Кто это?
Василий Шевляков — клинический сексолог, врач-психотерапевт, специалист Минского городского сексологического центра. Ведущий психологических обучающих программ в Москве и Минске. Читает лекции подросткам. С грустью констатирует, что достаточно яркая сексуальная культура белорусов была заморожена советским периодом, и сейчас нам приходится заново ее «растить».
— Василий, расставьте точки над «i». Существует-таки зависимость от порнографии или нет?
— Зависимость такая есть. Но это не очень относится к сфере сексологии. Скорее это компетенция специалистов, занимающихся пограничной патологией, например, фобическими расстройствами.
Зависимость от порнопродукции ничем не отличается от других видов зависимостей — дофаминовых, адреналиновых, серотониновых, кроме, разве что, алкогольной. Там другой механизм. Кроме того, зависимость от порнографии ближе к такому расстройству, которое называется обсессивно-компульсивным (ОКР). Это когда человек не в состоянии контролировать тягу к чему-либо на уровне мышления или действий, которые позволяют сбросить напряжение от чрезмерного мыслительного процесса. Работать с такой проблемой нужно почти точно так же, как и с обсессивно-компульсивным расстройством.
И тогда, на самом деле, это расстройство — а мы говорим о зависимости от порнографии именно как о расстройстве — не очень часто встречается. В большинстве случаев, говоря «зависимость от порнографии», в социуме подразумевают, что человек довольно много времени посвящает порнопродукции: сидит в сетях, что-то там разыскивает, получает наслаждение, удовольствие, сексуальное возбуждение. Если это сопровождается мастурбацией или другими действиями, которые позволяют сбросить сексуальное напряжение (или напряжение вообще), то речь идет о некой форме навязчивости, которая, возможно, не мешает в повседневной жизни, но занимает достаточно важное место. И тогда говорить о том, является ли это некой сложностью или отклонением, можно настолько, насколько страдает социальная адаптация человека.
— Да, как разграничить здоровое желание человека посмотреть эротическое видео от зависимости?
— Разница в том, что, если это не проблема, человек не будет на этом фиксирован. Не станет жертвовать важным: отношениями, работой, личным временем, хобби… Если же потребность так велика, что человек ради нее приносит в жертву нечто важное для себя (своего развития), то можно констатировать: это как минимум сложность, требующая внимания. Нужно понять: что-то не так. Если этого понимания нет, то, похоже, ситуация человеку важна. Так он решает серьезную задачу. Уходит от контакта, например.
— То есть это просто способ? Точно так же человек мог бы сидеть в компьютерных играх?
— Да. Это один из способов избежать реальности. Кто-то уходит в книжки, кто-то — в фильмы, другой — в прослушивание музыки. А этот человек смотрит порно.
Очень часто это может не иметь сексуального оттенка. Например, не сопровождаться возбуждением. Так тоже бывает. Просто такой невротический способ ухода от реальности.
А вот когда человек не в состоянии контролировать позыв, отказаться от него волевым усилием — это уже становится проблемой и требует обращения к специалисту. Или когда просмотр порнографии занимает важную часть жизни, нарушая социализацию. Человек не может работать, забывает про еду — все, что мы относим уже к формату зависимости. Точно так же можно говорить о зависимости от компьютерных или азартных игр.
— Недавно Всемирная организация здравоохранения включила зависимость от компьютерных игр в очередной список заболеваний — МКБ-11. А зависимость от порнографии появится в этом списке, как думаете?
— Я думаю, нет. Это не настолько социально обсуждаемая история, как зависимость от компьютерных игр. В силу того, что это связано с сексуальностью, тема довольно закрытая.
Если зависимость от игр люди не очень-то скрывают, то вот от порнографии — да. Ее не принято показывать в силу закрытости сексуальной жизни. Это воспринимается как нечто постыдное. Вследствие чего люди не так уж часто обращаются с подобной формой зависимости, даже если доходит до степени расстройства.
Еще есть важный момент: не каждый человек, который страдает такой зависимостью, в силах признаться себе, что это действительно зависимость, что с ним что-то не так. Это касается, в принципе, любой аддикции. Но здесь ситуация отягощается чувством стыда. Все-таки игровая зависимость более социально приемлема, чем признание: «Знаете, я пять часов в день трачу на просмотр порнографии» — «Фу-фу-фу!» А игры… Да в них все играют. Порнография у нас как алкоголь: все смотрят по праздникам (улыбается — прим. Onliner.by).
— А у вас были в практике пациенты с зависимостью от порнографии?
— Да. Я не могу сказать, что они обращались именно с этой темой, но в процессе работы мы периодически выходим на такие ситуации. Чаще всего приходят со сложностями в отношениях, например, или в сексуальной жизни. И выяснятся, что очень много сил уходит на просмотр порнографической продукции и на контакт с живым человеком не остается сил, энергии, времени, возбуждения. Либидо не успевает отдыхать от такого насилия. Любая зависимость — это ведь форма насилия, аутоагрессии (агрессии, направленной на себя самого).
— Можно ли предположить, что мужчина, например, не способен на близость и для него зависимость от порнографии — это способ избежать близости с живой женщиной?
— Как один из вариантов, да. Вариантов много, на самом деле. Это может быть уход от реальности. Или от каких-то сильных переживаний, проблем. Это может быть сублимация невозможности реального контакта и взаимодействия — что является нормой в подростковой среде. Но с возрастом, конечно, оборачивается проблемой развития сексуальности. Когда в 36 лет человек вместо взаимоотношений проводит 5—6 часов за просмотром порнографии — это вызывает некоторое недоумение. Как минимум. Даже если ему от этого вполне комфортно. В большинстве своем такие люди не отдают себе отчет в том, что они делают. В этом есть доля страдания, связанная с одиночеством, неспособностью быть в контакте. Еще для таких людей характерна очень сильная тревога, которая требует выхода.
