Что происходит в мире?

Начало десятых — это закат очередной волны инди-групп и начало тотальной гегемонии хип-хопа. Все внимание массового слушателя направлено уже не в сторону британского рока, который к первой половине десятилетия окончательно увяз в самоповторах. Все наблюдают за тем, как стремительно перерождается в очередной раз хип-хоп: трэп захватывает эфир, примитивный, агрессивный саунд глубоких 808-х саббасовых барабанов становится нормой на вечеринках.

Смотрите сами: если в 2010 году победу в номинации «Запись года» на «Грэмми» получают американцы Kings of Leon за песню Use Somebody, а в 2011-м «Альбома года» берут канадцы Arcade Fire, то вторая половина десятых — это Кендрик Ламар и немножко Childish Gambino. Послушайте, как менялись фавориты «Грэмми», в нашем плей-листе — здесь собраны победители в номинации «Запись года».

Десятые чуть-чуть зацепило огромным покрывалом гламура, царившего в поп-культуре нулевых. Это было похоже на одну пошлую вечеринку, которая все никак не закончится. Но постепенно стразы, блестки, вычурные наряды перестают воспринимать всерьез и отныне относятся к ним с львиной долей само- и просто иронии. Десятые начинают с откровенного глэма: гипертрофированные образы звезд, декоративная агрессия южного хип-хопа — эта отчаянная борьба с высоколобым, глупым гламуром приносит свои плоды.

А следом мировая поп-культура снова делает крутой поворот и диктует уже тренд на искренность. В публичное пространство проникают симпатичные артисты вроде Lorde, подчеркнуто естественные и внешне, и музыкально. Воротилы шоу-бизнеса понимают, что высокомерие и тоталитарный культ звезды начинают отпугивать аудиторию, и резко меняют тактику. Тактика приносит свои плоды — в поп-культуру проникают несовершенство, обаяние и индивидуальность. Которая остается индивидуальностью лишь до определенного момента.

На наших глазах происходит трансформация симпатичных артистов в нечто гипертрофированное и уродливое. Тейлор Свифт из милой кантри-певицы превращается в поп-корпорацию. Та же история происходит с британским автором-исполнителем Эдом Шираном, который в течение десятых проделывает путь от милых песен под гитару до набившего оскомину семпла в Shape of You. Впрочем, есть и куда более приличные примеры. В этом десятилетии расцветает британская певица Адель, записывает эпохальные альбомы Кендрик Ламар, а Daft Punk стреляют своим Random Access Memories.

В подростковой музыке происходит несколько всплесков и угасаний всевозможных разновидностей изобретенных и переизобретенных жанров. R&B конца нулевых прячется в агрессии трэпа начала десятых, мрачный клауд-рэп сменяется «наавтотюненной» с легкой подачи Канье Уэста «новой школой». Сотни миллионов прослушиваний и просмотров, маркетинговые рекорды и агрессивный SMM — лайки, репосты и комментарии становятся новой религией для музыкантов и слушателей, а скандалы с накрутками случаются слишком регулярно, обнажая секреты популярности многих посредственных артистов.

Музыки становится слишком много. Люди не успевают за тем, что актуально прямо сейчас, и быстро забывают тех, кого слушали еще вчера. К сожалению, поводы вспоминать отличных артистов подворачиваются печальные. В 2011 году на пике молодости, творческой активности и популярности умирает Эмми Уайнхаус. Сразу после этого общий тираж ее альбомов вырос в 37 раз, а синглов — в 23 раза. Эта история в течение десяти лет повторяется множество раз: Честер Беннингтон, Кит Флинт, Дэвид Боуи, Лемми Килмистер, Крис Корнелл, Долорес О’Риордан, Леонард Коэн, Lil Peep, XXXTentacion… Смертей очень много, и все они сопровождаются резким скачком прослушиваний и продаж альбомов.

