«Хотелось бы сохранять оптимизм, но нет предпосылок»

Предыстория. Ольга Величко в течение 13 лет возглавляет Гродненский детский хоспис. Ранее она рассказывала, что никогда не плясала под чью-то дудку и всегда смотрела на развитие социальной сферы по-другому. Она убеждена, что эта область должна развиваться вместе с технологиями, — именно в связи с этим иногда случались конфликты с местными (и не только) властями.

«Когда у ребенка четвертая степень утраты здоровья (он глубокий инвалид), по сегодняшним документам его надо положить и смотреть на него. Я на это дело не согласна: не смотреть, как этот ребенок умирает, позволяют стандарты детской паллиативной помощи. Мы этим и занимались. Все было волнами, но неплохо», — говорила директор хосписа в сентябрьском интервью Onliner.

Медучреждение базировалось в небольшом помещении в здании поликлиники, а полтора года назад хоспис арендовал более просторные площади. В нем с начала марта волонтеры и инвалиды шили защитные костюмы для медиков — для них это стало возможностью почувствовать себя нужными. Благодаря петиции в прошлом году хоспис добился от облисполкома важного заявления: региональная власть дала обещание ходатайствовать о безвозмездном предоставлении арендного помещения.

Но в мае из большого помещения поликлиники волонтеров и инвалидов внезапно выселили со словами «Выметайтесь», вспоминает Ольга. Тогда в ситуацию вмешался мэр города — выделили другое. Все было хорошо, была устная договоренность, что это помещение в дальнейшем отойдет под нужды хосписа. Но в октябре арендодатель расторг договор в одностороннем порядке, допсоглашение на аренду действовало до 31 декабря. Была целая эпопея: кто-то менял замки, чтобы попасть в помещение, нужно было вызывать милицию.

Ольга уверена: из-за ее гражданской позиции в эти дела втянута вся организация, хотя хоспис как юрлицо нигде и никак не высказывался о ситуации в стране.

«Хоспису очень нужны помещение и деньги от госзаказа на зарплату специалистам, которых больше в городе нет», — говорила директор.

Осенью Ольге приходилось ездить по району и объяснять, что происходит в хосписе. Она опасалась, что на нее могут завести уголовное дело — опять же из-за ее взглядов.

«Я к этому морально готова. Один мой родственник говорит: „Не хотелось бы 15 лет, но, если надо, что поделать!“ Я не знаю, как лучше сказать. Может случиться что угодно, судя по происходящему. Хотелось бы сохранять оптимизм, но нет предпосылок», — говорила она.

Вторая беседа с Ольгой у нас прошла вчера. Директор хосписа начала ее с тех же слов, которыми заканчивала прошлую: «Хотелось бы сохранять оптимизм, но нет предпосылок». По ее словам, после публикации на Onliner осведомленные люди подсказали Ольге, что в высоких и не очень кабинетах прозвучала фраза «Нам не нужна гродненская Колесникова». С октября дела у хосписа и его директора стали ухудшаться.

Проверки и обыски: забрали не тот аппарат ИВЛ

Что произошло? На следующий день после публикации Ольгу забрали в местный ИВС и дали штраф за участие в несанкционированном массовом мероприятии. Позже на нее завели уголовное дело якобы за хищение средств учреждения, начались проверки и обыски в хосписе, а также суд постановил лишить его арендного помещения. Но обо всем по порядку.

22 октября, вспоминает Ольга, Гродненский детский хоспис стали подозревать в неуплате налогов. Пришла проверка из УДФР Комитета госконтроля с постановлением об анонимном обращении, будто хоспис занижает уплату налогов в особо крупном размере, и забрала компьютеры и документы. Вообще, такие действия квалифицируются по части 2 статьи 243 УК. Особо крупным размером считается сумма, в 3500 и более раз превышающая размер базовой величины, установленной «на день совершения преступления».

— Я, когда посчитала, обалдела: ничего себе про меня думают! — говорит Ольга. — Бухгалтерии у нас до сих пор нет, все документы изъяты, ни отчетов, ничего мы не можем сделать — ждем, пока они все вернут.

Спустя примерно месяц, вспоминает Ольга, снова пришли с проверкой.

— Видимо, они поняли, что по налогам у них нет «фактуры» и ничего не получается, и разговор пошел о привлечении несовершеннолетних к какой-то деятельности. Но потом поняли, что здесь тоже ничего не получится, — рассказывает Величко.

