— По долгу службы я присутствовал на каждой коллегии министерства, — присаживается на стул из белой кожи Виктор Алексеевич. — Министр бытового обслуживания всегда подчеркивала, что каждая женщина хочет быть красивой и пользоваться услугами парикмахерских. И каждый раз остро стоял вопрос, где взять профессиональные шампуни, бальзамы и краски для волос. В СССР такие средства не производили вообще, их покупали в странах экономической взаимопомощи: Чехии, ГДР и других. Шампуни и краски распределяла Москва по системе госплана (в Беларусь приходили продукты немецкой фирмы Londa). Их все время не хватало. В общем, вопрос остро стоял на каждом заседании.

В очередной раз услышав о нехватке шампуня в парикмахерских, Виктор Алексеевич вдруг поднялся и предложил: «Так давайте уже делать шампуни у нас». На дворе был 1988 год, главой СССР был Михаил Горбачев. Чиновники выпустили временное положение «Об иностранных инвестициях и создании совместных предприятий». Иностранные инвесторы получили преференции. За это положение и зацепились.

— У нас ни опыта, ни школы, ничего не было, сами мы бы производство точно не наладили, — вспоминает Виктор Алексеевич. — Попробовали предложить создать совместное производство фирме Wella в Западной Германии. Тогда это была компания номер один в мире по производству косметики. Мы вроде бы договорились, но потом все развалилось. Советскому Союзу не доверяли.

«Итальянец не верил нам, все говорил, что мы его обманываем»

В итоге отыскалась не особо гремевшая в те времена итальянская косметическая компания G. V. F. с ее директором Лучио Фузаро. Итальянцу был интересен советский рынок, но он очень сильно сомневался: производство косметики — это ведь и лаборатория, и кадры, и контроль качества. Кроме того, Лучио смущали финансовые нюансы.

— Мы очень долго с ним торговались, — вспоминает Виктор Алексеевич. — Дело в том, что уставной вклад формировался в долларах. В советские времена курс доллара к рублю устанавливали планово. На тот момент он составлял 72 копейки.

Лучио постоянно думал, что мы его обманываем. Он брал купюру в 100 рублей и говорил: «Это $150 по реальному курсу. Так вот я за ваши 100 рублей даже пообедать в хорошем ресторане не смогу. А в Милане за эти деньги я могу целую неделю с друзьями ходить по ресторанам».

Синьор Фузаро решался долго: несколько раз уезжал из Минска, столько же раз возвращался. Но в итоге согласился. Документы подписали в Милане, а сам договор регистрировали в Москве в 1988 году. Советско-итальянское предприятие назвали «Белита» (от сложения слов «Беларусь» и «Италия»). И оно стало всего третьим предприятием с иностранным капиталом в БССР.

Для новоиспеченного производства срочно реконструировали столичную прачечную. Поначалу здесь работало всего 11 человек. Через год после подписания документов «Белита» выпустила первую линейку продукции (формулы предоставила итальянская сторона). Всего в линейке было шесть продуктов: шампунь, четыре вида лосьонов и бальзам.

— К слову, бальзам «Ревивор» мы выпускаем до сих пор, — подчеркивает Виктор Алексеевич. — Примитивные технологии у нас тогда были, этикетки клеили вручную, но о сбыте вообще не думали. Тогда тут очереди стояли, раскупали — только дай. А у нас мощностей не хватало, сырья, упаковки. Об этом думали.

После развала СССР «Белбыткомплект» стал закрытым акционерным обществом, а потом и вовсе сменил название на «Витэкс» и тоже начал выпускать продукцию. Виктор Терещенко остается генеральным директором «Витэкса» и председателем совета директоров СП «Белита».

«По надоям мы первые в стране, даже „Снов“ обогнали»

За почти три десятка лет Виктор Терещенко создал целую косметическую империю. «Витэкс» и «Белита» в общей сложности доросли до 1000 работников. Говорят, что текучки тут нет, а средняя зарплата уже перевалила за 1000 рублей. Сейчас оба предприятия выпускают свыше 2000 наименований продукции в год.