Эфир захватывает YouTube

Технологии, скорость интернета растут стремительно. Когда преодолена очередная критическая отметка, YouTube перестает быть просто местом, где можно посмотреть смешной ролик или новый клип артиста. Он превращается в новый телевизор — точку входа в интернет для миллионов пользователей. Теперь популярность артистов измеряется количеством просмотров, теперь в YouTube есть свои звезды, теперь видеоконтент — это новая религия, а подростки мечтают не о космонавтике, они хотят стать видеоблогерами и снимают на телефон все подряд.

До Беларуси вся эта история докатывается с опозданием, но докатывается. В русскоязычном сегменте YouTube всплывают самые неожиданные и уморительные персонажи. Вот мы следим за разборками на районе с участием Dirty Monk, а вот уже смотрим новый прикол из эфира «Вечернего Урганта». Российские рэп-баттлы в какой-то момент начинают собирать миллионы просмотров и вызывать что-то вроде зависти или как минимум удивления на Западе. В какой-то момент за словесными перепалками рэперов начинают смотреть вообще все, и чисто субкультурная тема, раздутая мыльным пузырем, лопается до приличных и необходимых размеров — теперь это снова андеграунд, погружаться в который у широкой публики уже нет никакого желания.

Параллельно на YouTube приходит журналистика. Бывший главред sports.ru Юрий Дудь вдруг становится звездой, и его интервью с новыми поп-звездами, политиками и другими медийными персонажами про все на свете собирают миллионы просмотров, разбираются на мемы в соцсетях и обсуждаются в офисах. Доходит до смешного: на фестивале «Рок за бобров» в Минске в 2019 году главная звезда — Юрий Дудь, а не выступающие артисты. А его гонорар за участие в фестивале измеряется десятками тысяч долларов. Понятное дело, что после этого YouTube изрыгнул десятки похожих по формату, монтажу и подаче шоу, которые постепенно превратились в подобие вечернего сериала.

СНГ: российская попса и украинский подъем

На фоне того, что в десятых происходит на Западе, российский шоу-бизнес выглядит комично. В начале десятилетия на премии «Муз-ТВ» пять лет подряд лучшим певцом становится Дима Билан, а в целом список артистов выглядит так угрюмо, что кажется, будто у поп-музыки Восточной Европы когда-то недавно случились похороны, а теперь все дружно гудят на поминках. Смешно, но «Прорывом года» в России в 2010 году становится Александр Рыбак с песней Fairytale, победившей на «Евровидении». Потом случается Елка со своим «Провансом», затем Нюша, Serebro, снова Нюша, Тимати… В общем, от всего этого хочется плакать.

Спасение приходит из Украины, которая за это десятилетие выпускает в медийное пространство такое огромное количество отличных артистов, что хватит на все СНГ: от Ивана Дорна до Лободы, от Onuka до «Пошлой Молли», от «Океана Ельзи» до alyona alyona. Украинская музыка в десятых находится на большом подъеме и не собирается останавливаться.

В середине десятилетия происходит смещение акцентов, и русскоязычная поп-музыка попадает в абсолютно маргинальную категорию. Массового слушателя с опозданием, но захватывает «новая школа» хип-хопа, героем поколения называют Oxxxymiron, а старым поп-артистам остается только смеяться над собой. Лучше всех с этим справляется Филипп Киркоров. Российские рэперы появляются в эфире и исчезают из него с космической скоростью. Ставятся рекорды по лайкам и репостам новых альбомов в соцсетях, собираются большие клубные площадки, и много говорится о том, что рэп победил вообще всех. Впрочем, ближе к концу десятилетия становится понятно, что эта победа случилась только в головах больших фантазеров.

В то же время где-то в параллельном мире умирает и возрождается, а потом снова умирает группировка «Ленинград» во главе с Сергеем Шнуровым. Коллектив выступает на Sziget, катается с концертами по США и будоражит общественное сознание предельно меметичными треками и клипами. Главный взрыв для группы в этом десятилетии произошел после клипа на композицию «Экспонат» — песня про лабутены звучала везде и породила десятки пародий. Локальный, но мощный взрыв произошел и после того, как «Ленинград» выпустил клип на песню «8 Сакавіка»: на Шнурова обиделись чуткие и ранимые белорусы. Под конец десятых Сергей Шнуров порядочно утомился от всей этой шумихи и в очередной раз решил закрыть проект.

