Порядочная английская студентка Беатрис изучала теологию в колледже с громким названием, высоким статусом и интерьерами, достойными королей. Каждый день она ходила на занятия и зарабатывала десятки, а по вечерам читала труды Фомы Аквинского. Такая скучная жизнь вполне вписывалась в наши представления о самом крутом образовании в мире, но Беатрис вместе со студентами Оксфорда и Кембриджа порвала эти мифы в клочья, обнажившись в «королевской» столовой ради победы в студенческом конкурсе на лучшие ягодицы. Наиэлитнейшая учеба в привычном и необычном ракурсах, будни и отдых молодых людей — в репортаже Onliner.by.
Читать на OnlínerТермином «Оксбридж», у нас не очень распространенным, в Великобритании несколько веков называют дуэт из двух главнейших вузов страны — Оксфордский и Кембриджский университеты. В королевстве много других известных и котируемых в мире учебных заведений, но именно Оксбридж стал феноменом, социально-культурным явлением, местом туристического паломничества, кузницей политической элиты — английским всем.
У университетов примерно одинаковый заоблачно высокий статус и постоянное соперничество. Лодочную регату Оксфорд — Кембридж освещают в прессе интенсивнее, чем Олимпийские игры. Победа в регате празднуется с невиданным размахом. И если принципиальное различие между нами и ними в качестве образования не удивит никого, то масштабы околообразовательной жизни с обилием традиций, активностей, безобразий не могут оставить постсоветского человека равнодушным.
Из Лондона мы берем курс на запад. Еще не родился Чингисхан, не отгремели крестовые походы, а в Оксфорде уже преподавали. Это старейший англоязычный университет в мире, прошедший долгую эволюцию от центра богословия до «лаборатории» по производству английских премьер-министров и прочих мировых лидеров. Маргарет Тэтчер оттачивала в Оксфорде железные качества, Билл Клинтон засматривался на девочек, Льюис Кэрролл и Джон Рональд Руэл Толкин работали над своими шедеврами. Теперь по улицам города бродят китайские туристы с зеркалками и спрашивают у всех подряд: ну и где же этот университет?
А он — вокруг. Оксфорд — это 6 общежитий и 38 колледжей, практически у каждого из которых своя инфраструктура в виде спортивных объектов, столовой, неизменной часовенки. Между колледжами теснится сам городок — с рынками, магазинами, пабами. В «спальниках» на окраинах живут молодые специалисты и обычные британцы, к образованию никакого отношения не имеющие. В этом отличие Оксфорда от Кембриджа, где и города, по сути, нет.
* * *
С нашим экскурсоводом Александром, который здесь живет и ведет бизнес, мы идем по направлению к аристократическому Крайст-Черч — пожалуй, самому известному из всех университетских колледжей. Утро, город галдит, бежит. Парни и девушки на пробежке в парках, дети играют в футбол, торговцы зазывают к лоткам. Нам еще повезло, а в сезон в Оксфорде не протолкнуться от туристов, приезжающих в образовательную Мекку со всего мира. Они глазеют по сторонам, удивляются архитектуре и думают, что попали не в вуз, а в застывший во времени музей. Так оно и есть: колледжи и прочие университетские объекты, построенные века́ назад, выглядят столь величественно, что хочется немедленно сфотографировать их. Окружающая обстановка настраивает на размышления о происхождении человека, боге и прочих глобальных вопросах Вселенной.
Долгое время Оксфорд имел примерно такой же статус, как и Ватикан, а власть университета была сильнее власти государства. Теперь ситуация изменилась, но местное самоуправление все еще актуально и имеет первостепенное значение. Это самостоятельная структура со своим уставом на латыни, правилами выбора ректора, бюджетом и внутренним распорядком. Фактически это и сейчас государство в государстве: университет владеет тысячами акров земли в разных графствах страны, сдавая их в аренду, имеет в собственности библиотеки, стадионы, офисные здания.
