Бо́льшую часть жизни девушка прожила с бабушкой, но периодически виделась с мамой. Такими были жилищные условия и обстоятельства: хотелось отдельную комнату, да и вообще было спокойнее.

— Я никогда не чувствовала, что живу в семье. В основном проводила время в своей комнате, даже кушала там. Самым близким человеком для меня была тетя, которая почти заменила мне маму. Она интересовалась моими делами и помогала. Мама у меня молодая, поэтому пыталась устроить свою личную жизнь. Потом я пошла учиться в университет. Иногда бабушка или мама спрашивали у меня: «А че ты сюда приехала?» — начинает Оля.

Она говорит, что о политике и жизни в стране она начала слышать из семейных бесед взрослых. Девушке было 14 лет, и она не хотела сидеть с детьми, нравились разговоры старших.

— Уже с этого возраста я начала понимать, что в стране не все нормально, хотя мама и бабушка говорили иначе. Они радовались, что жизнь в Беларуси стабильная. Тетя и ее муж придерживались примерно такого же мнения: «Нормально живем — зачем нам лучше? Может оказаться, что сядем в лужу». На мои фразы, что в некоторых странах лучше, они отвечали: «А в Африке воды нет! Ты живешь нормально, не задавай вопросов — ничего не изменится», — вспоминает она.

Тогда же школьные друзья Оли придерживались другого мнения. Ей врезался в память урок истории в десятом классе, когда учитель рассказал о пособии по безработице в Беларуси.

— На тот момент оно составляло где-то 21 рубль (сейчас сумма варьируется от 27 до 54 рублей. — Прим. Onliner), и я сидела на уроке и не понимала, как вообще государство может так относиться к людям. Они могут оказаться без работы по разным причинам, и не всегда есть возможность что-то быстро найти. 21 рубль в месяц — как можно прожить на эти деньги? — задается вопросом девушка.

Тогда же, во время выборов 2015 года, она спрашивала у родственников, за кого те будут голосовать, и интересовалась кандидатами. Семья отвечала однозначно: нет никого достойного, только действующий президент.

— В то время мы с одноклассниками мечтали, чтобы нам поскорее исполнилось по 18 лет, чтобы что-то изменить. Не вышло, — смеется она. — Но до этого года я особо не лезла в политику, потому что не имела на это права: не могла голосовать на выборах и так далее. Мне было интересно, что происходит вокруг, но я не вовлекалась. Родители до сих пор говорят, что это не мое дело.

К лету, когда в Беларуси стартовала избирательная кампания, Оле начали звонить мама с бабушкой. Они просили, чтобы студентка никуда не лезла и держала свое мнение при себе. Девушка просила не затрагивать эту тему, потому что не хотела это обсуждать. В конце июня она приехала в родной город на каникулы.

— Мы сидели за столом, и тема выборов всплыла как будто сама собой. Мои тетя, мама и бабушка говорили, что Сергей Тихановский награбил денег: мол, откуда у него они появились и неужели ему их могли подбросить за диван? Виктора Бабарико они также считали преступником, — вспоминает Оля.

Ее мама работает идеологом на одном из государственных сельхозпредприятий. По словам Оли, женщина боялась увольнения, поэтому просила свою дочь никуда не выходить и не активничать.

— Как она может быть идеологом и проводить с кем-то работу, если не смогла воспитать свою дочь? Это ее слова. Я отвечала, что родителей не увольняют за позицию их детей (не было таких случаев) и что я уже совершеннолетняя, поэтому никак к ней не отношусь. Моя жизнь — это не ее жизнь, — рассуждает студентка.

Девушка вспоминает, что незадолго до выборов в ее райцентр приезжала Светлана Тихановская, чтобы провести зарегистрированный митинг. Ее мама до последнего не знала о предстоящем мероприятии. Оля ничего не говорила старшим родственникам, взяла с собой сестру и пошла на митинг.

