Белорусская легкая промышленность славна тем, что дается стране нелегко и упоминается чаще всего в каком-то мрачном контексте. Но даже в самых проблемных с государственной точки зрения областях есть светлые пятна. Мы съездили на одну из фабрик Mark Formelle и поговорили с руководителями компании — Андреем Сериковым и Светланой Сипаровой. А потом посмотрели, как производится культовый предмет любого мужского гардероба.
Читать на OnlínerЗданию MF в Заславле уже много лет. Раньше здесь производили картон и коробки. Потом эта работа перестала приносить радость и доход. После этого сюда в 2014 году переехала компания Андрея и Светланы.
— Мы считаем, что существуем на рынке с 2000 года. Тогда я работала на фирме отца и развивала линейку женского белья Formelle, а муж Андрей — мужскую одежду Mark. Потом мы объединились и начали работать самостоятельно, — рассказывает Светлана.
MF сейчас занимает треть рынка среди белорусских производителей, а торговая сеть до конца года будет насчитывать более 140 магазинов. Но Сипарова не похожа на большого созерцающего свысока босса. Стены ее кабинета увешаны макетами моделей одежды. Судя по количеству желающих попасть к ней на прием, она активно участвует во всех процессах — вплоть до выбора оттенка.
— Бизнес растет быстро, и мы едва успеваем учиться сами, выстраивать структуру. Во многом это получается благодаря консультациям с ЕБРР. Крупный бизнес забирает очень много — сил, времени. Надо учиться справляться.
MF — это шесть фабрик, переживших сложные времена, в небольших городах. Раньше там шили, например, спецодежду или размещал заказы военный комплекс. Потом фабрика буквально изнашивалась, и местная власть начинала поиски инвестора. Теперь на каждой из них работает по 200—300 человек.
— Изначально решили развивать производство в малых городах. Это подходило условиям госпрограмм, по которым первые шесть лет предприятие освобождается от уплаты налога на прибыль. Хотя мы ее извлекаем немного. Почти все деньги реинвестируются — это хороший мотив.
У каждой фабрики есть небольшая специализация. Такое разбросанное по стране производство усложняет логистику, но едва ли набрать в одном городе тысячу швей легче.
О традиционных проблемах белорусского легпрома супруги говорят сдержанно.
— Главная проблема отрасли — недоинвестирование, — считает Андрей Сериков. — У зарубежных конкурентов дешевые и длинные кредитные линии, в Беларуси же дефицит денег и стареющие технологии. Лидеры отрасли — частные компании: «Конте», «Милавица», мы. Государство хорошо справляется там, где нужно делать стратегические вещи. Например, шить военную форму. А выбор цвета рубашки или открытие интернет-магазина — не государственной ловкости задача. Кто может придумывать в условиях конкуренции? Только частные компании, которые подгонять не нужно.
Но и среди частников полно историй банкротства или увядания. Помните, как много раньше было рекламы Serge или, например, «Маруси»? Всем тоже нравилось.
— Поэтому мы стараемся учиться на ошибках. Я помню, что в рекламах Serge готов был платить швеям чуть ли не по $1000. Какое-то время сила бренда окупала эти издержки. А потом… Кроме того, как я предполагаю, высокая аренда в Минске, зафиксированная в валюте. Это очень легко выбивает почву из-под ног, — говорит Светлана Сипарова.
— Вы считаете свою продукцию дорогой? Это распространенная претензия покупателей.
— Нет. Мы конкурируем в стране с рядом белорусских производителей. Цены примерно одинаковые. Появляются российские производители, ждем прихода дешевых европейских компаний, таких как H&M. Они сильно ударят по рынку. Но их белье, например, дороже нашего. Да и придут они, скорее всего, в Минск, а у нас половина магазинов в небольших городах.
— С какими мыслями наблюдали за проблемами индивидуальных предпринимателей?
— Мне жалко людей. Но, чего скрывать, мы — выгодоприобретатель. Они стали меньше возить, спрос на нашу продукцию вырос.
