко улыбаясь, мы входим на территорию консульства. Виза в США — это та глыба, о которую разбилась уже не одна кругосветка. Скоро многое решится и для нас. Новый выпуск дневников о кругосветном путешествии.
Читать на OnlínerСразу после Бали мы прилетели на пышущую вулканами Яву. Ночной аэропорт Сурабаи, как и положено, встретил нас сворой наглых таксистов. Очертания рюкзаков вкупе с белеющими издали лицами действовало на них наркотически.
— Фор хандрэд, — на выдохе выдал «бомбила», определив нашу позицию по своей шкале лоха.
— Ноу! Ван хандрэд, — ответил Саша, уже неплохо зная специфику. Последовала череда гортанных ругательств, и градус торга повысился. Пойдя ва-банк, водила еще раз прощупал нас на идиотизм. Позже, убедившись, что белые какие-то неправильные, пройдоха согласился на 100 тыс. ($7). До хостела было 16 километров. Ходили мы и побольше, но 16 километров через ночное сурабайское гетто — сомнительное удовольствие.
Сурабая оказалась малоэтажным тропическим мегаполисом со всеми из этого вытекающими особенностями: вонища, жара и полная неприспособленность для пешеходов. Отсутствие тротуаров — это особенность многих стран Азии, но Индонезия преуспела в этом больше всех. Это прозвучит странно, но, арендуя скутер, вы значительно повысите свои шансы выжить. Быть пешеходом здесь действительно опасно: либо ты провалишься в канаву с ливневкой, либо на тебя наедут. Третьего не дано.
Утром мы сменили хостел. Я не страдаю клаустрофобией, но в помещении без окна невозможно что-либо делать. В новом месте за $2,5 в сутки нам предоставили просторную комнату с большим балконом. Снующие по стенам геккончики только добавляли колорита.
— Гекконы — это бро, — заключили мы с Саньком, видя, как резво те поедают москитов.
Большое здание хостела переживало не лучшие времена. Словно свежий ветер, мы вновь вдохнули былые коммерческие грезы в администрацию. Наши европейские фейсы без устали фоткали для Instagram заведения, за что частенько подкармливали и даже несколько раз бесплатно вызывали массажистку. Здесь, на крыше пустующего здания мы встретили Новый год. Свесив ноги с парапета, мы молча смотрели, как радовались люди. По телу разливалась какая-то тихая грусть.
«Наверное, родители уже накрывают на стол, а друзья собираются в гости. Интересно, где я в параллельной реальности? Может, вместе с женой прячу для детей подарки или где-нибудь в тайге волоку на спине лося?» — думал я, снабжая мысли соответствующим видеорядом. Было спокойно и хорошо. Не хотелось ни треша, ни ломящегося от снеди стола.
— Необычный год выдался. И завершение странное. Я в Индонезии, на Яве. Пью сок в новогоднюю ночь. Чудеса, — задумчиво говорил Саша. Невыполнимой миссией оказалась для него покупка в здешних магазинах чего-либо крепче пива.
— Муслим, черт его дери! — в очередной раз повторил товарищ, откупоривая напиток. Попав в Сурабаю аккурат на праздники, мы терпеливо ожидали дня икс — назначенного собеседования в американском консульстве.
Даже не представляю, сколько статей, отчетов и форумов мы с Саньком перелопатили при подготовке. Проанализировав отказы и случаи с хеппи-эндом, мы определили стратегию. Многочисленные рекомендации можно свести в несколько ключевых:
Но, пожалуй, главное, в чем мы убедились и сами, — это полная непредсказуемость сего предприятия. Глупо было затирать про игровую поездку в Лас-Вегас (хорошая стратегия), улыбаясь худыми бродяжьими лицами. Мы путешественники, у нас проект кругосветки, проштампованные визами паспорта и несколько публикаций на Onliner.by. Мы решили быть собой.