— То есть кто-то с ОКР может от сильной внутренней тревоги в десятый раз натирать кухонную полочку и симметрично раскладывать вещи, а другой — смотреть порно?
— Да. Будет в десятый раз смотреть один и тот же порноролик с навязчивой идеей сбросить сексуальное напряжение, которого, в общем-то, и нет. Поскольку настоящая цель — сбросить тревогу, которая сопровождает человека. И так подтверждается замкнутый цикл. Потому что тревога все равно появляется через какое-то время. И требует сброса.
Хотя не все однозначно. Может, у человека дома только одна кассета, вот он и смотрит ее каждый раз? Вспоминаю наши 90-е, когда у подростков была одна-единственная кассета, протертая до дыр, и ее смотрели всем двором…
— Зависимость от порнографии — это исключительно удел мужчин или нет?
— У мужчин так построен триггерный механизм стимуляции возбуждения, что для них порнография более значима, чем для женщин. В первую очередь как визуальный стимулятор. Действительно, мужчины чаще попадаются на некоторых проблемах, связанных с порнопродукцией, поскольку в большинстве случаев для них сброс сексуального напряжения более важен, чем для женщин. И часто требует внешних источников возбуждения. Все-таки женщины в своем возбуждении могут довольно эффективно опираться на внутренние ресурсы: фантазии, воспоминания, представления. А у мужчин потребность во внешнем источнике намного выше. Поэтому они часто прибегают в том числе к эротической, порнографической продукции, чтобы иметь возможность более качественной стимуляции. И, соответственно, чаще становятся заложниками это самой продукции.
Если раньше порнопродукция была более кинематографической (были студии, которые снимали фильмы, сюжеты, актрисы, которые играли роли), то чувствовалось, что это немножко не про жизнь. Красиво, возбуждает, но не совсем про реальность. В современном мире порнографической продукции столько, что чуть ли не у каждого подростка есть собственная порнотека. В этом есть много чрезмерного насыщения, доступности.
Сегодня, смотря порнопродукцию, потребитель думает: «В жизни тоже так можно, и это скучно. Ничем не отличается. Неинтересно». А раз это «как в жизни», то, соответственно, может служить бóльшим источником сублимации сексуальной активности. Есть еще одна отдельная категория — виртуальный секс и все, что с ним связано. По сути, это про одно и то же.
— Порнопродукция точно важна как минимум в двух моментах. Во-первых, она обогащает сексуальную жизнь, если грамотно ее использовать. Во-вторых, это точно способствует более качественному сбросу сексуального напряжения — у мужчин, в частности. Таким образом, порнопродукция снижает уровень сексуальной агрессии. Если грамотно используется, конечно же.
Есть, конечно, и негативные моменты. Первый я бы сформулировал так: порнография сейчас настолько распространена, что обесценивает саму сексуальную жизнь. В реальности секс обесценивается. Это одна из самых сложных ситуаций, с которыми мы встречаемся в социуме — и специалисты, и обыватели.
Второй — к сожалению, контент очень доступен. Люди, которые не совсем способны к цензу качества продукции, принимают ее за побуждение к действию. И, соответственно, переносят в реальность. Как подростки, которые начинают пробовать вещи, мягко говоря, не очень адекватные в сексуальной жизни — какие-то формы мастурбации, которые не являются физиологическими, и так далее.
— Ваш прогноз. Количество зависимых от порнографии будет расти?
— Я не думаю, что оно сильно уменьшалось когда-либо (смеется — прим. Onliner.by). Порнография — это часть сексуальной культуры, которая всегда будет существовать. Но она может менять формы. Раньше это были глянцевые журналы, потом — видео, студийные фильмы, сейчас — различные интернет-формы. Через какое-то время нас снова ждут перемены. Может, порнография уйдет в виртуальность, а может — нет. В любом случае это будет всегда. А раз это будет всегда (и человек не сильно меняется в своих пристрастиях), то зависимость от порнографии тоже будет всегда. Не думаю, что ее станет больше или меньше. Столько же. В зависимости от развитости сексуального воспитания, культуры, в разных странах цифры отличаются. В нашей стране, к сожалению, уровень сексуального воспитания очень низкий. Поэтому у нас с этим больше проблем: наверное, больше, поскольку толком-то статистику никто не ведет.
Сложность в том, что сейчас собственной сексуальной культуры у белорусов нет. Она зреет потихонечку. Но зреет не очень качественно, потому что мы берем остатки и дополняем их чужими культурными нормами с Запада или Востока. Получается довольна ядреная смесь, которая не всегда подходит в силу особенностей нашего менталитета, нашей жизни и пространства.
Один из главных нюансов, который сказывается на сложностях в сексуальной жизни, — очень низкая телесная культура. В нашем обществе не принята телесность. Не приняты прикосновения, поглаживания, похлопывания, объятия, не говоря уже о поцелуях. Можно сказать, что у белорусов телесность стигматизирована, сопряжена с чувством стыда. А телесный контакт — очень важная часть сексуальности, я уж не говорю про возбуждение. На мой взгляд, это одна из тех важных причин, из-за которых у людей, в том числе подростков, сложности с сексуальностью.
Это связано с тем, что в советские и постсоветские годы наши мамы не имели возможности давать нам, детям, качественный телесный контакт. У нас нет такого навыка. Это травма поколений: очень большая функциональность наших родителей без налета чувственности и телесности, которые так важны детям для качественного развития коммуникации и сексуальности. Такова специфика нашего общества.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Быстрая связь с редакцией: читайте паблик-чат Onliner и пишите нам в Viber!
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by