Onliner обратился в Комитет государственного контроля Беларуси с вопросами, действительно ли УДФР КГК проводит оперативные мероприятия в хосписе, заведены ли уголовные дела в отношении хосписа и/или его директора Ольги Величко по линии КГК и правда ли работники УДФР КГК не предоставляют документов и ведут себя невежливо, повышают тон. Как только мы получим ответ, он появится здесь.

25 ноября случилась история будто в кино. Ольга Величко проводила традиционную онлайн-планерку с сотрудниками хосписа, как вдруг в здании появилась женщина и сказала, что она новый директор учреждения. Мол, так велели в горисполкоме.

«Гродненский горисполком решил снять меня „пальцем“ с должности директора и прислал к сотрудникам нашего паллиативного центра нового директора. < …> Люди, которым пришла в голову эта идея, я понимаю, что в течение 26 лет вы привыкли „пальцем“ назначать и так же снимать людей. Во всех цивилизованных странах (я, может быть, вас удивлю) и в городе Гродно есть такие организации, в которых руководителя избирают большинством голосов. И так же снимают с должности. Я не сама себя назначила. Я являюсь учредителем Гродненского детского хосписа, и меня туда назначили большинством голосов также учредители организации. Уважаемые коллеги, если вы хотите сменить директора, я вам подскажу, что нужно сделать. Во-первых, собрать учредителей и объяснить им, почему вы хотите поменять директора, что он сделал не так и какие планы не выполнил, какие нарративные отчеты не написал. И только если будут какие-то доказательства и если большинство из учредителей проголосует за это, тогда может идти речь о смене директора», — сказала в тот день Ольга в своем видеообращении на фейсбук-аккаунте.

Сейчас человек, которого якобы назначили директором хосписа, никакого участия в жизни организации не принимает. В день «назначения» нового управленца Ольга сказала женщине, что не будет «принимать никаких указаний от нелегитимной власти». Присланный директор, вспоминает Величко, покраснела и ушла из центра. Больше ее там не видели.

После этого случая пошли проверки в области хозяйственной деятельности хосписа. Якобы купленный в 2018 году аппарат искусственной вентиляции легких (ИВЛ) на самом деле куплен не был, а деньги директор организации присвоила себе.

— 1 декабря в хоспис снова пришли и без каких-либо документов забрали совершенно другой, новый аппарат ИВЛ. Сейчас они хотят, чтобы я написала письмо-ходатайство, что хочу его вернуть. То есть я своим письмом должна им сказать «Окей, ребята, вы сделали все законно» и забрать аппарат ИВЛ — сложное медицинское оборудование, которое было новым и запломбированным, — не понимая, что они с ним сделали и в каком он состоянии. Я его заберу, когда они проведут экспертизу и будет зафиксировано, что он рабочий, — объясняет она. — В который раз шла переквалификация уголовного дела: как будто никак не могли найти, по какой же статье сделать так, чтобы конфисковать не только аппарат ИВЛ, но, я так думаю, и все остальное оборудование, купленное на благотворительные деньги.

Прошло больше месяца, и в департаменте поняли, что забрали не тот аппарат ИВЛ. Узнали об этом благодаря СМИ. 12 января пришли забирать второй — тот, который якобы не был куплен. Снова без документов, говорит Ольга.

— Наверное, опять благодаря журналистам они узнают, что этот аппарат передан под показания в нуждающуюся семью. Потому что со мной напрямую никто не общается, хотя я доступна для коммуникации. Я не тешу себя иллюзиями, что они не придут и не заберут его из семьи, от ребенка: это люди, которые просто выполняют приказы. Сейчас это дело находится в Следственном комитете. Одна из моих коллег рассказала, что сегодня на нее кричали насчет аппарата: в ДФР сказали, что его нет, а все сотрудники свидетельствуют, что есть, — говорит директор хосписа.

Сейчас сотрудники благотворительной организации продолжают спокойно работать, насколько это возможно. Ольга говорит, что такие условия даются сотрудникам нелегко, ведь всегда напряженные ситуации решала она. Теперь женщина работает из другой страны.

— Но мы стараемся работать так, чтобы помощь детям оказывалась в полном объеме, — говорит директор.