— Мероприятие почти закончилось, и мне стала звонить мама. В телефоне было 20 пропущенных. В итоге я отбежала подальше от шума и взяла трубку. Ее первая фраза — «Надеюсь, что ты не там». Я включила дурочку и спросила: «Где там?» Сказала, что нахожусь в районе центральной площади. Сестра толкнула меня под руку, я смотрю: неподалеку стоит моя мама с телефоном и озирается. Мы быстро побежали на площадь и ждали ее там, — вспоминает Оля. — Когда мама шла к нам, я вспомнила мем Wide Putin. Вокруг сигналили машины, я была в отличном настроении, а мама начала кричать, зачем я туда пошла. Она говорила, что таких, как я, далеко не большинство. И сказала снять белые ленточки с рук. Но я не снимала. Она сказала: «Либо ты снимешь, либо пойдешь вон из дома». Я собралась, еще больше подняла рукав кофты и с гордым видом пошла вперед.

Из дома девушка так и не ушла, страсти поутихли. Мама Оли сказала ей, что знает всех, кто был на митинге: в райисполкоме вели учет, снимали на видео. Студентка смеется: «Осознала, что моя мама — тихарь!»

— После этого мне позвонила бабушка и спросила, зачем я подставляю маму, ходя на такие мероприятия. Говорила, что ее уволят и кому нужен такой идеолог, который не смог воспитать свою дочь — слова были практически те же, что я слышала от мамы. Они переносили политику на личности, — говорит белоруска. — После этого я продолжала носить белый браслет, но мама устроила истерику: сказала, что я неблагодарная, и попросила снять браслет. Я спросила зачем, но внятного ответа не было. Я лежала с открытым ноутбуком, она его захлопнула и забрала со словами «Это я его тебе купила».

После этого девушка не носила браслет перед мамой, «потому что он действовал на нее, как красная тряпка на быка». 9 августа Оля проголосовала и пошла с друзьями искать интернет, чтобы скачать песню «Перемен». Примерно раз в полчаса мама звонила ей и говорила прийти домой. Не с первого звонка, но студентка послушалась. Вечер после выборов прошел в небольшом райцентре примерно так же, как и по всей стране.

— Мама была наблюдателем на выборах и рассказала, что всех избирателей с белыми лентами вносила в отдельный список. Говорила, что «им потом зачтется». Она работает по семьям, которые стоят на учете СОП, и сказала, что одна женщина из такой семьи тоже была с белой лентой. «Я к ней нагряну с проверкой, и посмотрим, кто ее защитит — уж точно не Тихановская», — сказала она. Вечером мы включили госканал по телевизору — там объявили данные экзитпола. У меня просто покатились слезы, но маме было все равно, — вспоминает девушка. — Наутро я нашла в СМИ тексты о происходящем в стране, опять просто плакала. Когда я показывала видео избиений маме и тете, они говорили, что просто не хотят на это смотреть. Бабушка сказала, что протестующие сами виноваты. Родственники мне говорили, что таких надо расстреливать. Мне просто хотелось уйти из дома, но было некуда.

В сентябре девушка вернулась на учебу в Минск и вышла на студенческие протесты 1-го числа. Потом долго не выходила: было страшно. Потом она — почти случайно — вышла на марш студентов 17 октября. Девушку задержали и арестовали на 10 суток. До этого мама по-прежнему просила ее никуда не выходить. Оля боялась, что мама приедет ее встречать и будет сильно ругаться.

— Когда я вышла после суток, увидела вдалеке каких-то людей и женщину, которая плакала. Я не сразу поняла, что это моя мама. Потом побежала навстречу, она меня обнимала и рыдала, я была на эмоциях и поэтому тоже заплакала. Вдруг она стала трогать меня за руки и ноги и спрашивать, не покалечили ли меня. Я отвечала, что все хорошо. В этот день она меня не пилила, — вспоминает Оля. — Еще у меня в Viber было несколько удаленных сообщений от бабушки, датированных первыми днями после задержания. Позже она просто стала присылать молитвы. Думаю, что в первых сообщениях она меня максимально обложила матами.

Через два дня после выхода Оли на свободу ее мама раскритиковала пост дочери в Instagram, где та написала о своем опыте на сутках и поддержала задержанного одногруппника. Оля отказалась.