Беларусь: от запретов до стадиона «Динамо»

Эстрада умирает, ее не спасти

Для Беларуси 2010-е начинаются с генеральной уборки. Замшелая эстрада находится в похмельной полудреме квот на радиостанциях. Артисты, привыкшие к бесплатным ротациям и видеоэфирам, обеспечивавшим им неплохой прайс на корпоративах, окончательно разучились работать. Но если раньше в эфир валилось огромное количество некачественной попсы, сопровождавшейся «плюсом» на телеконцертах, то теперь артисты выпускают по одной-две песне в год и перебиваются сезонным заработком на закрытых мероприятиях.

На этом фоне хорошо чувствует себя разве что Александр Солодуха, который в десятых переживает свою вторую (или третью) молодость. Он появляется на телевидении в роли бабочки, выступает в неформальных минских клубах и вообще не стесняется ничего. В общем, вскоре артист становится главным белорусским поп-фриком и даже дает сольные концерты в «Минск-Арене» и на стадионе «Динамо». Это подвиг, ведь билетные концерты для официальной эстрады — редкость. Такой же редкостью они становятся и для ряда рок-музыкантов, но совсем по другой причине.

Черные списки и низкий художественный уровень

В начале десятых в Беларусь приходит вторая волна «черных списков». Копия документа гуляет по интернету, но его подлинность проверить невозможно. В кабинетах министерств и ведомств отвечают, что никаких «черных списков» нет, но выступления «Ляписа Трубецкого», Лявона Вольского, Змитера Вайтюшкевича, Neuro Dubel, «Палаца» и ряда других групп отменяются регулярно и по самым невероятным причинам: в клубах неожиданно пропадает электричество, рвутся трубы, проводится ремонт. «Ляпис Трубецкой» собирает огромные площадки по всему внешнему периметру Беларуси, остальные музыканты пытаются бороться с невидимым противником и кое-где устраивают подпольные выступления.

Тема запретов распространяется и на приезжих музыкантов. Например, долго обсуждается среди государственных моралистов приезд в Беларусь группы Rammstein — звучат фразы вроде «Его член обнажен, брызжет выше головы семяизвержение». Накануне концерта Мэрилина Мэнсона знаменитый борец за чистоту и нравственность нации Николай Чергинец рассказывает, что после выступления Rammstein под сценой находили шприцы и использованные презервативы. Короче, это было даже весело, несмотря на всю трагичность ситуации. Но Rammstein и Мэнсон в Минске в итоге выступили, а вот кое-кому повезло меньше: отменялись концерты Marduk, Behemoth и ряда других групп, которые обвиняли в экстремизме.

Спустя некоторое время в Беларусь возвращаются гастрольные удостоверения — документ, который обеспечивает тотальный контроль над деятельностью артистов. «Гастрольки» уникальны — хотя бы потому, что больше нигде не существуют. В других странах организация концертов производится по уведомительному принципу, у нас же одобрить концерт должны идеологи: они читают тексты, они якобы слушают музыку, а затем принимают решение, разрешать ли артисту выступать. «Черные списки» исчезают так же внезапно, как и появились. Даже опальный Михалок возвращается в Беларусь и теперь много и щедро концертирует по большим и малым городам страны. Последними из «запрещенных» музыкантов остаются Змитер Вайтюшкевич и Dzeciuki, но в какой-то момент и им удается сделать концерты в Беларуси.

Однако со временем в лексиконе идеологов появляется удивительное словосочетание «низкий художественный уровень» — из-за этой формулировки в стране не могут выступить, например, Die Antwoord. В общем, темные времена. И пока не совсем понятно, закончились ли они. Будем считать, что закончились: Face, концерт которого недавно отменяла Генпрокуратура, все же выступил с сольным концертом в Prime Hall.