«Пашка из-за этого крика достал крестик и начал молиться»

1 декабря началось рассмотрение дела о лишении хосписа права аренды помещений. Закончилось все прозаично и предсказуемо: лишили. До этого, еще в ноябре, Ольга Величко отправляла запросы в милицию и прокуратуру, но ответа так и не получила. Также на действия сотрудников ДФР в прокуратуру Гродненской области стали поступать жалобы от сторонних граждан. В связи с этим на сайте Генпрокуратуры Беларуси появилось объявление.

«Разъясняем, что поступившие обращения не соответствуют требованиям, установленным частью 5 статьи 139 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь (далее — УПК), согласно которым жалобы могут быть поданы в устной или письменной форме. Электронные обращения не содержат личную подпись заявителя, их подача в рамках УПК не предусмотрена. Жалобы на действия и решения органа, ведущего уголовный процесс, поступившие в электронном виде, не подлежат рассмотрению в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом», — говорилось на сайте прокуратуры 16 ноября.

31 декабря — в последний день действия договора аренды — работники хосписа должны были забрать свои вещи из помещения, но попасть туда не смогли дважды: на дверях висел замок. Неделю назад Ольга написала арендодателю, что хочет согласовать день приезда — ответа пока не получила.

— Я даже не знаю, как к этому всему относиться. Система, конечно, может работать как хочет. Но я законопослушный человек и делаю все по процедуре, которая прописана в законе. Если пришли неизвестные люди и, не представившись и не предъявив никаких бумаг, забрали у нас аппарат ИВЛ, для меня это словно явились какие-то бандиты и украли собственность, если говорить простым языком. Я написала заявление в милицию, но там ответили, что все окей, нарушений в действиях сотрудников ДФР не было, — говорит она.

Отвечая на вопрос, с какими сложностями сталкивается хоспис, Ольга Величко сначала говорит: «Да нет у нас особо никаких проблем!» После этого добавляет, что у нее и ее коллег всегда была напряженная работа.

— Что такое хоспис? Каждый день ты работаешь с чужой болью и видишь, как у ребенка буквально болит тело и что его семья ограничена во многих вещах. Нужно прилагать очень много усилий, чтобы уметь радоваться тем маленьким достижениям, которые есть у ребенка и его семьи. Это заставляет ценить то, что ты имеешь. Утром встаешь и говоришь: спасибо, что сегодня я проснулся, у меня тут две руки и две ноги — все здорово, — говорит директор. — И без того трудно. Но когда на это все накладываются приходящие и беспардонные мужчины в галстуках...

— В последний раз, когда пришли эти люди, они так кричали, что у сотрудников поднялось давление. Во вторник в хосписе работает программа для детей после 18 лет (у нас коллизия: до 18 лет паллиативные дети, а после — нет закона для паллиативных молодых взрослых). И вот наш ребенок Пашка из-за этого крика достал крестик и начал молиться и креститься — мы не знали, что он так умеет! Можно ли после такого успокоиться и работать как ни в чем не бывало? — задает риторический вопрос женщина.

Финансовый запас хосписа сейчас — на полтора месяца вперед. Благодаря пожертвованиям неравнодушных белорусов. В 2018 и 2019 годах директор добивалась, чтобы зарплату части сотрудников в 2020 году выдавали из городского бюджета. Какое-то время вопрос оплаты труда в этой части был закрыт.

— В нынешнем году этого не будет по понятным причинам. Я опасаюсь, что будут арестованы счета хосписа, поэтому мы сейчас просим людей оказывать помощь в виде питания, медикаментов. Например, вчера с сотрудниками обсуждали дефицит подгузников и одноразовых пеленок. И мы просим людей, чтобы помощь была по большей части не денежная, а была нацелена на потребности детей. Сейчас у нас большие расходы на адвоката, и часть средств идет на закрытие административных вопросов, — говорит она. — Я не могу сказать, что у нас все плохо, но понимаю, что на 2021 год есть вопросы. Денег у нас сейчас собрано на полтора месяца работы, но есть люди, которые помогают.

Сейчас Гродненский детский хоспис помогает около 60 семьям с тяжелобольными детьми из города и области.

