Говорят, афганцам полагаются льготы. Сергей Сушко из поселка Чисть Молодечненского района тоже что-то такое слышал. Но не придавал этому особого значения. В 1987-м его призвали в погранвойска. В компании с такими же лысыми и кое-как одетыми белорусскими пацанами четверо суток везли куда-то поездами. Постепенно выяснилось, что в Среднюю Азию. Через шесть месяцев, аккурат к Новому году, новоявленный «капрал» Сушко впервые пересек афганскую границу. А спустя 28 лет выяснилась интересная штука: в военкомате уже не уверены, что он там служил.
Читать на OnlínerУ советских погранвойск в Афганистане была специфическая тактика, армейские же части действовали несколько иначе. Именно из-за такой манеры ведения боевых действий сегодня у многих пограничников восьмидесятых годов возникли некоторые проблемы (о них позже).
Примечательно, что о том, как воевали пограничники, долгое время не особенно распространялись даже в Вооруженных силах. Об их особой тактике часто не имели представления в том числе многие люди, годами служившие в Афганистане, — но в частях Минобороны. Только в последние лет десять до читающей публики стала доходить более-менее внятная информация — про мотоманевренные группы, «точки», сводные боевые отряды пограничников.
Очень условно и упрощенно происходившее можно определить как охрану границы «с обратной стороны». Работало это так: базы (погранотряды) находятся в Союзе, на территории Таджикской ССР, оттуда маневренные группы на БТРах или вертолетах по необходимости отправляются в загранкомандировки. На безвизовой основе. Потом возвращаются, иногда не все.
Необходимость такая в 1987-м появлялась довольно часто. Например, кто-то с афганской стороны обстрелял реактивными снарядами советский райцентр Пяндж. В программе «Время» про это тогда не сообщали: наверное, считалось, что новость неинтересная. Где-то неподалеку Союз жил бурной обновленной жизнью: фарцевал, смотрел «Прожектор перестройки», посещал дискотеки со светомузыкой, рассуждал про гласность и ходил на фильмы про Рэмбо в первых видеосалонах. А в отряде в это время объявлялась боевая тревога: надо ехать — искать, откуда прилетели «эрэсы», ловить, уничтожать тамошних «рэмбо».
Или обстреляли советскую автоколонну на афганской территории. Или сбили вертолет. Или заминировали дорогу. Или еще какая причина. Значит, тоже тревога — собрались, поехали.
В штабных документах такие рейды впоследствии приноровились называть краткосрочными командировками.
Мотоманевренные группы могли жить не только в отрядах на территории СССР, но и на «точках». Эти относительно небольшие гарнизоны находились на территории Афганистана — как у самой советской границы, так и на удалении до 50 километров. Организованы они были по принципу «шаговой доступности». Так ближе добираться до мест обитания противника и до его маршрутов, можно быстрее реагировать на нападения. Люди на «точках» периодически сменялись.
Всем этим и предстояло заниматься выпускнику молодечненского политехнического техникума Сушко. Разумеется, слушая дежурные напутствия ветерана в военкомате перед отправкой, Сергей таких причудливых подробностей и предположить не мог.
— Посадили нашу команду в поезд и куда-то повезли, — вспоминает Сушко. — Куда — не сказали. Я так понимаю, чтобы не разбежались. Потом, уже в Душанбе, и сами поняли. Как отнеслись? Да нормально, а куда мы денемся?.. Домой никто не попросился.
В сети есть полезный сайт, посвященный действиям пограничников в Афганистане. Там постарались разложить все по полочкам, учли, что могли учесть. Хроника афганского участка советской границы в 1987 году (когда призвался Сушко) пестрит фамилиями срочников и офицеров: «погиб в бою», «подорвался на мине», «умер от ран» и так далее. Потери пограничников за 12 месяцев составили здесь 42 человека (в 1988-м — 38). И тут очень удачно подоспело пополнение из Беларуси.
Но сначала Сушко предстояла сержантская учебка в Казахстане. Лето, солнце, жара, мрак. Через пять месяцев он прибыл в Пянджский погранотряд младшим сержантом. Пока без должности, в качестве простого стрелка.
Скоро, в конце декабря, состоялся и выезд за речку. Ничем примечательным первый визит белоруса за границу не запомнился: это был обычный рейд, противника не встретили. Потом, рассказывает он, было много таких поездок, никто их не считал и специально не фиксировал. Хотя, как теперь выясняется, надо было бы. Вообще, непросто представить себе бойца Пянджского отряда, который в то время и в той обстановке педантично собирал бы какие-то справки о пересечении границы. Товарищи и командиры посмотрят же как на идиота.
— От нашей казармы до реки Пяндж метров 500 было, по ней и проходила граница, — рассказывает бывший пограничник. — Бывали периоды, когда выезжали особенно часто, иногда по три раза за сутки успевали смотаться туда-обратно.
Теперь непонятно, оформлялись ли эти «мотания» какими-нибудь бумажными приказами, иными документами. Трудно представить, чтобы выезды не фиксировали дежурный по части, другие командиры, более высокое начальство. Но впереди у страны были чрезвычайно бурные времена, в которые терялись и более крупные предметы, чем журнал дежурного по воинской части (или по отряду).
Вообще, срочникам тогда было не до всей этой бюрократии. Еще через полгода, когда уволился предыдущий призыв, Сушко назначили командиром отделения.
— Наше отделение — это восемь человек. Обычно в случае тревоги загружались в БТР-60 и ехали колонной куда скажут. А там по обстоятельствам. На одном месте мы долго не находились: то в отряде, то на разных «точках» сидели, то на выездах были.