Изъяв на проходной все лишнее, включая флешку с демонстрацией тревел-проекта, нас проводили в зал ожидания. Помимо нас, в нем находились еще трое индонезов и женщина-европейка. Дальше все происходило стремительно. Мы почему-то ожидали, что будет отдельный кабинет, где, восседая под звездно-полосатым флагом, сытый консул устроит нам очную ставку. На деле все оказалось иначе. Словно оплачивая «коммуналку», мы склонились перед окошком. Напротив, через стекло, сидел настоящий американец. Представьте себе уроженца какого-нибудь Индианаполиса, получившего хорошее образование, исправно голосующего за республиканцев, имеющего хорошую медицинскую страховку, жену Сьюзи, двоих детей, лабрадора и совершившего накануне регулярную пробежку. У него не было причин не улыбаться: страховка покрывала и дантиста. Ненавижу стереотипы, но консул выглядел дико шаблонным. Убедившись в оплате нами сбора и бегло ознакомившись с заполненными на сайте анкетами, он приступил. Первый вопрос был стандартный. Мы уверенно рассказали о целях визита, подчеркивая, что трип по Штатам — не более чем часть большого плана. Дальше — предсказуемый вопрос о доходах.
— We have savings. They are enough for our journey (Мы имеем сбережения. Их достаточно для нашего путешествия), — старались как можно хладнокровнее отвечать мы.
Консулу этого показалось мало, и он начал спрашивать о работодателях и спонсорах.
— Our project is not commercial. Our savings are enough (Наш проект некоммерческий. Наших сбережений достаточно), — повторяли мы.
Дальше следовали уже менее понятные вопросы, отвечать на которые приходилось интуитивно. Рассказав на всякий случай о посещенных странах и благих целях проекта, мы застыли. Перелистав в третий раз паспорта и рассмотрев пестрые визы, консул опять спросил о работодателях. Не услышав для себя ничего нового, он вернул паспорта и, продолжая улыбаться, сказал:
— Sorry. I am very sorry (Извините. Мне очень жаль).
Дальше американец выдал стандартную речь, в которой фигурировало слово immigration и из которой я понял, что мы можем попробовать еще. В бумажном приложении к отказу было объяснение. Статья 214, суть которой — подозрение в эмиграционных намерениях. Благо это не бан, можно доказывать обратное хоть завтра.
Мы задумчиво шагали под раскаленным солнцем. Я бы не сказал, что расстройство было катастрофическим. Просто хотелось взять эту высоту с первого раза. Не окажись перед нами индонезов с идеальными документами для бизнес-виз, все могло быть по-другому. Помимо объективных причин, не в вашу пользу могут сыграть сотни случайностей. Решение визового офицера — это чистой воды лотерея, и в этом я совершенно убежден.
— Прошли крутые курсы по получению американской визы. Только дорогие, по 160 баксов, зараза! Че ж париться, попробуем еще в Бангкоке, — ободряюще произнес Саша.
Два дня мы безуспешно пытались арендовать скутеры. В отличие от Бали, здесь это многократно сложнее. Когда мы почти отчаялись, знакомый сбросил контакты своего приятеля.
— Ваня — лучший русскоязычный гид по Яве. Пишите ему, он точно поможет, — заверил дружище. Оказывается, в наше время еще есть люди с дипломом энтомолога, не переучившиеся через год на тестировщика. Следуя призванию, Иван Лешуков отправился изучать насекомых на экватор. Парень не просто помог нам с арендой, он поделился своим многолетним трудом — путеводителем по Яве.
Ява — самый густонаселенный остров планеты, и поверьте, там вы это почувствуете. 140 млн человек на 120 тыс. квадратных километров. Это как все население России впихнуть в половину Беларуси. Мы мчали по намеченному кольцу в полторы тысячи километров, охватывающему главные вулканы восточной Явы. Города и деревни плавно переходили друг в друга, соединяясь чередой пыльных шиномонтажек. Под каждым кустом что-то жарилось и продавалось. Для автостопа это был бы ад. Но у нас были мопеды. Мы могли долго выбирать живописное место подальше от людей. Именно такими были ночевки на диких пляжах океанского побережья. Там, под оглушительный грохот волн, жизнь казалась чертовски простой и понятной. И не было в ней ничего важнее дымящегося чая и связки бананов.
Езда по Азии на байке всегда проходит в три стадии. Первая — ты в ступоре офигеваешь от происходящего хаоса. Вторая — ты привыкаешь и становишься его частью. Третья — ты невероятно уверенный в себе гонщик-экстремал. Падают все, но важно упасть именно на первых двух этапах, чтобы при неизбежном переходе на третий воспоминания о шероховатом асфальте держали в тонусе.
