24 631
27 ноября 2020 в 8:00
Автор: Дарья Спевак. Фото: архив Onliner, личный архив героев

«Врача было не дождаться». Истории тех, кто заразился коронавирусом на «сутках»

Разыгрываем три iPad Air! Скачайте приложение «Каталог Onlíner», чтобы участвовать!

Вторая волна коронавируса накрыла страну пуще прежней — об этом свидетельствуют и официальная статистика, и личные наблюдения. Если в домашних условиях можно как-то уберечься от инфекции или перенести ее сравнительно легко, то в условиях заключения — почти невозможно. Рядом постоянно находятся люди, нет горячей воды, масок и антисептиков, сбалансированного питания — об этом и не только рассказывают люди, которых в последнее время забирали на Окрестина, в Жодино, Барановичи и Могилев. Рассказываем истории тех, кто заболел коронавирусом на «сутках»: о симптомах, условиях и оказании медпомощи.

Нина: «Упоминания, что в камере есть простуженные, на охрану не действовали»

Минчанку Нину задержали в пятницу, 6 ноября, около парка Горького, когда она выходила из трамвая. Тогда планировался женский марш, но он не состоялся. Первые четверо суток девушка провела в ИВС на Окрестина, а потом ее перевели в Жодино — там она оставалась еще шесть дней. Отпустили ее 16 ноября. До задержания Нина не чувствовала себя заболевшей.

— Не могу сказать, чтобы я плохо чувствовала себя и на Окрестина. Да, я много спала днем в субботу и воскресенье, но думаю, что это из-за стресса. В Жодино была только усталость, но я видела, что мои сокамерницы потихоньку начинают заболевать. Было видно, что это что-то простудное — у двух человек точно: температура и гиперсонливость, какое-то ватное состояние. Этих девчонок мы максимально изолировали, насколько было возможно. В нашей камере на восемь человек сидели шестнадцать, поэтому мы отправили заболевших спать на двухъярусную кровать. На четвертые сутки половину из нас перевели в Могилев, поэтому мы остались ввосьмером в восьмиместной камере, — говорит минчанка.

Об условиях на Окрестина она вспоминает с большим оптимизмом: там были горячая вода и передачи, которые сокамерницам приносили еще в РУВД. Поэтому были шампуни, мыло и влажные салфетки. В ИВС, говорит девушка, масок не выдавали, но просили на выходе из камер надевать их. Те, у кого не было при себе, ходили с оголенным лицом.

— О какой-то дезинфекции в камере речи не было. Мы несколько дней просили уборочный инвентарь (помыть камеру, потому что там было много пыли) — его дали только во вторник, когда нас уже переводили в Жодино. В итоге помыли камеру хлоркой и уехали. В помещении было очень душно, оно не проветривалось. Нам сказали, что могут открыть окно, но мы скоро об этом пожалеем: замерзнем, — вспоминает Нина.

В жодинской камере горячей воды не было, как и антисептиков, но дважды водили в душ. Сотрудники ИВС ходили в масках, но арестованным их не выдавали.

— Приносили только туалетную бумагу и мыло. Мы сами пытались открыть окно, чтобы проветрить помещение. Камеру мыли тем, что было: стояла стандартная мусорная корзина, лежала местная тряпка. Когда получили передачи, пользовались перчатками и мылом, которое нейтрализует запахи, — вспоминает девушка.

По ее словам, и в Жодино, и на Окрестина на прогулку водили по одному разу. То есть за все 10 суток минчанка вышла подышать свежим воздухом дважды, примерно по 20 минут.

— Питание на Окрестина мне понравилось больше: там, по крайней мере, было какое-то подобие мяса — котлеты на обед и ужин. Правда, вечером ничего не давали пить. В Жодино мясо было только на обед, в основном приносили каши, еще вспоминаю макароны по-флотски с небольшим количеством тушенки. Вечером там давали компот или чай. На Окрестина в тарелку клали соленые овощи, а в Жодино их не было — вообще, свежих овощей и фруктов очень не хватало, — говорит Нина.

Она вспоминает, что дозваться фельдшера в Жодино было сложнее, чем в Минске. Например, когда у девушки от укусов насекомых проявилась сыпь на ногах, ей дали таблетки — в Жодино по таким пустякам не беспокоились. К арестованным с признаками простуды подходили спустя время.

— Было очень сложно дождаться доктора: говорили, мол, будет попозже, потом обещали завтра. Послушали только однажды, когда мы несколько раз сказали охранникам, что у 50-летней женщины проблемы с давлением. Ее и девушку с симптомами простуды отвели к фельдшеру, дали какие-то таблетки. До этого упоминания, что в камере есть простуженные, на охрану не действовали, — говорит Нина.

Утром 16 ноября минчанка вышла из СИЗО. Она чувствовала слабость, но думала, что это «отходняк» нервной системы. Слабость сохранялась и на следующий день, но 18 ноября она уже не могла встать с кровати. Еле собрав силы, Нина поехала в суд на обжалование решения.