— Кто поступает в Оксфорд? Если говорить о местных жителях, то это или аристократия, или средний класс, или бедняки, которым нужен социальный лифт. А образование здесь таковым является, — говорит Александр. — И если для аристократа не проблема отдать 9000 фунтов в год, не считая платы за проживание, то для простых людей такая сумма является существенной. В свое время, когда стоимость поднимали с 3000 фунтов, было много протестов и разбитых окон, но цены все равно выросли. Впрочем, дело все же не в деньгах. Берут действительно самых лучших. Ребятам с постсоветского пространства, которые мечтают об Оксфорде и Кембридже, стоит иметь идеальный школьный аттестат, поступить на первый курс университета в своей стране (после 11 классов в Оксбридж не возьмут: в Англии в школах учатся 12 лет), также отучиться там на десятки, сдать языковой экзамен (к примеру, IELTS не ниже 7), написать мотивационное письмо, подготовиться к интервью. И иметь деньги — для приезжего желательно не менее 25 000 фунтов в год. Впрочем, можно претендовать и на стипендию, которая покроет расходы. Все это сложно. Но, в принципе, реально.
На бакалавриате в среднем учатся три года. Система построена на комбинации лекций, семинаров, практических работ, индивидуальных занятий с тьюторами-наставниками.
— Учеба занимает у ответственного человека 100% времени. Учиться непросто, — продолжает Саша. — В советских государствах было и остается принято сдавать многие экзамены устно. В Британии все, что ты можешь написать, ты пишешь. Контакт с преподавателем во время экзамена практически отсутствует. Обжалование результатов — дело почти невозможное. А написать текст так, чтобы он понравился преподавателю, нереально. Эссе для студента — всегда каторга. Сложность и в том, чтобы самоорганизовать себя. Чтобы получить высокий балл, нужно работать в течение каждого семестра. Каждый день.
* * *
Покупая недешевый билет, мы заходим внутрь Крайст-Черч — колледжа, в котором штампуют политиков и снимали сцены для Гарри Поттера. На нас нет фраков и жилеток по 10 000 фунтов — в интерьерах роскоши мы кажемся чужаками.
Та самая столовая, увековеченная в кино про парня с палочкой. Китайцы щелкают затворами, студенты тянутся на обед. Ценник указан ниже.
— Примерно так, как Крайст-Черч, выглядит большинство колледжей. Если бы британцы строили Оксфорд сейчас, то все, поверьте, было бы в тысячу раз скромнее: поставили бы прямоугольник из бетона и не заморачивались, — шутит Саша.
Самое удивительное, что быт в величественных зданиях налажен весьма скромный. Аудитории обставлены обычной мебелью, а комнаты в кампусах вовсе не похожи на покои пятизвездочных отелей. «Что за ужас?» — возмущаются русские студенты, для которых понятие «Оксфорд» никак не сочетается с неожиданным аскетизмом. Впрочем, это тот случай, когда скромность не от отсутствия денег, а сознательная.
* * *
Между корпусами-дворцами расположены здания библиотек и музеев. Обычная оксфордская читальня — здесь обязательно будет выставка редких книг и приличное кафе, где можно пообедать.
Обычный оксфордский музей — с толпами посетителей, артефактами, которые можно потрогать, уникальными коллекциями, на которые специально приезжают посмотреть граждане из Германии, Швейцарии, Италии. По музею ходят с блокнотами и карандашами дети. Находят и зарисовывают экспонаты, выполняя школьное задание: здесь так принято.
Вход в музей бесплатный. Это английское ноу-хау. Когда-то они просчитали, что сумма пожертвований должна быть выше, чем выручка от проданных билетов. Схема работает: общество отреагировало на позитивный сигнал и не скупится на «чаевые».
* * *
В Оксфорде не видно крутых машин, по крайней мере в центре. У многих местных студентов (а точнее, у их отцов) есть деньги и на личный «боинг» для ребенка, но город не приспособлен для авто и «боингов», пусть ты трижды олигарх или аристократ. Парковок мало, дороги узкие — самые крутые студенты тут ходят пешком или ездят на велосипедах.