Мы определяли промежуточные точки на карте, где и встречались. Ехать рядом неудобно из-за разной скорости и перекрестков. Ожидая в одном из таких мест, я почувствовал неладное. Чуть позже короткое «Вернись» в WhatsApp заставило похолодеть. Я понял, что что-то произошло. Километров через 10 я увидел странное. Санька на его же байке неспешно вез какой-то парень. Остановившись, ребята рассказали о случившемся. Все произошло на узком серпантине, на котором я сам дважды чуть не навернулся. Во время дождя потоки грязи, спускаясь с гор, делают и без того опасную дорогу еще и скользкой. Добавьте к этому лысую резину прокатного байка и увесистый рюкзак за спиной. Санек всегда ездил аккуратно, но тогда ему это не помогло. На одном из поворотов его заднее колесо потеряло сцепление с асфальтом. Скорость была небольшая, и, чтобы поправить ситуацию, товарищ вывернул в сторону заноса, однако неожиданно из-за поворота выехала машина.
— Я на встречке, впереди Toyota. Понимая, что впишемся по-любому, кладу байк на бок, чтобы смягчить удар. Я зарядил ей в лоб сразу двумя колесами, и меня выбросило на обочину, — сбивчиво рассказывал дружище, пытаясь унять пляшущую в пальцах сигарету.
— Странно, но первое, о чем я подумал, — это о состоянии мопеда, а не о своем, — продолжил Саня.
До этого случая я неоднократно плохо отзывался об индонезах. Сейчас мне очень стыдно. Обычный парень, случайно проезжавший мимо, решил вмешаться, видя, как обескураженного Санька окружила толпа. Пока Рахул, размахивая руками, спорил с водителем по поводу ущерба, его девушка перевязывала окровавленного товарища. Затем парень сел за руль побитого байка и велел Саше устраиваться сзади.
— Я спрашиваю: в полицию едем? Нет, говорит, в сервис. Бампер был в хламину, а Toyota новая. Я ждал, что сумма будет кругленькая, — продолжал Саня.
К счастью, Рахул был ушлым в подобного рода делах. Предварительно отложив 200 тыс. рупий ($15), по приезде он заявил, что у туриста денег больше нет, демонстративно извлекая припрятанное. Сумма удовлетворила потерпевших, и те уехали. Мы обменялись контактами и горячо благодарили спасителей. Санек уверял, что все нормально, но я видел, что ему больно. Помимо многочисленных ссадин, начинала распухать правая ступня. На тот момент у нас еще действовали страховки, и, посовещавшись, мы решили дождаться утра, чтобы, если что, ехать в больницу. Байк работал, разломанные щитки и царапины не повлияли на его ходовые характеристики.
Утром Саня заверил, что боль терпимая и что мы можем продолжать.
Чем восточнее мы забирались, тем менее плотной становилась «населенка». Виды потрясали. Океаническое побережье сменялось крутыми горными подъемами, влажные широколиственные леса — фруктовыми плантациями и рисовыми террасами. Через каждые несколько километров хотелось остановиться и просто смаковать пейзажи. Выращивание риса здесь — главная отрасль сельского хозяйства, в которой занято большинство сельских жителей.
Каждый их участок оборудован бамбуковым навесом для отдыха. Снабженные настилами примерно в метре от земли, эти навесы создают прекрасное место для ночевки. Помнится, во время одной из них к нам подошел удивленный хозяин. Дружелюбно справившись, все ли у нас нормально, он пригласил в гости. Однако мы отказались. У Саши болела нога, а я чем-то жестко отравился. Целый вечер парень просидел с нами, разговаривая о житухе. Невероятно, но все это время мы общались посредством жестов. Отсыпав на прощание забористого местного табака и укрыв тентом наши байки, парень растворился. Утром же, отвозя сынишку в школу, братишка заглянул снова. Чуть позже собрались и остальные члены семейства.
Выражение «Жить как на вулкане» на Яве имеет буквальный смысл. Десятки дымящих кратеров ежедневно напоминают людям об их гостевом статусе. Мне кажется, что на главную ментальную установку островитян — «Живи сегодняшним днем» — повлияли именно катаклизмы.