— Несмотря на все попытки и потуги горисполкома и депутатов объявлять, что эти семьи получают качественную и плановую помощь в учреждениях здравоохранения и образования города Гродно, это не так. Если предположить (а это реальный сценарий), что Гродненского детского хосписа может не быть, то я бы ставила вопрос шире: хоспис — это не только конкретная помощь и услуги для 60 семей, но и работа с сообществом, — рассуждает Ольга. — Родители найдут, что делать, ведь они немножко нами научены и обучены. Но если смотреть, что было в детской паллиативной помощи и благотворительности в Гродно 13 лет назад и что есть сейчас, я очень довольна, как работает организация и чего мы смогли добиться. И как за это время стали работать органы местной власти благодаря постоянному «недовольству этой Величко: она вечно чего-то хотела». Они не понимают, что я это делаю не для себя, а для кого-то. У меня как у человека все есть.

А что с санаторием «Беларусь» в Друскининкае?

Весомой частью этого текста должна была стать история о санатории «Беларусь» в Литве, финансирование которого прекратили из-за санкций ЕС в отношении Беларуси в связи с социально-политическими событиями в стране. Но фактчекинг показал, что реабилитации и лечению белорусских детей в этой здравнице помешали не политика и санкции. Об этом чуть позже. В санатории постоянно проходят лечение около 350 детей, приехавших из Беларуси, говорится на сайте учреждения. С детьми в обычные времена работают специалисты, имеющие многолетнюю медицинскую и педагогическую практику.

Например, белоруска Ангелина была в санатории шесть раз по программе реабилитации. Последний раз — до своего совершеннолетия — девушка посещала «Беларусь» в Друскининкае в январе 2020 года.

— Условия достаточно хорошие, это касается и проживания, и персонала. Питание отличное, а все врачи достаточно внимательные. Мероприятия проводились там довольно часто: на выходных был просмотр фильмов, устраивались концерты, конкурсы и дискотеки. Также можно посетить музеи, аквапарк, боулинг. Бассейн на территории санатория — три раза в неделю, там также есть кафе, на улице отличная площадка. Впечатлений после санатория останется море, уезжать не захочется никому, потому что там все сплоченные, как семья. Мне бы очень хотелось побывать там еще, и не раз, — говорит белоруска.

Ангелина посещала детский корпус, в который отправляют детей до 18 лет, — путевки оплачивает профсоюз от работы родителей. Все процедуры, утверждает девушка, были направленны на нужную проблему, поэтому сейчас в плане здоровья ее ничего не беспокоит.

В декабре прошлого года стало известно, что счета санатория «Беларусь» в Друскининкае заблокировали из-за санкций. Правительство Литвы начало собирать помощь, а МИД Беларуси выступил с критическим заявлением в сторону ЕС.

«Это не только та ущербность принятых ЕС решений, о которой мы постоянно говорили, но и пример лицемерия высшей пробы. < …> Ответственность здесь очевидна, и просто словами, надеемся, отделаться не удастся. Хочу еще раз обратить внимание на всю циничность принятых решений. В погоне за политическими дивидендами наши „доброжелатели“ продолжают намеренно наносить прямой и очевидный вред именно простым белорусам, за благополучие которых они якобы ратуют. Санаторий „Беларусь“ в литовском Друскининкае — медицинское учреждение, которое является центром реабилитации для детей, в том числе для детей-инвалидов. Там ежегодно проходят лечение более 13 тыс. человек, в том числе более 6,5 тыс. детишек. Литовская сторона вместе с инициаторами санкционного пакета ведь сможет ответить перед каждым из них и предоставить компенсацию?» — такой комментарий белорусского внешнеполитического ведомства озвучивал пресс-секретарь МИД Анатолий Глаз.

После этой новости в редакцию Onliner стали приходить сообщения о том, что «змагары» лишили белорусских больных детей возможности лечения и реабилитации в санатории.

Что выяснилось? Санаторий «Беларусь» в Друскининкае не принимает посетителей из Беларуси с марта 2020 года — из-за распространения коронавирусной инфекции. Об этом еще весной заявляли в СМИ и соцсетях и белорусские врачи, и сотрудники санатория, и посетители. Именно это событие сильно опередило санкции со стороны ЕС. До декабря прошлого года, когда случилась блокировка счетов санатория, визиты белорусских детей туда не осуществлялись уже девять месяцев. И пока неизвестно, когда они возобновятся, — все зависит от эпидемической ситуации.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by