— Среди британских студентов не принято мериться «айфонами», тут каждый берет телефон по контракту за смешные деньги, — говорит Саша. — Считается неприличным ходить в брендовой одежде от Armani и прочих модельеров. Зато меряются домами, в которых живут, школами, в которых до этого учились, колледжами, где учатся сейчас. Меряются и благотворительностью, а также статусом в обществе: граф ты или, к примеру, герцог. В почете спортивные достижения: один покорил горную вершину, а второй пробежал сложный марафон. Деление между классами в университете ощущается сильно, и перепрыгнуть пропасть, каким бы ты ни был гением, не выйдет.
Эта пафосность многих раздражает. В местных газетах регулярно выходят статьи с заголовками наподобие «Почему вам не стоит поступать в Оксбридж». Потому что много «лакшери» и «пошей», потому что сложно, потому что кто-то будет ходить в жилетке за 10 000 фунтов, а ты нет. Но желающих взять высоту меньше не становится. А мнимый пафос растворяется как дым, когда студенты покидают аудитории. Вот они — настоящие лица (и не только лица) самого элитного образования в Европе. Умеют эти ребята зажигать!
Традиция фольклорная: так в университете встречают наступление мая. Некоторые после праздника идут прыгать в реку с моста.
Учатся и в Оксфорде, и в Кембридже на 100 процентов, а отрываются на все 200. Во время недели посвящения в студенты — freshers’ week — парни и девушки носятся по городу пьяными, куражатся и балдеют. Отмечая диплом, аристократия закатывает балы, а те, кто попроще, арендуют специальные автобусы для вечеринок с танцполом, баром и шестом. Отдельные фирмы построили на этом свой бизнес.
Шалости студентов, разумеется, — это любимая тема и кладезь сюжетов для прессы. В прессе пишут про марихуану, кокаин, посаженную печень, но сходятся на том, что человек сам в ответе за свою жизнь. И в конечном итоге сознательность побеждает: не зря ведь эти ребята поступали в самый престижный вуз континента.
Жизнь вне аудиторий бьет ключом — не только в пабах, но и в клубах по интересам, коих здесь огромное количество. Есть собрания коллекционеров марок, любителей вышивать крестиком и закрытые загадочные «обеденные клубы». В тренде спорт — регби, гольф, крикет. Так и проходит — между пабом и ЗОЖ — жизнь типичного оксфордского студента. А еще он социально активен и непременно должен иметь гражданскую позицию.
* * *
В маленькой музейной кафешке пьет кофе парень в майке университета. Его зовут Рафаэль. Рафаэль — представитель касты легендарных британских ученых. Его удачливые коллеги научно доказали невозможность существования снежного человека, изучили кошачий синдром Тома и Джерри, колдуют над телефонной зарядкой, функционирующей на моче, и другими удивительными изобретениями. При этом только лишь из стен Оксфордского университета, помимо 25 английских премьер-министров, вышло более 40 нобелевских лауреатов, о чем не стоит забывать. Здесь вкладывают колоссальные деньги в исследования, в том числе космоса, а техническая база соответствует статусу — она тоже «одна из лучших». Молодой британский ученый Рафаэль (на самом деле он поляк, бо́льшую часть жизни проживший в Австралии) говорит об этом с гордостью.
— Я учусь в аспирантуре и работаю в департаменте исследования психологии. Сейчас плотно занимаюсь проблемами коммуникации: мы изучаем, как и почему люди заводят друзей, что на самом деле такое романтические отношения, какие клетки мозга отвечают за «романтику». Это реально очень крутая и важная тема. Когда я был обычным студентом, платил 5000 фунтов в год за учебу и чуть больше за проживание. Но это только на первом курсе, потом все траты покрыла стипендия.
Рафаэль признается, что работать всю жизнь в университете не намерен, ведь деньги, которые здесь платят, — «дрянь».