— На следующий день я поняла, что это простудные симптомы, а потом потеряла чувствительность к запахам. Коллега сказала, что это может быть коронавирус. Я пошла в поликлинику, рассказала, что была в этих чудесных местах. Врач взял мазок на COVID-19 и дал больничный на 10 дней. В этот понедельник пришел результат — позвонили из поликлиники, спросили о самочувствии и сказали приходить к врачу, если не станет хуже, — вспоминает девушка.

Сейчас Нина чувствует себя хорошо и сегодня собирается в поликлинику. По сути, у нее было два симптома: сильная слабость (не могла даже почитать книгу) и потеря обоняния.

Анастасия: «Женщину с температурой отселили в другую камеру — после того как она сказала врачу, что не чувствует запаха»

Девушку задержали вместе с подругой в субботу, 7 ноября, на женском демарше. Выходные она провела в ИВС на Окрестина, а в понедельник прошел суд — дали 15 суток. После суда Анастасия осталась в ИВС еще на сутки, во вторник вечером ее перевезли в Жодино, а 14 ноября — в Могилев. Каждый раз минчанка попадала в камеру с новыми людьми.

— На Окрестина была горячая вода, в Жодино — только холодная, а в Могилеве — только в первые дни содержания, потом в один день пропала. Нам говорили, что произошла какая-то авария в бойлерной, но мы подозревали, что это распоряжение «сверху». На каждом этапе в камере были разные люди и разное их количество. На Окрестина — пять, в Жодино — шесть в четырехместной камере, в Могилеве — десять. Дозаторов с антисептиком в камерах не было, но у нескольких человек они были с собой. Маски централизованно нам не выдавали, но в Могилеве по просьбе можно было получить — в других местах мы не спрашивали. Влажные салфетки нам успели передать волонтеры, а потом пошли передачки, — рассказывает девушка.

До задержания она была полностью здорова, никаких симптомов простуды или других заболеваний у нее не было.

Первый раз в душ Анастасию и ее сокамерниц сводили в Жодино (это были пятые сутки после задержания), еще один раз водили в Могилеве.

— В нашей камере на Окрестина было душно, поэтому мы просили не закрывать кормушку. В Жодино в помещении было приоткрыто окно, на ночь мы подпирали его с помощью просунутой через решетку бутылки. Но в камере не было холодно. В Могилеве окна не открывались, но работала вентиляция и можно было попросить, чтобы приоткрыли кормушку, — несмотря на это, временами духота сохранялась, — вспоминает о доступе к свежему воздуху Анастасия.

Она говорит, что на Окрестина на прогулку ее водили один раз, минут на 10—15, а в Жодино за четыре дня не водили ни разу. В Могилеве за неделю удалось побывать на свежем воздухе трижды — самая долгая прогулка длилась около 35 минут.

— В Могилеве меня поселили с девочками, которые вместе содержались в Жодино. Там их было шестнадцать в восьмиместной камере! Многие из них приехали из Жодино с кашлем, чувствовали слабость. На следующий день пребывания в Могилеве у одной из женщин, которая уже из Жодино ехала с кашлем, поднялась температура. Она попросила записаться к врачу, он дал ей какие-то медикаменты. В Могилеве к фельдшеру можно было попроситься утром при обходе, сообщив об этом дежурному, — рассказывает минчанка.

По ее словам, каждое утро арестованным во время досмотра измеряли температуру, а в один из дней эту процедуру провели, вызвав всю камеру к врачу.

— Первые симптомы у себя я заметила на третий день пребывания в Могилеве. Это было похоже на легкую простуду. Как-то мне стало плохо, и я позвала на помощь — за мной пришли через несколько минут, отвели к врачу, измеряли температуру и давление (оно было пониженным), дали таблетку. От свежего воздуха и лекарства мне стало лучше. Сказали звать, если опять будет плохо. Но женщина, у которой была температура, как-то весь вечер просила принести градусник, но так и не дождалась его, — говорит Анастасия.

Ту самую женщину, у которой несколько дней была температура, позже отселили в другую камеру — после того как она сказала врачу, что не чувствует запаха.

— В воскресенье после освобождения дома у меня поднялась температура, в понедельник я пошла в поликлинику, а во вторник у меня взяли мазок. В среду перезвонили и сообщили, что результат положительный, сказали оставаться на самоизоляции до 7 декабря. Знаю, что у двух моих сокамерниц тоже подтвердился COVID-19. Еще у одной держится температура, но на коронавирус она не проверялась, — рассказывает минчанка.

Сергей: «Если не было своей маски, выдавали, но одну на весь срок»

Мужчина отсидел 13 суток с 26 октября. Два с половиной дня он пробыл на Окрестина, а потом его этапировали в СИЗО в Барановичи. На второй день пребывания там возрастной сокамерник Сергея сказал, что перестал чувствовать запахи. Все переглянулись, но ничего сделать не могли.

