Виктору Петровичу 53 года, у него уже взрослые дети. В прошлом мае мужчина потерял работу и принялся искать вакантное место. Поиски заняли больше полугода. За это время он объездил практически всю Брестскую область и даже часть Минской и Могилевской, прошел десятки собеседований. Своими впечатлениями о рынке труда в регионах мужчина поделился с Onliner.by.
Читать на Onlíner— Я окончил Горецкую сельхозакадемию в 1985-м. По специальности инженер, в сельском хозяйстве отработал уже 30 лет, — говорит подтянутый Виктор Петрович. В трудовой книжке у него значится должность «главный инженер» — специалист, который отвечает за всю технику в «колхозе», чтобы она не ломалась и была исправна. За три десятка лет мужчина успел сменить несколько организаций. Говорит, что с последнего места работы ушел по личным и семейным причинам.
— Это было в мае 2016 года. Как раз 1 мая уволился, съездил к матери в Россию, побыл там две недели. Приехал и стал активно искать новое место, — объясняет инженер. — Более плотно искал работу в Брестской области, частично смотрел Минскую и Могилевскую. Рассматривал вакансии по своей специальности — от главного инженера до инженера-механика. Обзванивал, ездил, разговаривал.
Виктор Петрович подчеркивает, что вопросов к его возрасту у работодателей не было. Мол, выглядит он достойно и сил хватает. Основная проблема — это условия труда и оплата работы.
— Все, что было в сельском хозяйстве 30 лет назад, никуда не делось. Но людей стало втрое меньше, а контролирующих органов — в разы больше, — объясняет инженер. — Раньше я работал главным инженером, и у меня в подчинении были заведующий мастерскими, заведующий складами, инженер по трудпроцессам, заведующий гаражом — до восьми человек подчиненных в инженерной службе. А сейчас в таком же по размеру хозяйстве с теми же объемами работы их всего четверо.
Зарплата, которую готовы были предложить главному инженеру с таким опытом работы, варьировалась. Но все равно была, по мнению Виктора Петровича, очень маленькой.
— Приезжаю в главное управление сельского хозяйства, спрашиваю: «Нужен главный инженер?» Говорят, мол, нужен и вот в этом хозяйстве, и вон в том. «Какая зарплата? — говорю. — Перед вами же не юнец сидит, которому учиться и учиться, а человек опытный, у которого за плечами годы работы».
А мне в ответ: «Мы больше 350 рублей не можем платить». Мол, если будут премии, будет 600 рублей «грязными». Вот и весь сказ.
По основной массе вакансий, соответствующих опыту Виктора Петровича, предлагается заработок от 240 до 350 рублей. Найти работу на 650 рублей, по его словам, практически нереально.
— Если и появлялась такая вакансия, то она буквально в тот же день оказывалась занята. Вот смотришь с утра в интернете: свежее объявление. Не успеваешь позвонить, как тебе говорят: мол, простите, занято. Как горячие пирожки разлетались. Но таких хозяйств, честно говоря, хорошо если два-три на район, — объясняет он. — Я уже не говорю про зарплаты в 1000—1200 рублей. Да, такие организации есть — очень успешные и передовые. Но их на область хорошо если штук пять наберется. В общем, самые массовые предложения — до 300 рублей. Соглашаться на такую вакансию мужчине — это, я считаю, позор.
Семь месяцев ушло у Виктора Петровича на поиски. В итоге в декабре прошлого года он все же устроился на работу. В одном из районов Брестской области объединили два «колхоза», создав один огромный. Зарплату обещали неплохую — 600—650 рублей.
— Пришлось жену оставить работать в одном районе (она у меня главный экономист на предприятии), а самому переехать в другой. Сейчас вот снимаю квартиру, до работы мне добираться 8 километров. По минским меркам чуть ли не возле дома работаю, — смеется Виктор Петрович.
Но вот обещанных 650 рублей он не увидел до сих пор. Первая зарплата в расчетнике, или «цетлике», как называет его Виктор Петрович, составила 216 рублей.