У предприятия появилось даже свое сельскохозяйственное предприятие в деревне Теплень Узденского района. Хозяйство купили 12 лет назад согласно указу президента и вложили в него 27 млрд неденоминированных рублей.

— Спасли деревню, ведь там был самый убыточный колхоз, — гордится Виктор Алексеевич. — Мы выращиваем там крупный рогатый скот, есть молочно-товарная ферма. По надоям мы занимаем первое место в республике, даже «Снов» обогнали. Еще сад на 100 гектаров. Мы соки делаем и чипсы яблочные. Видели в наших магазинах? Это оттуда. Ульи у нас свои, мед делаем. Организовали швейное производство — там у нас косметички шьют. Кроме того, травы выращиваем для экстрактов. 97 человек работают, живет деревня.

Мы идем на экскурсию по небольшой территории «Витэкса» в старой части Грушевки. Моросит мелкий дождик, тепло, пахнет сиренью, а за забором в частном секторе лают собаки.

Первое, с чего начинается производство, — это научный центр, особая гордость предприятия. Именно здесь создают формулы новых кремов и гелей для душа. Каждый год специалисты придумывают по 100 новых продуктов.

— Нам просто пришлось создавать научный центр, так как 30 лет назад у нас не было ни одного специалиста в сфере производства косметики. Не готовили специалистов ни в Академии наук, ни в институтах, — объясняет Виктор Алексеевич. — На первых порах мы взяли специалиста из «Медпрепаратов» и обучали его в Италии.

В помещении с сотнями колбочек и пробирок ежедневно работает шестеро специалистов.

— Придумать хороший крем — это как песню написать, муза нужна, — технолог-химик Наталья Колбович быстро смешивает ингредиенты и «взбивает» их в специальном аппарате.

Примерно так химики проверяют свои идеи. Через пару минут в стеклянной пробирке появляется белая субстанция, напоминающая обычный крем для рук.

— Перед тем как предлагать формулу в производство, мы стараемся протестировать его сами: как ощущения, запахи и так далее. Тесты на животных у нас запрещены, — говорят в центре и втирают массу в руку. Смотрим. Вроде бы все проходит хорошо: легко впиталось, покраснений нет.

По поводу парабенов, сульфатов и силиконов, которыми изобилуют этикетки косметической продукции, ученые говорят: нет точных научных исследований об их вреде при длительном использовании косметики.

— Парабены используются как консерванты. Именно они помогают сохранить крем от появления микроорганизмов, которые делают его гораздо более опасным. Там появляются кетоны, альдегиды, канцерогенные вещества. И этот крем в сотни, даже в тысячи раз опаснее крема с минимальным содержанием парабенов, — объясняют специалисты центра. — Тем более что и нашим, и европейским законодательством разработана безопасная концентрация этих компонентов. Мы ее придерживаемся.

— У силиконов одни из самых инертных молекул. Они выполняют свою функцию — придают блеск и шелковистость волосам, они воздухопроницаемы и не имеют накопительных свойств, — объясняет руководитель научного центра, кандидат химических наук Вероника Романовская. — Ну и сульфаты — поверхностно-активные вещества, которые помогают вымывать волосы. Научных данных об их вреде опять же нет. Сейчас 95% шампуней используют смесь различных ПАВ — и мягких, и жестких, — а также силиконы и парабены.

— Но раз рынок требует продукции без сульфатов, силиконов и парабенов, мы выпустили такую серию, — разводят руками химики.

«Сырье мы покупаем там же, где и ведущие косметические компании типа L’Oréal или Maybelline»

После того как в научном центре создали и опробовали новую формулу, стартует производственный процесс. Мы переодеваемся в халаты, надеваем шапочки, бахилы и идем в цеха.

Первый — это цех «варки». Тут полно небольших синих бочек. Глина, тальк, соли Мертвого моря, коллаген и так далее — все это вскоре пойдет в производство. Кроме того, здесь используют трехступенчатую очистку воды.

Из бочек специальные насосы качают сырье в блестящие металлические «реакторы». В них зубная паста, крем, гель для душа или другой продукт будет «томиться» от 5 до 7 часов.

— Сейчас здесь «варится» зубная паста, — технолог приоткрывает крышку.