Я проснулся в половине четвертого, чтобы встретить рассвет у кратера вулкана Иджен. Не было и речи о том, чтобы мы сделали это вместе. Даже со здоровыми ногами это восхождение осилит не каждый. В этом я убедился, наблюдая, как местные спускали на носилках крепкого парня. Крутой подъем усложнялся еще и удушливым серным газом. Увиденное сверху потрясло меня до самой глубины души. Картина была инопланетная.
Дымящий кратер был залит кислотно-зеленым озером, у подножия которого копошились люди. Это шахтеры добывают серу открытым способом. Респираторы, сто лет как отработавшие свой ресурс, защищали сугубо психологически. В жутком чаду люди наполняли кусками серы большие корзины и сразу тащили их наверх. Там, переложив груз на тележки, шахтеры спускались с ними к подножию. Я машинально купил какую-то серную безделушку — скорее из желания помочь и завести разговор. Сорокалетний на вид мужчина оказался двадцатипятилетним парнем. В зависимости от количества рейсов его дневной заработок составляет от $5 до $10. Позже я узнал, что средняя продолжительность жизни шахтера составляет 45 лет. Я не уверен, что где-либо еще в мире увижу более тяжелую работу.
Мы оказались на Яве аккурат в самый разгар сезона дождей. После полудня всегда заряжал ливень, который с перерывами продолжался до темноты. Раз пять за день мы полностью промокали и частично высыхали. Очень, знаете ли, бодрит, когда ложишься мокрый в мокрую палатку, укрываясь мокрым спальником. Казалось, еще немного — и вырастут жабры. Самые холодные ночевки нашего путешествия были не где-нибудь в Сибири, а в горах на экваторе.
Купив недешевые билеты (350 тыс. рупий) в национальный парк Бромо, мы там толком ничего и не увидели. Начавшийся с утра дождь имел свои планы, в которые не входила демонстрация пейзажей. Привычно промокнув и помесив грязь, мы забрались-таки к кратеру, чтобы, переглянувшись с изваянием индуистского божества, спуститься обратно.
Мы завершали наше вулканическое кольцо осмотром еще нескольких вулканов и водопадов в джунглях. Хорошее настроение омрачалось полным неведением относительно того, как возвращать байки. Я тоже упал, правда, по сравнению с экшеном Санька это был детский лепет.
С целью узнать хотя бы примерный порядок цен, мы написали Рахулу. Парень безапелляционно настоял, чтобы мы приезжали к нему и все провернули вместе. Город Маланг, огромная авто- и мотобарахолка. Рахул в бодром торге меняет деталь за деталью. Единственное, что нам не удалось, — так это найти редкую наклейку на боковину. Каждый понимал, что хозяин не упустит такого шанса, чтобы содрать с нас побольше. Но так или иначе, дружище опять сэкономил для нас круглую сумму.
«Лучшая защита — это нападение», — решили мы и, не придумав ничего умнее, написали в переводчик гневный памфлет о плохом состоянии байка, лысой резине и не приветствующем подобное пророке. Но как вы думаете, что началось, когда в районе полудня мы пригнали мопеды? Правильно, дождь! Зарядил такой ливень, что хозяин не решился высовываться, удовлетворившись беглым взглядом с крыльца. Сжимая дорогие сердцу синие паспорта, мы быстро растворились в дождливом мегаполисе.
Fucking rain неожиданно стал friendly rain.
Не понимаю, как это произошло, но я по дурости заблокировал свою банковскую карту. Обстоятельства были таковы, что из-за покупки камеры Сашины деньги закончились раньше. По возвращении в Сурабаю моя карта была единственным источником налички. Обычно проблема блокировки решается одним звонком в банк. Но тут мы почувствовали всю силу заботы о клиентах со стороны нашего мобильного оператора. Попытка позвонить из роуминга не увенчалась успехом: почему-то не шли исходящие. Пробуем аналогичное с другой симки — та же картина.
«В МТС сказали, что решают твою проблему», — ответил в Viber друг, которого я попросил помочь.
Что ж, напишу-ка я лучше сразу в свой «БПС-Сбербанк». В век мессенджеров, Skype и Viber, уверен, есть иной способ связаться и разблокировать карту, помимо телефона. К тому же раз возможны входящие, то можно заказать звонок из службы поддержки, рассуждал я.