— Получил декабрьскую зарплату — за голову взялся: у меня на прошлой работе сторожам больше платили, — грустно усмехается Виктор Петрович. — Выяснилось, что срезаны все премии и даже доплаты за стаж в отрасли. Доплаты за стаж после собрания вернули, снова включив такой пункт в коллективный договор — фактически «конституцию» хозяйства. Но даже после этого моя зарплата выросла не намного: я стал получать 267 рублей.
Виктор Петрович оплачивает квартиру, «коммуналку», телефон, интернет и говорит, что на жизнь денег уже не остается. Мол, через четыре дня после получки в кармане осталось 5 рублей.
— Прихожу на работу, приношу эти 5 рублей и говорю: «Вот скажите, как мне на эти деньги жить дальше? А ведь впереди еще почти целый месяц». Директор сам развел руками: у него хорошо если на 100—150 рублей больше. Мы даже не знали, как скинуться женщинам на подарки на 8 Марта. Ну как так можно? — возмущается Виктор Петрович.
— На республиканском уровне стыдно кому признаться, что у тебя, здорового мужика, не хватает денег, что приходится жене звонить и двадцатку просить. Ты ей всю жизнь деньги давал на ремонт, строительство, «заначку», а сейчас клянчишь у нее — это позор для здорового мужика с головой.
Мужчина стал разбираться, почему главному специалисту, который фактически поднимает хозяйство, платят такие деньги.
— В моем контракте прописаны премии. Но оказалось, что премия у меня привязана все к тем же удоям и привесам. Если зоотехники сработали плохо, так премии и не светит. Несмотря на то, что у тебя техника в поле вышла вовремя, проблем с ремонтами нет. Я до сих пор не понимаю, почему нет премии за выход техники в поле, за экономию запчастей, топлива. И ни один пункт не связан с инженерной службой, — объясняет он.
— Я стал говорить об этом, ходил даже к председателю исполкома, в профсоюзы уже обращался. Все разводят руками. Мол, хозяйство убыточное и так далее. Так и скажите, что главный инженер хозяйству не нужен. Оно убыточное, и никто не будет его подымать. Сейчас вот вроде бы уже пересматривают штатное расписание. Но чем это все закончится, пока не знаю.
— Раньше зарплата стимулировала человека к труду. Сейчас — нет, — рассуждает мужчина. — Зарплаты нет — из-за этого падает производственная, технологическая и трудовая дисциплина. У человека нет стимула. Даже наказать рублем нет никакой возможности. Вот пришел он на работу пьяным — а что ты ему сделаешь? Премии у него никакой нет (принципиально нет, пока хозяйство убыточное), так что и отнять у него просто нечего. Кроме того, чтобы поговорить с человеком и пристыдить, больше никаких рычагов влияния нет. Ну и понятно, что результатов это не дает.
— Все вот про какую-то мотивацию говорят, мол, как мотивировать работника к труду. А я скажу просто: платите нормальные деньги. Это самый лучший показатель отношения к работнику, — уверен Виктор Петрович.
Мужчина говорит, что нормальная зарплата по его специальности с такой ответственностью — 1200 рублей. То есть в шесть раз больше, чем он получает сейчас.
— Это зарплата достойная. Шиковать не будешь, но жить нормально можно, — считает он. — На прошлом месте работы было 650 рублей, жена неплохо получала главным экономистом, сыновья зарабатывали. Так вот если сложить все зарплаты, то на жизнь хватало. А сейчас ситуация далеко не такая. Жить почти не на что.
— Я дал себе еще месяц потерпеть. Запасы, которые были, все уже проел, ведь семь месяцев искал работу, сейчас вот с зарплатой проблемы, — говорит Виктор Петрович. — Если мне и дальше не будут платить зарплату, я соберусь и уеду работать в Россию. У меня мать и брат в Брянской области, сестра в Москве. Говорят: мол, приезжай, мы тебе и работу найдем, и жилье. Но это неправильно. Ведь всю жизнь прожил тут, в Беларуси. И что теперь, все бросать, чтобы ехать поднимать Россию? Ну как это? Но другого выхода у меня нет…
А как устраивались на работу вы? Может быть, столкнулись с трудностями или несправедливостью? Либо же, напротив, легко и быстро отыскали хорошее место? Присылайте свои истории по адресу za@onliner.by. Составим реальную картину рынка труда в стране!
Вакансии на «Барахолке» Onliner.by
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by