Большое солнце раскалило Усохскую Буду до 33 градусов. Спасения не было даже в тени. Солнце жарило деревню 100 лет подряд, и Буда иссохла, сморщилась, состарилась. Ей запросто мог прийти конец, если бы из безымянного озера за деревней в один прекрасный день не появилась русалка, оставив у белорусов из глухого села на границе с Украиной и Россией надежду на чудо. О необычном празднике и народной мифологии, которая не дает завыть от тоски, — в фоторепортаже Onliner.by.
Читать на OnlínerУсохская Буда спряталась от счастливой страны, съездов, телевизора и начальников в белых рубашках в глубине суровой Гомельской области. Как и многие другие деревни в этих краях, она непригодна для телепроизводства, ибо затраты на поддержание иллюзий в Усохской Буде сведены к нулю. Вот ФАП, там сельсовет, петух на крыльце, рядышком клуб, памятник погибшим в войну. Покосившийся плетень колышется на ветру, создавая ощущение реальности картинки. Мы идем мимо поваленного забора по центральной улице к точке начала белорусского волшебства. Воскресенье, на часах 18:00, вот-вот здесь будут провожать русалку.
Никто теперь точно не скажет, как и когда возникла эта традиция. Валентина Аверченко, завклубом, говорит, что обряду сотня лет. А может, и больше. Хотя, вероятно, все-таки меньше. Какая разница? Стихийное народное желание праздника не получило должной формализации, благодаря чему он остался одним из самых искренних в стране.
— Проводы русалки всегда были в конце Русальной недели, что сразу после Троицы, — рассказывает, пока собирается народ, Валентина Петровна. — Русалку вызываем, когда нет дождя, на хороший урожай. Парня и девушку крепко обвязываем веревкой и укрываем ветками березы и ольхи. А потом идем по деревне и поем песни. Все, кто встретит нашу русалку, должны ей поклониться. Парень и девушка, которые идут связанными, в скором времени могут сыграть свадьбу. Сколько таких историй уже было!
Нас обступают старожилы деревни, голосистые бабушки, знающие нужные песни, благодаря которым эта удивительная традиция еще не канула в Лету. Когда-то они сами были русалками. Когда-то Усохская Буда была большая, молодая и счастливая. Но молодежь уехала из депрессивного нищего района в города. А строй старушек под прессом времени поредел. За год умерло несколько человек. С кладбища они внимательно смотрят за тем, как на пустынной до этого улице Садовой собирается толпа. Носится под ногами детвора. Большинство мальчишек и девчонок приехали на лето. Для них сейчас начнется главное летнее развлечение.
Девушку-русалку в этом году не нашли: все отказались. Веревкой связывают двух друзей-старшеклассников, споро и со знанием дела обкладывая их ветками. Из-под получившегося березового веника торчат две пары ног в черных шлепках и кепка c логотипом Nike. Женщины из коллектива «Соседушки» заводят песню. Марш русалки, напрочь лишенный пафоса, лжи и показухи, а поэтому столь народный и честный, начинается.
Они идут вперед, а из своих домов выходят и стоят, будто статуи, старики, которым уже тяжело маршировать. И вроде бы русалка — отрицательный персонаж, но здесь об этом не вспоминают. Отрицательного и так хватает.
Мы идем мимо упавшего забора, мимо коровника, который мало похож на тот, который можно назвать образцовым. Маршируем мимо домов с забитыми ставнями. А люди вокруг рассказывают, что обычай должен сохраниться.
— Не будет у нас «русалки» — совсем скучно станет жить…
— Вот фонари отключили за неуплату… Напишите там где.
— Школу закрыли, теперь погранзастава сидит!
— Рухнет деревня — и государство не выдержит.
— Сельсовет куст не может срубить, траву покосить…
Непраздничный разговор жестко прерывает дама, вышедшая из машины с брянскими номерами:
— Это вы еще российские деревни не видели, — быстренько ставит она всех на место. — Ишь ты, не косят им! Не стыдно жаловаться?
И белорусы сразу же замолкают. И даже начинают оправдываться.
— Все у нас есть: почта, магазин, клуб…
— Хорошо живем.
— А ягод сколько в лесу!
Народное белорусское мифотворчество, помноженное на народную белорусскую скромность, воистину способно поддерживать иллюзии и радовать их создателей. Но пока им действительно хорошо. Это их деревня и их праздник — его не привезли сюда заезжие гастролеры, а возник он по велению души.
— На Граной неделе русалки сидели. Ой, рано-рано русалки сидели!
Яркая, пестрая процессия движется по деревне. Плывет, парит, готова вознестись к небесам. Красиво поют женщины. Их шествие кажется нам маршем жизни — проводами несчастья из депрессивной деревни без работы и будущего.
— А государство вам помогает, чтобы Русальню сохранить? — спросили мы чуть раньше у заведующей ДК, сразу же поняв, что несем чушь.
— Приезжали из Минска. Сказали, что наш обряд внесли в какой-то там список… Тут не помощь нужна, а чтобы молодежи было интересно. Песен они петь не хотят. Захотят ли продолжать после нас…
Повернув у охранного креста, процессия проходит Усохскую Буду насквозь и останавливается. Все! По какой-то негласной команде стар и млад набрасываются на парней, которые играли русалку, чтобы сорвать с них ветки. Такая ветка, считают здесь, принесет в дом достаток, счастье и урожай.
«Русалы», вытирая со лба пот, рассказывают друзьям, что идти было нелегко. Один из них — Слава, а другой — Иван. Они еще учатся в школе. Скоро поступать. Каждый знает, чего хочет от жизни:
— Пойду в колледж на электрика!
— Пойду в колледж на железнодорожника!
Они реалисты, эти молодые белорусы, и жить иллюзиями, за которыми охотятся их потрепанные временем родители и бабки с дедами, вроде бы не хотят. Хорошо это или плохо?..
Там, где были сорваны ветки, а русалка освобождена от пут, народ бросается в пляс. Люди танцуют так красиво и так честно, что хочется им аплодировать. А прямо напротив нас кладбище, которое раскрыло на Буду свою пасть, уже вползло в черту деревни. Как будто это вызов — веселиться рядом с погостом. Нас так просто не возьмешь!
…За час праздник завершается. Вот и нет больше музыки, только магнитофон орет из окна ржавого «жигуленка». Через год бабушки — те, кто доживет, — снова выйдут на улицу Садовую, чтобы спеть и сплясать наперекор судьбе и времени. Солнце будет жарить Усохскую Буду, водяной будет топить ее дождем, кикимора и леший — наказывать рублем. Но душу деревни не выкрадет и тысяча чертей. Пока живы, ее хранительницы этого не позволят.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
