«Не каждый день пытаются убить тебя самого». 14-летнего подростка обвиняют в покушении на убийство собственного отца

Следственный комитет сегодня сообщил о том, что завершил расследование уголовного дела о покушении на убийство 52-летнего мужчины. Обвинения предъявлены подростку 14 лет, который нанес ножевые ранения своему отцу. Папа мальчика — довольно известный бегун, директор спортивного объединения — команды «Крылья ангелов». Это он участвует в полумарафонах и марафонах вместе со своей дочерью Лилей, больной ДЦП. Мужчина ведет «Живой Журнал» под ником lilkindad (Лилькин папа). В нем он подробно рассказывает о произошедшем нападении. 

Официально: «Отец оказал сопротивление, смог выбить орудие преступления, после чего обратился в скорую медицинскую помощь»

Официальная сводка довольно сухо передает случившееся. 24 сентября 14-летний мальчик нанес своему 52-летнему отцу несколько ударов ножом. Отец оказал сопротивление, смог выбить орудие преступления, после чего обратился в скорую медицинскую помощь. С тяжкими телесными повреждениями он был госпитализирован в учреждение здравоохранения. В этот же день подросток был задержан.

Следователи отмечают, что между сыном и отцом на протяжении нескольких лет развивался конфликт. При этом подросток ранее не привлекался ни к административной, ни к уголовной ответственности.

«Во время расследования изучены социально-бытовые условия проживания семьи. Проведены допросы, получены заключения экспертиз. Согласно результатам комплексной психолого-психиатрической экспертизы, проведенной специалистами ГКСЭ, обвиняемый в момент совершения инкриминируемого деяния не находился в состоянии аффекта и мог осознавать значение своих действий и руководить ими», — отметил Следственный комитет.

Подростку предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 14 ч. 1 ст. 139 «Покушение на убийство» Уголовного кодекса Беларуси. Санкция статьи предусматривает наказание от 6 до 15 лет лишения свободы.

«Этот нож, который уложил меня в больницу, был в руке моего сына, Семена»

Бегун Дмитрий и его семья не раз удостаивались внимания СМИ. Про Лилькиного папу, пробежавшего Минский полумарафон вместе с больной ДЦП дочерью, знают едва ли не все любители бега. Дмитрий ведет свой «Живой Журнал», где рассказывает о себе и своей семье. Жизнь у мужчины складывается непросто: после рождения дочери с ДЦП он потерял бизнес, разошелся с женой и остался один с двумя детьми, старшему из которых 14 лет.

24 сентября Дмитрий описывает довольно подробно. В тот день вместе с дочерью Лилией он возвращался с Московского марафона. Домой они вернулись с медалью. Дмитрий пишет, что были горды собой оба.

«Итак, шесть ударов ножом в спину, три слева, три справа, один из них почти в позвоночник, еще один из них в легкое, два из них буквально на сантиметр выше диафрагмы, и это счастье, иначе песня была бы еще более грустной, и, наконец, два удара менее значительных, потому что пришлись в ребра, — описывает случившееся Дмитрий. — Все это разнообразие было принято моей спиной 24 сентября текущего года. Нож — популярной охотничьей модели „Южный крест“. <...> И этот нож, который уложил меня в больницу, был в руке моего сына, Семена...»

«Он уперся и твердит: хотел убить»

Дмитрий дал подписку о неразглашении, поэтому не все может рассказывать. Но из его ЖЖ становится понятно: сын упорно стоит на том, что хотел убить отца.

«Он ведет себя как-то странно. Все стараются ему помочь. Вопросы задают мягко и обтекаемо, а он рубит: хотел убить. Его в бок толкает мама, в другой адвокат, а он уперся и твердит: хотел убить, — передает слова некоего эксперта Дмитрий. — Ну и... Как бы это сказать... То ли цинизм какой-то, исправляет ошибки за всеми. И как-то все высокомерно. Слишком он взрослый какой-то».

Дмитрий говорит, что его сын, нападая на него с ножом, говорил о ненависти.

«Что-то еще бормотал невнятно, но я не понял, не придал значения. Неразборчиво. Он был очень напряженный. Словно каменный. Нож в руке зажат с какой-то нечеловеческой силой. Аж пальцы белые, — пишет он. — Даже не знаю, как мне удалось этот нож забрать. И говорить он почти не мог — одни губы шевелятся, словно замерзшие, одеревеневшие. Слова с шипением вырываются. Глаза в одну точку. Как зомби. А потом вдруг обмяк и стал послушный... Когда нож удалось забрать, то я сказал зажать тряпкой самую большую рану, чтобы кровь не так сильно. Он зажал и держал. Сказал пойти вызвать скорую — пошел вызывать скорую. Потом снова тряпку держал. Пока милиция не пришла».

Как удалось узнать Дмитрию, следователям Семен говорил, что отец его гнобил и унижал, что разбил телефон и месяц назад он задумал убийство папы.

«Это был веселый и звонкий мальчишка, только он и украшал суровый быт неблагополучной семьи»

Дмитрий объясняет: Семен рос хорошим, обычным парнем. После того, как родилась Лилия и у нее обнаружили ДЦП, в семье наступил кризис.

