«Как я сюда попала»

Стол, книги, лаконичный кухонный уголок. Кошка схоронилась в укрытии, выглядывает осторожно, не признает в нас земляков.

Пьем зеленый чай. Оля говорит:

— Детство я провела в Березе. Училась в Минске. Работала учителем английского в частной школе. Все обычно. Еще занималась социальными танцами. Сальса, бачата и в таком духе. В 2013-м в столице был фестиваль. Подруга уговорила: «Иди». Увидела Алекса. А он увидел меня. Потанцевали пару раз. Начали переписываться. Через год съездила в гости. Так завязались отношения.

В прошлом году они поженились. Свадьбу играли в Гренобле. Взяв вещи и кота, в ноябре 2016-го Ольга уехала в манящую белорусов неизвестность. Но говорит, что никаких терзаний не испытывала. Во-первых, у нее была любовь. Во-вторых, в свое время она полгода жила в Англии, еще раньше ездила по студенческой программе в Штаты. В 19 лет остаться в Америке не рискнула: не хватило духу. Сейчас она — мадам Фори и скоро, если все пойдет гладко, получит ВНЖ.

Легализация, центр занятости, €2000

— Сразу же меня направили на курсы в центр миграции и интеграции, — рассказывает Ольга о стандартной для всех приезжих процедуре. — Прошла тестирование. Учу французский язык. В Минске получила годовую визу длительного пребывания, которую называют «визой жены». Мой статус аналогичен виду на жительство. Это значит, я могу работать. Как раз сейчас работу и ищу.

В центре занятости помогли составить резюме, выложили его на своем сайте. Если кто-то из работодателей будет заинтересован в рабочих специальностях, то могут отправить на курсы и в некоторых случаях даже платить стипендию. Потом надо будет отработать определенный срок.

Пособие по безработице мне не платят, потому что муж трудоустроен. До этого он год работал в Австралии. А сразу после приезда, пока получал ниже среднего, доплачивали €130. Если бы не работал вообще, сумма составляла бы около €1000. У меня есть знакомые среди беженцев. Им каждый месяц оплачивают аренду жилья (€500) и дают бонусом сумму на руки. Пособий много, они зависят от стажа, количества детей и тому подобного.

Мне хочется работать — и работать именно с языком. Один из вариантов — давать частные уроки английского. Планирую пойти на двухгодичные курсы по подготовке учителей начальных классов. Уже подала на аттестацию свой белорусский диплом. Узнавала: зарплата учителя здесь составляет до €2000 после уплаты налогов. Но все зависит от нагрузки.

По словам Ольги, средняя зарплата в Гренобле — что-то около €1600—2000. Впрочем, это не имеет особого значения. Понятиями вроде «всем по 1500» в Европе оперируют редко.

— У учителя доходы неплохие, можно жить с комфортом. В учителя здесь не особо стремятся идти. Местные говорят о психологическом дискомфорте и сложных подростках. Особенно на юге. Подруга работала в южных провинциях, потом перебралась на север. Ей на уроках едва ли не угрожали.

Александр Фори учился на факультете французской литературы, работал в гостиничной сети Ibis, сейчас устроился на ресепшен в апарт-отель семейного типа. Получает €1450. Средний для региона вариант.

У них обычная семья, не осчастливленная наследством и родовым поместьем в предгорьях Альп. Всего надо добиваться самим.

Квартира, кредит, мечты

Алекс купил небольшую квартиру в кредит еще до свадьбы. Выбирал жилье небольшое, для холостяка, потому что планировал жениться лет в 35, как здесь заведено. В квартирке одна спальня и гостиная с кухней — всего 33 квадратных метра.

— Процент по кредиту у нас — 4,1. И мы хотим пересмотреть его в сторону уменьшения. По сравнению с Беларусью цифра приятная. Поэтому во Франции молодой семье, даже если работает один человек, вполне реально купить жилье, — рассуждает Ольга. — При наличии каких-то накоплений, разумеется. Если снимать такую квартиру в нашем районе, то в месяц придется платить €400—500. Рыночная ее цена — €83 тыс. или что-то около того.

Мы просим Ольгу хотя бы попытаться сравнить: молодая семья у них и у нас.

— Мне кажется, основное — это жилье. И во Франции с жильем проще. Что еще? Поехать отдохнуть не проблема. На еду мы тратим около €200 в месяц, но здесь не стоит проводить параллели, так как мы с мужем вегетарианцы. С мясом траты были бы бо́льшими. Одежду можно покупать на распродажах, и в сезон скидок она стоит столько же, сколько в Вильнюсе. Поход в ресторан на двоих с вином — €35—40. В целом, помня свою ситуацию в Минске и фантазируя, что мы бы жили там, на родине проблем, наверное, было бы больше.

Важный нюанс в бухгалтерии их семьи: вместе с «коммуналкой» и платежами по кредиту в месяц приходится платить €900. Это удар залпом из «Града» по кошельку. Свободных денег остается всего ничего.

— Машины у нас нет. Нет необходимости: тут все в шаговой доступности, а общественный транспорт очень комфортный, — говорит Ольга. — О пополнении в семье в ближайшее время не думаем. Надо устойчиво встать на ноги, купить нормальное жилье. Хочется пускай и небольшой, но свой дом. Подальше от Гренобля можно найти до €200 тыс., поближе — за €300—350 тыс. Опять же речь про кредит. Будем много работать.