— Для тех, кто занимается наукой и решает посвятить ей всю жизнь, деньги не играют решающей роли. После Оксфорда можно зарабатывать в других местах в два-три раза больше. Но пока я здесь, потому что мне нравится этот сумасшедший дух свободы. Ты можешь обосновать заявку на грант, получить средства и заниматься изучением того, что тебя волнует. И нет дяди босса, как в какой-нибудь фирме, — делай что хочешь! Да, в Австралии тоже жить комфортно, но Австралия не столь привлекательна в плане науки. Чем сильнее экономика государства, тем активнее оно финансирует ученых. И Британия в этом плане — идеальное место.
Этот парень — один из немногих повстречавшихся нам граждан, который отлично знает, где находится Беларусь. Но поговорить о белорусском прогрессе, ведущих вузах, интересных открытиях не выходит: как-то и нам нечего сказать, и он помалкивает. Прощаемся, Рафаэль радостно восклицает: «Есть!» Есть у него ассоциация с нашей республикой:
— Пару лет назад я был в Вене. Отдыхал, смотрел город и страну. Взял там в аренду мотоцикл под названием «Минск». Парень, который мне его сдал, заявил, что мотоцикл не менялся на протяжении последних 60 лет, но все так же крут. Отличная штука, я вам скажу! Нагрузил я на этот «Минск» кучу своего барахла, а он ехал и ни разу не сломался.
Ободренные и гордые, мы покинули оксфордский музей с его динозаврами, толпами ребятни и удивительной атмосферой праздника.
— Зарплата профессора в Оксфорде на самом деле не такая огромная — 45—50 тыс. фунтов в год, — продолжает тему науки наш экскурсовод Саша. — И ученым действительно много не надо: машина, домик, дача с лужайкой. Практически все время университетские работники занимаются исследованиями. Здесь интересный подход. В лабораториях есть лучшие в мире «миксеры» для изучения крови, но стоя́т они, условно говоря, на столах из IKEA. Как и в обучении, на какой-то внешний комфорт не принято обращать внимание. Мне удалось убедиться в этом, поучаствовав в одном из экспериментов в качестве подопытного. Эксперименты с участием фокус-групп со стороны проходят здесь регулярно, и это лучший способ заглянуть за высокие стены колледжей. Да и платят еще — 10—15 фунтов в час.
Суть эксперимента звучала по-британски, в полном соответствии с интернет-канонами: требовалось доказать, что депрессивный человек гарантированно будет проигрывать в азартные игры.
— Депрессия здесь — это диагноз, — говорит Александр. — И если с простудой вы вряд ли откосите от работы, то тревожное состояние, ведущее, как известно, к суициду, сразу же «напугает» вашего врача. В нашем эксперименте апробировалось новое лекарство, а результаты оказались более чем убедительными: депрессивные действительно проигрывали, а таблетки действовали. Лет через десять, возможно, они появятся в продаже.
* * *
В чем смысл существования Оксбриджа? Может, это действительно всего лишь пафосное местечко для «пошей» и мечтающих приблизиться к ним простолюдинов? Образованнее ли местные выпускники, чем ребята из БГУ или МГУ?
— Все индивидуально, — считает Александр. — Мое субъективное мнение, основанное на опыте общения, — все-таки образованнее. Очень высокий порог входа. Но и результат «страданий» однозначный. Выпускник Оксфорда, куда идут за славой, никогда не будет работать на стройке или продавать пирожки, пускай в первые годы после выпуска, скорее всего, сможет рассчитывать лишь на смешные по меркам страны 25 тыс. фунтов в год. Потом точно будет больше, причем в разы: диплом ему поможет. Здесь понимают, что со старта нельзя платить много. Но Оксфорд — это действительно работающий социальный лифт и гарантия хорошего трудоустройства и безбедной жизни. Так же, как и Кембридж, куда целенаправленно идут за деньгами. Да и другие известные британские вузы остаются мостиками в нормальную жизнь. Ценность образования в Британии не девальвировалась, что, конечно, серьезно влияет на общую обстановку в стране.
Британский цикл Onliner.by:
Читайте также:
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
