«Жизнь — очень грустная штука, а мы даем людям позитив». Фоторепортаж с большого концерта в память об Александре Кулинковиче

После смерти лидера Neuro Dubel многие вспоминали «своего Сашу» — человека, которого знали лично, с которым были связаны веселые и не очень истории. Эти истории теперь можно собирать в отдельную книгу: она понадобится многим — тем, кто прожил эпоху расцвета белорусского рока и видел все собственными глазами. Тем, кто эту эпоху не застал, но очень хотел бы. И тем, кто про нее практически ничего не знает и не особо хочет: просто потому, что это часть истории не только белорусской музыки, но и страны в целом.

Кулинкович оставил после себя много отличных песен, которые становились «мемами» даже в те времена, когда еще никто не знал про существование слова «мем». Даже если вы никогда не любили Neuro Dubel и не стремились знать песни группы, то наверняка слышали что-то вроде «Переехала комбайном» или хотя бы песню про «Гузік». Даже после мучительной истории с запретами группа продолжила собирать полные клубы и всегда была в прямом контакте со зрителем.

Теперь говорят, что дядя Саша мечтал отметить юбилей группы в Prime Hall — на большой клубной площадке, с большим количеством гостей, старых и новых песен. Его мечта сбылась сейчас, когда самого дяди Саши уже нет в живых. Мы предлагаем посмотреть, как прошел концерт памяти замечательного белорусского рок-музыканта Александра Кулинковича, и вспомнить его слова и песни: в них много юмора, остроумия и традиционной белорусской грусти, без которой, кажется, здесь не рождаются художники.

Дело в том, что бог меня немного обделил. Когда он раздавал людям чувство прекрасного, я стоял в очереди за портвейном. Я не воспринимаю красот архитектуры, когда мне говорят: «О! Посмотри, какой замок». Как по мне, что сарай, что собор — одно и то же. Когда я приезжаю в незнакомый город, меня больше интересует, какое пиво продается в баре [смеется], — и не потому, что я алкоголик. Интерьер баров мне интереснее, чем архитектура собора. И вот в этом плане Норвегия меня поразила, там действительно было «вау, как красиво!». Я про природу

Если я буду кромсать свой репертуар из-за боязни наказания, я не буду свободным человеком, а если я его покромсаю, чтобы зрителям в зале было приятно, то я останусь свободным. Поэтому если госструктура предложит мне сыграть концерт, но играть «немножечко не то», и это самое «немножечко не то» оставит меня свободным человеком, то я, безусловно, соглашусь. Но если попросят петь песню не из моего репертуара или песню, которая им нужна, чтобы подвести какую базу, — откажусь

Жизнь — очень грустная штука, и я не понимаю, как можно петь грустные песни. Мы людям даем позитив, потому что грусти они и так нахватаются. Человека никто не будет спрашивать: «Ты хочешь грустить?» — его просто заставят это делать. Он погрустнеет, когда получит жировку, или когда сходит в магазин, или когда увидит на улице хромого воробушка… Так просто веселить человека никто не будет, но мы это делаем и неплохо, я считаю, с этой задачей справляемся

В нашей стране много порядка, раньше было меньше. Когда здесь живешь, чувствуешь рамки, тиски, но когда уезжаешь за пределы СНГ, то понимаешь, что у нас очень много хорошего, в частности — упорядоченности. В Украине полный хаос, в России нет порядка. Так вот, я ностальгирую по тому самому хаосу, который был до 2000 года. Тогда на концертах люди прыгали, пили пиво, и им не запрещали это делать. Я хорошо помню времена, когда музыканты говорили: «О, почему государство не обращает на нас внимания?» Так вот оно обратило. Мне нравились те времена, когда на нас не обращали внимания

На меня очень сильно повлияли Dead Kennedy’s. Не столько музыкой, сколько подачей. Наверное, я имею право сказать, что Neuro Dubel вертится вокруг вот этой самой подачи, а не музыки. Неоднократно менялся состав, но музыка оставалась все той же. Хотя я не играю на музыкальных инструментах, но люди, которые играют в нашем составе, они чувствуют этот самый энергетический посыл, который от меня исходит

По нашим песням сложно понять, какой курс доллара был в 95-м, например, году или в 2002-м. Я считаю, что нужен особый дар, чтобы уметь писать песни о политике. Мы этим даром не обладаем. Таланта нет. Я не настолько поэт, не могу писать складно, мои тексты очень сумбурные

Neuro Dubel все-таки панк-группа, и относиться к нам нужно как к панк-группе. Мне очень смешно читать эссе, в которых рассматривается творчество Neuro Dubel с точки зрения, например, джаза. Вот джазмен сидит и рассуждает: «Да, а ребята ведь играть не умеют». А мы рок-группа, и как рок-группа Neuro Dubel очень профессиональны. Если мы берем неправильный аккорд, то аккорд этот задуман и берется в нужном месте, он не вырывается случайно

Несколько лет назад я переселился в Уручье и живу в обрамлении магазинов. Когда мы переехали, мой маленький сын меня спросил: «Папа, а в Уручье все алкоголики?» Я говорю: «Нет, Сань, просто вокруг магазины, и вся алкашня собирается возле нашего дома и там выпивает». Так и в рок-музыке. Сама она, на мой взгляд, не является такой уж музыкой протеста. Просто люди, которые протестуют, тянутся к такому самовыражению. Музыка — самое простое и самое близкое человеку явление

На самом деле не так все плохо, это как посмотреть. Любая вещь, любое событие, любая жизнь — как ее покажешь, так она и будет выглядеть. Сидит человек, у него кризис среднего возраста, и вот он говорит себе: «Я ничего не сделал, ничего не успел, ничего не получилось, все **рня». И на самом деле — да. Если он объяснит себе, почему он так считает, объективно, то он действительно прожил свою жизнь зря. Ничего не достиг из того, о чем мечтал в детстве, и то не так, и это. Но если он настроится на другую волну и начнет думать о том, чего он за сорок лет достиг, то все будет совершенно наоборот. Он докажет себе, что прожил сказочную жизнь и у него все получилось

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!