Сергей принимается перечислять «точки», на которых побывал: Архаджа, Шерхан, Тулукан… Фотографий осталось не много. Говорит, за фотографирование на территории отряда можно было попасть на гауптвахту, а уж за речкой или на «точке» и подавно не до того было.
В процессе службы у Сушко на плечах прибавлялись, убавлялись и снова прибавлялись лычки (случались и залеты — как и полагается нормальному боевому сержанту).
О каких-то «боях-пожарищах» он не рассказывает. Вспомнил один более-менее запомнившийся эпизод:
— Кажется, в июле 1988-го напали на расположение мотоманевренной группы в Талукане (город на севере Афганистана). Я в Пяндже тогда находился. Ну, объявили тревогу, разбежались мы по БТРам. Когда приехали, там уже бой шел, мы присоединились. Потом борты прилетели, нурсанули…
После обстрела с вертолетов НУРСами противник растворился в пейзаже. На этом очередная командировка закончилась.
По рассказам Сушко, «точка» — это огороженная территория, обычно недалеко от какого-нибудь афганского поселения. Капониры для техники, несколько БМП и БТРов, иногда площадки для вертолетов.
В населенные пункты рядовых бойцов, ясное дело, никто не пускал (если только не в рамках боевой задачи). Дуканы, где можно было разжиться капиталистическими товарами, не посещали. Да и денег таких не было.
— Я в конце службы получал в месяц, кажется, 23 рубля — столько полагалось за мою должность инструктора. Рядовому тогда платили 7 рублей. Нет, никаких «боевых» или чего-то такого не предусматривалось. Но незадолго до дембеля купил все же джинсы у какого-то офицера-вертолетчика, у них же был доступ… — улыбается Сергей.
Это единственный «трофей», привезенный из Афганистана. Сергей говорит, что покинул страну в числе последних — ровненько 15 февраля 1989 года.
— А, была же еще книга! — вдруг вспоминает. — Их нам девушки дарили, когда встречали на мосту при въезде в Союз. Не знаю, куда она подевалась.
* * *
Сейчас Сергей Сушко работает главным энергетиком на одном из предприятий поселка Чисть. По соответствующим датам его приглашают на протокольные мероприятия — как воина-интернационалиста. Тогда Сергей надевает награды: среди знаков по случаю всевозможных «-летий» есть медали «За отличие в охране государственной границы СССР» и «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа».
Прошлой весной Сергей Сушко собрался наконец подать документы для получения нового свидетельства о льготах. Это рутинная процедура — советские удостоверения афганцев заменяются на современные, национального образца. Через некоторое время из районного военкомата письменно ответили: «…Отсутствуют сведения о направлении Вас в период прохождения военной службы на территорию Республики Афганистан». И предложили сдать удостоверение добровольно.
Звоню в военкомат Молодечно. Там подтверждают: да, есть такая проблема. И не только у Сушко, в районе человек пять служили в мангруппах в эти годы. А в стране, наверное, еще больше. Объяснили: каждый выезд должен был оформляться письменным приказом начальника погранотряда. Военкомат честно послал запрос в архив ФСБ. Из России пришел ответ: «Повторной проверкой документальных материалов войсковой части 2066 установлено, что периоды нахождения Сушко Сергея Александровича на территории Республики Афганистан в 1987—1989 годах не отражены. Списки пересечения государственной границы военнослужащими в/ч 2066 в 1987 году на хранение в архив не поступали».
То же самое по остальным.
Примечательно что в архиве вообще отыскались данные только до 1986-го включительно. А потом, по этой логике, маневренные группы перестали действовать.
Сергей Сушко говорит, что списывался с сослуживцами из Дагестана и Азербайджана:
— У них таких вопросов не возникло. Даже пособие какое-то платят им, долларов 15 в месяц. А вот у товарища, который живет в Крыму, тоже недавно возникли похожие проблемы. Хоть у тебя вся грудь в орденах — все равно, раз в архиве записи нет, значит, все это не считается.
Можно ли расценивать медаль от благодарных афганцев как свидетельство нахождения человека в Республике Афганистан? В военкомате говорят, что нельзя, нет такой нормы. Нет, грамота с подписью Горбачева тоже не подходит.
Как бы то ни было, то ли из-за чьей-то штабной безалаберности, то ли из-за иных причин оказалась стерта информация об участии в Афганской войне сотен человек, упорно ездивших в «загранкомандировки» два года. Те, кто при этом был убит или ранен, оформлялись отдельно, у них «справка» имеется. Даже водитель грузовика, который возил тушенку на «точку», пробыл там несколько часов, но сохранил бумажку о рейсе, — уже героический воин-афганец. Тоже ведь рисковал. Остальные — под вопросом.
В Государственном пограничном комитете нам тоже сообщили, что знают о происходящем. Посоветовали бывшим участникам мангрупп бороться, не оставлять это так. Через суд или найдя-таки документы. Возможно, стоит попробовать обратиться в кадровую службу Погранкомитета… Или в «общественные организации»…
В общем, ясно, что и в суд эти люди вряд ли пойдут за льготами, и документы сами не найдут — раз уж ФСБ не смогла. И к «общественникам» некоторые привыкли относиться как к специальным персонажам, которые предназначены строго для того, чтобы произносить речи на митингах.
Возможно, решение находится где-то выше, там, где не ограничиваются исполнением «требований нормативных документов». Но это же надо применять пресловутый «индивидуальный подход», тратить время и напрягать фантазию: изучать наградные удостоверения и бледные штампы в военнике, разглядывать запрещенные черно-белые фотокарточки из дембельских альбомов, искать и опрашивать сослуживцев. Осталось найти того, у кого есть для этого полномочия и желание.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by