— Она на повышенном тоне спросила, почему я написала, что сидела, ведь у себя на работе она пыталась это скрыть. Я ответила, что горжусь этим, а мама сказала, что ей за меня стыдно. Было очень обидно, я просто рыдала. В тот же момент дальняя знакомая написала, что ее семья очень хочет помочь мне — не из жалости, а от гордости. Получается, что семья меня не поддержала, а сторонние люди помогали как могли, — говорит студентка.

На фоне последних событий Оля решила, что будет бросать университет. Тему надо было обсудить с родными. Сначала они поругались — и разговор снова перетек в политику.

— В конце мама сказала: «Хорошо, что таких, как мы, большинство, и мы недопустим вашей победы». Я была просто в шоке. Мама с бабушкой заявили, что сутки меня ничему не научили, да и вообще я вышла из СИЗО какой-то слишком веселой. Но ведь было радостно оказаться на свободе и встретиться с друзьями. И я в запале ответила родственникам: может, надо было, чтобы меня избили, изнасиловали и убили, тогда бы до них дошло? Они назвали мои слова бредом и закончили разговор, — вспоминает она.

Позже мама Оли написала ей трогательное сообщение: извинилась и сказала, что любит ее и примет любое решение дочери. Но студентка считает, что в этом есть какой-то подвох. Она собирается поехать в родной город и окончательно поговорить о своем отчислении, хотя уверена, что любые беседы в конце концов перетекут в русло политики.

— Я пыталась говорить родственникам, что не хочу обсуждать с ними эти темы, ведь у нас совершенно разные мнения, потому доказывать что-то бесполезно. Я знаю, что мои родные не изменят своей позиции. Конечно, в семьях, где есть близкие и хорошие отношения, людям будет тяжелее переживать последствия таких споров. Мне в этом плане просто: я могу не созваниваться с родственниками неделями и не особо из-за этого страдаю — так привыкла, мне в целом комфортно. И мне очень сложно воспринимать как раньше человека, который поддерживает беспредел. Если бы я не зависела от родственников как минимум материально, то прервала бы общение с ними, — говорит Оля.

Комментарий специалиста: «События однажды закончатся, а отношения останутся»

С начала августа мы нередко слышим о том, как пострадали семейные, дружеские и другие отношения. Почему так случается, что из-за событий в стране люди забывают, что значили друг для друга до этого? Об этом и не только рассказывает врач-психотерапевт Анна Игнатенко.

— Почему люди по-разному реагируют на сильные общественные явления?

— Относительно любого политического или социального события у любого человека может складываться собственное мнение. Это какое-то суждение, основанное на знаниях человека об этом явлении: например, на фактах, которые ему довелось увидеть лично или о которых он услышал от значимых для него людей. Также на мнение очень влияет собственный пережитый опыт — все, что человеку удалось встретить в отношении какого-то явления или события. Это касается и старых травм, — говорит медик.

Специалист отмечает, что мнение каждого человека уникально, несмотря на некоторые пересечения с суждениями других людей. И если мнения близких людей расходятся достаточно сильно, то могут возникать конфликты.

— При каких обстоятельствах выражение своей позиции служит причиной конфликта?

— Люди высказывают свое мнение по-разному: одни спорят, вторые доказывают правильность своей позиции, третьи пытаются «перетянуть» другого на свою сторону и доказывать, что их мнение самое лучшее и самое верное, а четвертые, наоборот, устраняются от подобных разговоров. Кто-то в итоге споров и разговоров остается при своем мнении, кто-то отказывается от прежней позиции — все зависит от опыта конкретного человека, — рассказывает Анна Игнатенко.

По ее словам, конфликты неизбежны, когда люди пытаются «перетянуть» друг друга на свою сторону и доказывать, что их мнение единственно верное.

— Как себя вести, чтобы не допустить таких конфликтов?