Затем содержимое выгрузят, а сами реакторы вымоют паром и обработают несколькими дезинфицирующими растворами.

— У нас сейчас самое новое импортное оборудование из Германии и Италии. Сырье мы покупаем там же, где покупают его ведущие косметические компании типа L’Oréal или Maybelline. В основном это Франция и Германия. Белорусского практически нет. Ну, только, может быть, спирты, — объясняет Виктор Алексеевич.

— Да, сырье у нас такого же качества, как у ведущих мировых компаний, — подтверждает слова директора главный технолог Виталий Ермоленко. — Поэтому иногда мы не понимаем претензий к составу нашей косметики, особенно когда он практически идентичен составам мировых брендов. Вот, к примеру, нас упрекают в использовании минерального масла. Но в той же импортной косметике тоже есть минеральное масло, вы только в состав гляньте. Однако там его почему-то не замечают и не критикуют.

По специальным трубам тот же крем, гель для душа или маска поступает в емкости на втором этаже. За стеклянными перегородками работают пневмонасосы, они закачивают содержимое емкостей в тубы из полиэтилена.

Тубные машины спаивают один конец тюбика и маркируют датой изготовления на шве. Уже после этого работницы проверяют и пакуют продукцию в большие картонные коробки.

На другой линии робот разливает в банки крем, накладывает фольгу, закручивает крышки и упаковывает в коробку, а в конце оборачивает ее целлофаном.

— Единственное, что робот не может делать, — это правильно выставить баночки, — говорит начальник производства Ирина Подлипская. — Здесь пока человек быстрее.

Отдельно на «Витэксе» выпускают помаду. Готовую массу закупают в ЕС, а специальный аппарат фасует ее в патроны. Говорят, что самая ходовая помада — неброских спокойных цветов: белоруски не особо любят экспериментировать. Остальную «декоративку» делает «Белита».

— Это сейчас у нас итальянское, польское оборудование, самое современное, — объясняет Виктор Алексеевич. — А 30 лет назад никто не выпускал банки для шампуней: не было технологий. Пришлось самим закупать станки и налаживать свое производство.

«Нашей косметикой пользуются даже Иосиф Кобзон и Клара Новикова»

Качество всей продукции контролирует несколько лабораторий: здесь есть входной контроль качества, потом его на промежуточном этапе проверяют в лаборатории производства, а конечный продукт проходит тесты еще в двух лабораториях.

— Мы отбираем образцы каждой партии и проверяем их на физико-химические параметры и микробиологию, — говорит начальница испытательной лаборатории Екатерина Русак.

В первой лаборатории проверяют уровень pH, пенообразующую способность, коллоидную стабильность продукта, то, как будет вести себя этикетка при трении, попадании воды и шампуня.

Во второй лаборатории микробиологи тестируют крем на наличие вредных микроорганизмов.

— Мы оставляем образцы продукции и наблюдаем за ними на протяжении всего срока годности и год после. И обычно микроорганизмы не появляются даже после истечения срока годности. Вообще, у нас параметры высева — ноль микроорганизмов, хотя по нормам допускается тысяча единиц, — добавляет Екатерина Русак. — Наша продукция спокойно выдерживает температуру до +25 градусов. Мы тестировали ее в специальных термостатах и роста микроорганизмов опять же не наблюдали.

После всех проверок упакованные в коробки тюбики разъезжаются в магазины. Торговая сеть «Витэкса» насчитывает около 600 магазинов в более чем 20 странах мира. Основной рынок сбыта — это, конечно, Россия.

— Стараемся не накручивать ценники в разы, как это делают многие компании. Мы не гонимся за астрономической прибылью, а хотим быть очень доступными для покупателя, — говорит в конце экскурсии Виктор Терещенко. — При этом, замечу, качество нашей косметики очень хорошее. Многие известные артисты, у которых есть возможность купить самую лучшую косметику, отдают предпочтение нам. Тот же Кобзон или, к примеру, Клара Новикова.

Профессиональные визажисты в популярном сервисе «Услуги. Onliner»

Читайте также:

• Как это делается: мифы и реальное производство белорусских креветок
• Жалуетесь на работу? Жаркий репортаж из минского пекла, в котором варят сталь

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by