— Мы не знали, коронавирус это или нет, да и говорить о нем некоторые не хотели: боялись, что переведут непонятно куда. На седьмые сутки начались симптомы и у других: кто-то стал покашливать, у некоторых появился насморк и поднялась температура. На десятый день обоняние пропало еще у троих. Всего в нашей камере было четырнадцать человек, — начинает он.

Когда Сергей вышел, он записался на тест — результат оказался положительным. Характерных симптомов у мужчины не было.

— Визуально на Окрестина условия были намного лучше, чем в Барановичах, напоминали какой-то школьный лагерь. Но, когда мы попросили помыться, нам ответили: «Набирайте воду в бутылку и мойтесь на параше», — вспоминает мужчина.

Условия в Барановичах, по мнению Сергея, были неплохие. На камеру давали хлорку для уборки, окно было приоткрыто. На прогулки за десять суток выводили семь раз, в душ — дважды, по пятницам. В самой камере горячей воды не было, влажные салфетки и антибактериальные гели для рук у арестованных появились благодаря передачам.

— При любом передвижении вне камеры нам говорили надевать маски. Если не было своей, выдавали, но одну на весь срок. Заменяли, только если она порвалась. За десять суток я получил две маски, — рассказывает Сергей. — Сама камера находилась под землей, она полностью бетонная, но первые три дня в ней было более-менее тепло. Потом то ли на улице стало холоднее, то ли меньше топили. Одна батарея была относительно теплой, вторая — погорячее, но, когда я выходил, они оставались практически холодными — все спали в одежде, — говорит мужчина.

По его словам, людям с повышенной температурой и кашлем давали таблетки. У Сергея температура была пониженной. Только после выхода он узнал, что это тоже может быть симптомом COVID-19.

— Сами надзиратели всегда ходили в масках, но никаких намеков на возможность заболевания коронавирусом в СИЗО от них не поступало: никто не спрашивал о самочувствии и симптомах. Правда, при любом пересечении с надзирателями они требовали от нас надевать маски, — вспоминает минчанин.

После выхода на свободу Сергей узнал, что у четверых его сокамерников подтвердилась коронавирусная инфекция — все они отбывали карантин.

Алексей: «Врача было не дождаться: в нашу камеру он пришел к человеку только на третьи сутки — дал какую-то таблетку, и все»

Алексей пробыл в СИЗО в Барановичах с 13 по 18 ноября. Говорит, что в день задержания его немного знобило, но он решил, что это простуда. Никому не сообщал.

— Сначала мы были в Ивацевичах, там восьмеро человек жили в двухместной камере, а потом нас этапировали в Барановичи — двадцать человек перевозили в одном автозаке на базе ГАЗ. Несколько часов мы просидели в камере 2×2,5 метра, после этого двадцать человек поместили в четырнадцатиместную и дали на всех девять матрасов. В помещении мы не мерзли, но там было очень сыро, на стенах постоянно собирался конденсат, — начинает мужчина рассказ об условиях пребывания и контактирования с другими арестованными.

Алексей рассказывает, что на весь срок каждому прибывшему в Барановичи дали по одной маске. Горячей воды в камере не было, антисептиков тоже не выдавали.

— Вначале у нас не было даже мыла, но через пару дней принесли один кусок. Влажные салфетки у нас были благодаря передачам. В душ за время моего пребывания нас не водили. В основном камеры проветривали, кроме той, что 2×2,5 метра. За все время водили на прогулку один раз, примерно на 15 минут, в воскресенье. О выходе на свежий воздух даже не заикались: нам сразу объявили, что прогулки будут только раз в неделю. Мы питались тюремной баландой, ели три раза в день: утром — каша, в обед — первое и второе, вечером — каша или капуста со следами мяса. Но в целом не голодали, ведь во вторник родные обильно поддержали передачами, — вспоминает молодой человек.

По его словам, в камере из двадцати человек с температурой был только один. После выхода из СИЗО Алексей начал следить за температурой — она оказалась повышенной. В тот же день мужчина обратился в поликлинику, где ему выписали больничный и взяли мазок на COVID-19 — пришел положительный результат.

— Из моей камеры знаю только один подтвержденный случай «ковида», кроме моего, с остальными ребятами особо не общался. Со мной в камере сидел врач — после выхода его тест тоже оказался положительным. Говорит, что много кто температурил после того, как я вышел. А штатного медика было не дождаться: в нашу камеру он пришел к человеку только на третьи сутки — дал какую-то таблетку, и все, — говорит парень.


Журналист Onliner обратилась в пресс-службу Минздрава с вопросом, как происходит выявление зараженных коронавирусом в местах изоляции и какие мероприятия проводятся с заболевшими и контактами. Как только будет получен ответ, он появится здесь.

Если хотите поделиться своими историями, напишите на почту ds@onliner.by или по нику @dashaspevak в Telegram.

Читайте также:

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш Telegram-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by