Концертный рынок растет

Несмотря на все эти события, концертный рынок в Беларуси растет. Если нулевые особо не радовали рядового меломана большими концертами (вспомним разве что концерт Роберта Планта на стадионе «Трактор» и бешеный рейв Prodigy на «Динамо»), то в десятых происходит настоящий прорыв: к нам едут Rammstein, Джо Кокер, Depeche Mode, Мэрилин Мэнсон, Лана Дель Рей, Linkin Park, Kasabian, Армин ван Бюрен и много-много других артистов, о которых раньше белорусская публика боялась даже подумать. Разумеется, многие из музыкантов доезжают до Беларуси далеко не на пике, но и на том спасибо.

Концертов становится много. Растет и количество больших по белорусским меркам фестивалей. «Мост», Armin Only, «Рок за бобров», Lidbeer, A-Fest, Viva Braslav и более камерные «Вольнае паветра», «Дружба», FSP, Sprava — короче, найти себе подходящий вариант можно. На эти фестивали приезжают большие артисты вроде тех же Kasabian, Армина ван Бюрена или Hurts, а рынок постепенно делится на платные и бесплатные мероприятия. И те, и другие фиксируют рекорды, на которые уже немного страшновато смотреть. Правда, постепенно организаторы крупных фестивалей отказываются от рискованных проектов, и хедлайнерами таких мероприятий становятся понятные и известные широкой аудитории российские артисты или западные когда-то звезды с доступным гонораром.

У нас появляются большие артисты

Начало десятых — это безусловный триумф Сергея Михалка и группы «Ляпис Трубецкой». Белорусская группа окончательно проходит цикл трансформации и в 2011 году выпускает отличный альбом «Веселые картинки» — видимо, последнюю хорошую работу в своей дискографии. Группа активно гастролирует вокруг Беларуси и периодически чуть дальше на Запад, собирает огромные площадки и является белорусской группой номер один, которая не выступает в родной стране. Что было дальше, мы знаем: развал коллектива, группа Brutto, возвращение в Беларусь, «Ляпис-98» — артист меняется стремительно, и наблюдать за этим не всегда приятно. Чтобы немного подсластить эту горькую пилюлю, озвучим один отрадный факт: ко второму альбому группы Drezden Серей Михалок наконец-то созрел для концертов проекта.

Времена рок-музыки с ярким протестным подтекстом проходят. В Беларуси появляются поп-артисты с прицелом на большие площадки по всему постсоветскому пространству. Группа IOWA переезжает жить на «голубой экран» и устраивает дорогие шоу в крупных российских залах и на «Золотом граммофоне». ЛСП из чисто клубного проекта превращается в группу со стадионными амбициями, но слабоватой реализацией этих амбиций. Неизвестно откуда и зачем появляется на свет божий Тима Белорусских. Но главным артистом Беларуси становится Макс Корж. Еще в начале десятых Максим в составе группы Lunclan читает белорусскоязычный политизированный рэп, а спустя пару лет его карьера делает резкий поворот после хита «Небо поможет нам». Контракт с лейблом Respect Production, Дворец спорта, «Минск-Арена», Футбольный манеж, стадион «Динамо». Максим гастролирует по всему миру, собирает огромные площадки и не собирается останавливаться. Вряд ли в ближайшем будущем в Беларуси появится сопоставимый по размаху артист. Но мы этого очень ждем.

В десятых в поп-культуре происходит еще одно важное событие: белорусский музыкант впервые в истории номинируется на «Грэмми». Это почти киношная история: никому не известный битмейкер выкладывает в свободный доступ бит, его находит американский рэпер и записывает мультиплатиновый сингл. Так барабанщик IQ48 Антон Мацулевич подписывает контракт с Sony Music, тусуется со Snoop Dogg и номинируется на престижную музыкальную премию.

Печально признавать это, но факт: за последние два-три года в Беларуси практически исчезли новые имена. Единственное исключение — Тима Белорусских, но вряд ли это можно записать в актив. С другой стороны, белорусские группы активно гастролируют и собирают клубные площадки по всей Европе. «Петля пристрастия» недавно попадает в эфир «Вечернего Урганта» и записывает отличный альбом, группа Molchat Doma выстраивает впечатляющую гастрольную трассу в европейских странах, а могилевчане Nizkiz, кажется, уверенно идут к своей первой «Минск-Арене».