Еще контрасты: бюрократы, тунеядство, громкий сосед

Собеседница продолжает сравнивать:

— И в Беларуси, и во Франции хватает бюрократии. Но здесь она приятнее. А еще дешевле. В Гренобле платила только за перевод документов, а нотариус с заверением, апостиль — все бесплатно. В Беларуси берут деньги за каждую бумажку.

— Тунеядцем здесь можно быть без последствий?

— Можно попытаться, но какой смысл?.. Не сидеть же на шее у мужа. Что еще мне нравится, можно спокойно размещать объявления о репетиторстве. И никто не будет терроризировать в плане налогов. Это не мои догадки, мы говорили со многими людьми. Просто речь идет не о тех деньгах, которые могут заинтересовать государство. Но если ты наберешь нормальное количество клиентов, то, конечно, как нормальный гражданин, будешь работать официально и платить налоги. Тем самым проявишь свою гражданскую сознательность.

Быт семьи во Франции схож с белорусским в мелочах.

— Раздражает сосед снизу, — смеется Оля. — Купил барабанную установку и думает, что всем нравится его музыка. И полицию не вызовешь, так как он ведет себя хитро: играет несколько минут, потом останавливается. Как на него повлиять, пока не знаем. Вообще, в нашем доме плохо то, что очень много квартир снимают. Гренобль — город студентов, они и живут. А студенты во всем мире одинаковые. Знаю, что в маленьких городках есть и соседское общение, и своя атмосфера с пикниками и выездами на шашлыки. Еще один аргумент в пользу переезда.

У Алекса мы спрашиваем о том, как ему Беларусь, в которой он бывал уже шесть раз.

— Мне понравилось. Города очень сильно отличаются от того, что мы привыкли видеть в Италии, Франции. Плюс цены. Я думаю, «открытая» сейчас Беларусь придется французам по душе, — в политкорректности интеллигентного европейца можно было не сомневаться.

— Почему в таком случае решили забрать жену из Минска, а не переехали к ней? — ставим интеллигента к стенке.

— Я понял, что не могу прожить без гор, — выкручивается, хитро улыбаясь, он.

Бося и «налог на котиков»

Котенка нашли семь лет назад на рынке «Ждановичи» под холодильником с колой и принесли Оле в коробке. Теперь Бося — одна из белорусских эмигрантов, и переезд дается ей тяжелее, чем хозяйке.

— Думаю, что в Беларуси ей было лучше: два балкона, птички, все знакомое. А здесь кошка все еще в стрессе. Три банки консервов во Франции стоят €6 — в Минске «пушок» обходился дешевле. Хотя разница не такая огромная. Документы оформила на удивление без больших проблем, хотя пришлось побегать: прививки, чипирование, паспорт, международный сертификат.

Спрашиваем, нужно ли во Франции платить за содержание дома кота (в иной пропаганде и про такое пишут), но Оля ответа не знает и обращается за помощью к мужу.

— «Налог на котиков»? — Алекс явно уже в курсе белорусских шуток. — Я про такое не слышал. Вряд ли это возможно.

Банды, разочарование, красота

Гренобль, 2012 год, квартал-коммуна Эшироль. Хоронят двух совсем молодых еще людей, избитых до смерти уличной бандой. Город выходит на «белый» марш. В кадрах французских телеканалов — потерянный президент Олланд, приехавший на место ЧП, и женщина, кричащая ему что-то о ненависти, угрозе и французском Техасе. О том, что от молодчиков неевропейского вида принято отводить взгляд, а лучше ускорить шаг… Это один из эпизодов гренобльской жизни, в которой были массовые столкновения эмигрантов с полицией, грабежи, сожженные машины. Были, есть и будут.

— Есть районы с уличным криминалом, наркотиками и прочим беспределом, куда лучше не забредать. Туда я никогда не пойду одна, — спокойно говорит об этом факторе неспокойствия Ольга. — Но у нас в квартале тихо, выходить на улицу я не боюсь.

Родственники, приехав на свадьбу, фотографировали гренобльские пейзажи, не останавливаясь. Их впечатлило: «Сказка!» Это к вопросу о том, как красота влияет на боевой дух, а краски — на восприятие жизни. Чуть позже еще одна белоруска, которая живет в этих краях, расскажет нам о «пороге эмигрантского счастья» и кризисе переехавшего. Что депрессия в первый раз накрывает валом через три года, когда краски теряют свой блеск. Ольга об этом тоже слышала — но зачем горевать о чем-то далеком?

— Когда я вижу горы, то даже по прошествии нескольких месяцев не могу сдержать внутреннего «вау». Как же красиво! На лыжи встать пока не рискнула, только на санках пробовала. Но буду осваивать, конечно. У меня муж спортивный, обожает прогулки по горам, скоро будет участвовать в сумасшедшем марафоне. ЗОЖ тут тотальный, все бегают. Вот хочу заставить себя и тоже начать.

Ностальгии никакой нет. По друзьям, по родным — да, скучаю. Не по стране. Посмотрим, как будет дальше.

Благодарим за помощь в организации поездки xiStore — первый фирменный магазин устройств Xiaomi в Беларуси.

Вам будет интересно:

• Белорусам и не снилось: самый безумный фестиваль Европы

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by