— Очень важно, как мы ведем себя внутри конфликта и после него. Когда при разговоре мы делимся своим мнением и аргументами, важно уважать и свое мнение, и мнение другого. В таком случае дискуссия может перейти в обмен информацией, когда каждый участник беседы задумается над словами другого. Очень важно сохранять уважение к собеседнику и не переходить на оскорбления и обесценивание другого человека, — объясняет специалист.

Фразы, которые помогут не допустить ссоры с близким человеком: «Я понимаю, о чем ты говоришь», «Да, ты имеешь право на свое мнение, свой личный опыт и представления», «Мне интересно, расскажи», «Поделись со мной, может быть, я чего-то не понимаю».

— Даже если каждый из вас останется при своем, можно так и сказать: «Ты знаешь, я останусь при своем мнении, но твое я тоже уважаю», — предлагает врач.

— Что делать, если ссора уже произошла?

— Важно потратить время на то, чтобы «починить» отношения. Сначала, после активной фазы конфликта, надо немного успокоиться и отойти подальше от «линии огня». Нужно попробовать вспомнить, что связывает вас с человеком, с которым зародился конфликт. Да, вы разошлись во мнениях, но у вас могут быть общие переживания, интересы, привязанность друг к другу — эта общность никуда не девается, даже если ваши суждения не совпали. Может быть и так, что одно конкретное мнение более значимо и как будто перевешивает весь предыдущий опыт, но это не всегда так. Можно попробовать почувствовать, насколько эти отношения для вас ценны, и понять, в какой степени вы готовы удерживать свое мнение при себе для сохранения этих отношений, — тогда идти, договариваться и «чинить» их, — говорит Анна Игнатенко.

По словам психотерапевта, в таком случае следует сказать человеку, чем он ценен, важен и уважаем для вас, вспомнить, что этот человек делал для вас и наоборот. После этого лучше расставить границы и обсудить, как быть дальше с учетом разногласия.

— Допустим, один человек во время обмена мнениями ведет себя адекватно, а другой кричит, доказывает свою правоту и так далее. Что делать первому?

— Я думаю, что важно напомнить человеку о своих границах и сказать, например: «Ты знаешь, я не готов разговаривать с тобой в таком тоне, давай попробуем спокойнее», — и таким образом дать ему возможность отрегулировать свои эмоции. Если человек зол, агрессивен и не слышит другого, то второй имеет право увеличить дистанцию в контакте: «Знаешь, если ты не будешь разговаривать со мной тише, мне придется перестать вести с тобой этот разговор». Собеседник может сказать, что ему больно или грустно от того, что близкий человек кричит на него и что разговор пошел не туда, — предлагает специалист.

Но если этот человек продолжает вести себя агрессивно и усугубляет конфликт, можно прервать контакт: отдалиться, уйти в другую комнату или закончить телефонный разговор. Важно предупредить об этом собеседника: мол, если не прекратишь, я уйду или положу трубку. После этого — рекомендации для «починки» отношений, которые описаны выше.

— Бывают невербальные обозначения мнения, которые порой становятся триггерами в отношениях: например, человек носит белую ленту на руке, зная, что это не понравится другому. Лучше отказаться от нее или продолжать носить?

— Здесь речь идет и о вопросах личных границ, и о контакте. Прежде всего важно честно ответить самому себе: я ношу эту ленту назло, чтобы демонстрировать разность позиций, или потому, что снять ее — значит потерять себя? Может, это настолько моя идентичность, что после снятия этой ленты я чувствую, что теряю себя. В первом случае я усугубляю конфликт и должен подумать, насколько готов взять на себя ответственность за это. Во втором случае нужно сказать другому человеку, что я уважаю его мнение, но для меня это очень важно, — считает Анна Игнатенко.

Она подчеркивает, что те или иные события однажды закончатся, а отношения останутся.

— И то, как мы ведем себя в этих отношениях в этом моменте, может влиять на них до конца жизни. И важно сохранять уважение друг к другу, чтобы иметь надежду на восстановление и сохранение отношений, — заключает специалист.

Готовы поделиться своей историей? Напишите на почту ds@onliner.by или в Telegram по нику @dashaspevak.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by