Зыбицкая и Октябрьская

В начале десятых ночные клубы пустеют. Люди перемещаются с больших танцполов в уютные и тесные бары, а на смену гламуру и пафосу приходят «полудомашние» вечеринки на 70—100 человек максимум. Клубы пустеют стремительно, и народ туда больше не заманить ни бесплатным входом, ни с помощью welcome drink, ни другими поблажками маркетологов. Ставьте крест.

В это время расцветают две минские улицы. Неформальная Октябрьская, куда приходит тусоваться молодежь, которой хочется угара, веселья и непринужденного общения со сверстниками. И альтернатива ночным клубам — Зыбицкая, куда переместился весь дух вечеринок нулевых. Сфера развлечений разрастается, бары вырастают как грибы после дождя — у людей появляется выбор и пропадает необходимость стоять на фейсконтроле в ночной клуб и опасаться, что тебя не пропустят туда в кроссовках.

В Минске появляется множество вечеринок нового формата: «Мечта», Sauce, «Сияние»… Но главной подростковой тусовкой становится «Бассота» — объединение, проводящее самые шумные и многочисленные тусовки в городе, которые могут продолжаться по 48 часов нон-стоп. Меняется и сам подход к веселью: если раньше считалось приличным как следует выпить перед танцами, то теперь малые угорают на трезвую голову — им вообще не нужны допинги для того, чтобы делать движ. С другой стороны, кто-то по-прежнему делает хорошую кассу в барах — концептуальных и не очень.

Завод «Горизонт»

А еще в Минске появляется огромное количество пространств. В период кризиса пустующие заводские помещения меняют свой профиль, и вместо мужика в робе здесь появляется ухоженный хипстер. Бывшие цеха превращаются в галереи, тусовочные пространства, креативные кластеры — теперь здесь собирается творческая молодежь. «Цэх», «Ок16», «Верх», «Корпус»: теперь здесь проводятся концерты и вечеринки, специалисты читают тут лекции и проводят мастер-классы, люди смотрят кино и обсуждают важные темы. Наверное, это единственное верное применение неэффективных и пустующих заводских площадей.

Послесловие

Конец десятилетия происходит в том самом похмельном режиме. Только теперь мы отдыхаем не от искристого и пошлого гламура, а от бесконечного потока рэперов разных масштабов и степени талантливости. На смену уличной культуре вот-вот придет что-то еще, и мы это что-то еще, конечно же, очень ждем.

Минск (улицу Октябрьскую, если точнее) кто-то вдруг начинает называть новым Берлином. Это, конечно же, преувеличение, но качественных тусовок и площадок для этих тусовок здесь однозначно становится больше. Бессмысленное пьянство и съем в ночных клубах исчезают быстро, как похмельный сон, и теперь можно показывать гостям столицы не только угорелую экзотику в стробоскопах, но и вполне приличные тусовки во вполне приличных и предназначенных для этого местах.

Белорусская музыка постепенно и в меру своих возможностей выходит на мировые площадки, но при этом как-то неуловимо теряет свою идентичность. Наверное, в эпоху глобализации это нормально, но мы все еще ждем вторых «Песняров», чтобы все сразу заметили, оценили и полюбили наш колорит и нас самих. В общем, нам все еще нужны наши, которые чего-то добились и которых разрешено внутренними тонкими настройками нежно и всем сердцем любить. Поэтому мы ждем.

---

Samsung Electronics — мировой лидер в области электронных технологий. 50 лет создаем будущее. 10 лет помогаем миллионам пользователей добиваться большего благодаря смартфонам Samsung Galaxy.

Спецпроект подготовлен при поддержке ООО «Самсунг Электроникс Рус Компани», УНП 7703608910.

Библиотека Onliner: лучшие материалы и циклы статей

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!

Перепечатка текста и фотографий Onliner без разрешения редакции запрещена. nak@onliner.by