«Один мой ребенок уже пошел в школу, другой тем временем оказался тяжелым лежачим пятилетним дцпшкой, становился все хуже, а лечение зашло в тупик. Моя жена потихоньку втайне начала пить, — описывает свою историю в ЖЖ Дмитрий. — Да и я уже прикладывался вечерком. А что еще остается?

Количество дел в один момент возросло настолько, что бизнес, которым я занимался всю жизнь, захирел и расстроился. Люди, на которых я полагался, завели за спиной какие-то серые дела. Магазин, который кормил семью, одним чудесным апрельским утром сгорел дотла. Кредиторы и заимодатели быстро доели оставшиеся деньги, встали, отряхнулись и разошлись. Унеся с собой мои последние связи с внешним миром».

Семья заселилась в социальную квартиру, которую предоставил город, из-за периодических запоев матери — попала на учет в СОП.

«Это был веселый и звонкий мальчишка, только он и украшал суровый быт неблагополучной семьи», — рассказывает Дмитрий и вспоминает, как его сын в первый же месяц учебы в новой школе чуть не свернул нос однокласснику и у них была тяжба с его мамой.

«Спустя немного времени сам получит в глаз, отметив собственный день рождения замечательным черным фонарем. Весело и без злобы, дети как дети», — пишет Дмитрий и рассказывает, как школа помогала им в семье: завуч выслушивала его семейные проблемы, поднимала с пола и выводила пьяную вусмерть маму, возила ее к наркологу и пыталась устроить на работу. Также рассказывает и о проверках с нарядом милиции, которые в квартире бывали регулярно.

Буквально сегодня Дмитрий написал еще один пост, в котором он рассказал, что его сын писал в тот день, когда собирался напасть на него с ножом.

«...і не адкрыю вам вялiкага сакрэту, калi скажу, што i бацькi, i нават настаўнiкi ў сваiх ацэнках могуць памыляцца. I ведаеце, якая самая небяспечная памылка? Самая небяспечная памылка — гэта несправядлiва ўвесь час завышаць чалавеку ацэнку, захвальваць яго. Справа у тым, што кожны з нас здольны верыць у тое, што высокая ацэнка — самая справядлiвая. I адкiдваць, як няправiльныя, усе нiжэйшыя ацэнкi, лiчачы iх несправядлiвымі.

Чалавек прызвычайваецца лiчыць сябе вельмi дасведчаным i здольным, але вось прыходзiць час сутыкнуцца з рэальнымi цяжкасцямi, i ён, якi прывык да лёгкага i незаслужанага поспеху, адступае и абвiнавачвае ў сваiх няўдачах усiх, акрамя самога сябе...»

По словам Дмитрия, сейчас его сын арестован и находится в Жодинской тюрьме №8, где ждет окончания следствия и суда. Следователи готовят документы для передачи уголовного дела прокурору.

«Ситуация, в которой я оказался, — редкая, необычная. Ведь не каждый день пытаются убить кого-то из близких. И уж тем более — не каждый день пытаются убить тебя самого, — пишет мужчина в своих записках. — И мало кто знает, что в этом случае делать, как быть, что думать, что говорить, и так далее. Вот и я не знаю.

Мне кажется, что я постоянно делаю ошибки. Не о том думаю, не туда обращаюсь, не с теми говорю. Я буду рад, если эти записки, которые я составлял по ходу дела, смогут быть полезными мне самому, чтобы разобраться в случившемся. И возможно, быть полезными кому-то еще. А также прошу помощи у всех, кто может помочь советом или делом. Потому что я — в самом деле пока не знаю, как быть».

Дополнено

Дмитрий, к слову, считает, что выводы СК об отсутствии аффекта у его сына в момент совершения преступления — сомнительны.

«Я старался оставаться в стороне от комментариев, пока шло следствие, но в данном случае наглость заявления представителя Следственного комитета превышает терпимые пределы. В своем сообщении представитель СК опирается за выводы комплексной психолого-психиатрической экспертизы и особый акцент делает на том, что у сына не было состояния аффекта, — пишет мужчина на своей странице в Facebook. — Это сообщение представитель СК распространил уже после того, как в СК было передано обоснованное ходатайство о проведении дополнительной экспертизы, потому что выводы об отсутствии аффекта сомнительны.

Они сделаны лишь одним специалистом, отражают его субъективное мнение, не указывают методику, на основании которой делается вывод об отсутствии аффекта, и отсутствует дата проведения исследования об аффекте, что является существенным фактором, поскольку следы аффекта в психике можно обнаружить только в очень сжатые сроки после его протекания. Также сообщается, что „по данным следствия, между 14-летним мальчиком и его отцом на протяжении нескольких лет развивался конфликт“.

Данное утверждение неоднозначно и служит искажению действительности своим намеком на то, что конфликт между отцом и сыном является причиной трагедии. По существу, конфликт есть между всеми людьми без исключения. Не бывает отношений без конфликта. Весь вопрос в том, приводит ли конфликт к трагедии. Изучая сегодня материалы дела, я не обнаружил там ни одного свидетельства или факта в пользу того, что конфликт между отцом и сыном выходил за рамки общепринятых отношений между родителями и подростками. Ни одного. Во всех двух томах дела, каждый из которых толщиной с хороший огурец».

Дмитрий добавляет, что отправил в прокуратуру заявление с указанием на нарушения СК и просьбой детально разобраться.

— Возможно, дело будет доследовано, — отметил он.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!