«Здравствуйте. Разблокировка вашей карты возможна только при обращении по номеру…» — ответила мне в Viber уже оператор банка.
«Я нахожусь в другой стране, исходящие в роуминге не работают. Может, можно разблокировать через интернет-банкинг, как написано в договоре, или позвонив по мессенджеру?» — с наивностью чукотской школьницы вопрошал я.
«К сожалению, банковский процессинговый центр — это сторонняя организация, поэтому по вашему вопросу подсказать не можем. Звоните по номеру…» — продолжала оператор.
Обычно очень спокойный человек, я думал, что разломаю планшет, увидев последовавший вопрос: «Вам понравилось качество обслуживания?»
Мы вернулись в родной хостел, где могли жить в кредит хоть полгода. Ситуация была дурацкая, нужно было что-то делать. В одночасье став законченным циником, я уже не грезил, что МТС будет торопиться. Утром пришла гениальная в своей простоте идея, которую мы опять провернули с помощью друга. Вначале со стационарного компьютера он набрал мне в Viber, а после уже по телефону позвонил в банк, положив трубку возле колонки. Стандартный вопрос — и вуаля, карта разблокирована.
«Наши специалисты еще не обработали вашу заявку, попробуйте набрать завтра в первой половине дня», — продолжали информировать меня о ходе переписки с МТС.
До Джакарты было 750 километров. В реалиях индонезийского автостопа это в лучшем случае четыре дня. Дневные затраты на еду — $2 (два приема по доллару) плюс еще $2 на воду — в сумме минимум $16. Стоимость билета в общем вагоне от Сурабаи до Джакарты — $8. Яву мы увидели отлично, поэтому выбор пал на общак. Индонезийский общак — это серьезное испытание стойкости и моральных качеств. Расстояние между сиденьями столь мало, что уже через час чувствуешь себя единым целым с пассажиром напротив.
Из всех столиц, которые нам довелось посетить, Джакарта произвела наиболее гнетущее впечатление. Представьте изнывающий от жары и загазованности десятимиллионный мегаполис. Добавьте к этому огромную площадь, отсутствие метро и хоть какой-либо внятной системы по сбору и утилизации мусора. Столица Индонезии по праву занимает место в мировой тройке по экологической неблагополучности. Проведя там день, мы с большим воодушевлением шагали в сторону аэропорта. Еще ни один город мы не покидали с такой радостью, как Джакарту. Кстати, летать по Азии дешево при условии покупки билетов хотя бы за неделю.
Столица Малайзии — это песня стекла, бетона и зеленых насаждений. Куала-Лумпур радует не только архитекторов, но и любого, чье принятие архитектуры не заканчивается агроклассикой на месте старых музеев. Конечно, отсутствие необходимости интегрировать новую архитектуру в историческую застройку (которой, по сути, нет) упрощает задачу, но все равно хочется отдать должное. Подход к организации пространства — это ключевое отличие цивилизованности от оруэлловской «постсовдепии» с ее заборами и КПП. Если вы, гуляя по улице, сами не заметили, как оказались на цокольном этаже офисного небоскреба, знайте: архитектор ест свой хлеб не напрасно. Тернисто, по-азиатски, но малазийцы к этому приходят. Вообще, курс, выбранный «азиатским тигром», чувствуется во всем и без новостной накрутки.
Прожив несколько дней в самом злачном месте столицы — China Town, мы автостопом отправились на остров Пинанг. Там за сутки и без проблем мы сделали тайские визы. Сложившееся еще на Борнео впечатление о стране на ее материковой части только укрепилось: Малайзия — приятная страна с добрыми людьми и отличным автостопом.
Пройдя пешком «нейтралку», мы заполняли бумаги уже на тайской стороне. Все быстро, цивилизованно, без намеков на взятку со стороны пограничников. Перед тем как выбросить малазийскую симку, решаю напоследок проверить почту. Единственное, что было по входящих, — это сообщение от друга: «Наши специалисты решают вашу проблему. Ожидайте».
— Прошла неделя. Наверное, МТС вышки ставит. В Индонезии, — резюмировал Санек, не отрываясь от анкеты.
Читайте также:
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by