С другой стороны, рынки и палатки проиграют торговым центрам. Брендовые вещи нужно продавать там. В свое время предприниматели были нужны — в борьбе с дефицитом. Сейчас его нет. Что касается партнерства, то у нас есть сотрудничество с предпринимателями, но это не массовые случаи. Продавать нашу одежду на рынках, наверное, не очень интересно. Во-первых, наверняка в городе есть магазин MF, во-вторых, цены на продукцию одинаковые — предприниматель лишается уникального преимущества. И в сотрудничестве с оптовыми базами я не вижу будущего. H&M вообще работает без складов, каждое утро в магазин привозят партию нужного товара. Товар должен быть на полке. Мертвые идеи не живут, поэтому скоро все станет на свои места.
— Сегодня государство поддерживает тех, кто производит, — в свою очередь поддерживает государство Андрей. — Другое дело, что страна у нас небогатая. Но почему производитель пижам из испанской деревни [речь об истории компании Zara, которая началась после того, как партию произведенных пижам отказался забирать партнер — прим. Onliner.by] может подняться, а производитель трусов из белорусской — нет?
Из кабинета руководителя отправляемся на производственную экскурсию в цеха, где носки не теряются, а исключительно рождаются на свет. Носки, гольфы, колготки — главная специализация фабрики в Заславле.
— Вот эти носки стоили мне €60, — дизайнер Вера показывает на стену за своим рабочим местом. — Здесь собрана коллекция самых интересных экземпляров от самых разных производителей. Пара за €60 — верхние, с бабочками и клубничками. Стоят так много, потому что материал дорогой.
Вера по образованию рекламщик-интерьерщик. А теперь — главный модельер MF по носкам. После обучения в Италии она пустила в производство уже около 1000 моделей. Нарисовала еще больше.
— Технологически мы тоже можем делать носки стоимостью больше миллиона за пару. Но спрос наших покупателей очень зависит от цены, поэтому перспективы их продаж туманны.
Делать разные вещи позволяет новое итальянское оборудование. В вязальном цехе машины стоят в ряд, каждая как паучок с десятками лапок, через которые продеты нити.
Путь носка начинается с пряжи в бобинах. После того как Вера составит в программе план, машину нужно будет зарядить нужными нитками. Хлопок, бамбук, вискоза, лайкра, эластан, полиамид комбинируются в нужной цветовой и составной пропорции. Остается установить скорость и время вязки.
Связанный полуфабрикат выпадает из пластиковой трубы. Да и сам носок, собственно, не что иное, как вязаная «труба». Такие, пронизанные спицами, в детстве натягивала бабушка, чтобы определить размер.
Полуготовые изделия складываются в партии, «награждаются» путеводным листом и отправляются на этаж ниже — в швейный цех.
Операция по созданию носка начинается с выворачивания наизнанку.
— Можно делать это вручную, но для ускорения процесса мы поставили несколько аппаратов. Носок выворачивается разницей давления воздуха, — объясняет Вера.
Теперь изделие нужно под правильным углом заправить в автомат, который ровно и правильно зашьет «мысок» и отрежет остаток ткани.
В наших руках оказывается зашитая, но пока еще недостойная звания носка тряпочка.
— Каждый носок надевается на пластину и поступает на формировочную машину. Есть фронтальная формировка, а есть с наклонной ногой — более стандартный вариант, — рассказывает Вера. — Каждая металлическая форма — под нужный размер.
Внутри шумной машины носок обрабатывается температурой и паром. За это время он не только принимает привычную форму, но и усаживается примерно на 10%.
В классических носках левого и правого нет. Иногда «правоту» диктует дизайнерский рисунок. Увидите, если надели что-то не так.
Носок принимает праздничный вид после прохождения через упаковочный аппарат, который пришивает кусочек дизайнерского картона.
— В составе — 75% хлопка, 23% полиамида и 2% эластана. Содержание хлопка оптимальное, — объясняет Вера. — Носки из 100% хлопка съезжают с ноги и быстро теряют форму. Чтобы этого не происходило, в состав добавляют полиамидную нить: она не соприкасается с ногой, но держит хлопок в форме. С применением эластана вяжется резинка — носок будет крепко сидеть на ноге.
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. sk@onliner.by
