На протяжении 1930—1960-х годов в БССР работали пять банков: «Коммунальный банк», конторы с филиалами банков СССР — «Госбанка», «Промбанка», «Сельхозбанка», а до 1957 года — и «Торгбанка». После очередной реорганизации в стране остались «Госбанк» и «Промстройбанк». Такое положение дел сохранилось до 1980-х.

Банки занимались тем, что выдавали кредиты для предприятий и сельского хозяйства, принимали коммунальные платежи и выдавали ограниченные суммы по кредитам для населения. Еще одним финансовым учреждением были Гострудсберкассы СССР. Они занимались привлечением займов населения, открытием сберегательных счетов, позже на откуп им отдали коммунальные платежи, выдачу зарплаты и многие другие функции.

«Кредит на строительство дома был 5% годовых, на дачу — 0,5%, потребительский — 7—10%»

— Мы на тот момент относились к Министерству финансов, — показывает фото себя в юности 82-летняя Евгения Сергеевна Гринюк, которая с начала 1950-х работала в центральной сберкассе Минска по улице Карла Маркса, 8. — У нас были свои звания — к примеру, младший советник финансовой службы третьего ранга. И форма защитного цвета.

— Да, работали в такой форме, — улыбается, взглянув на фотографию, Янина Францевна Сокол, которая в те годы трудилась в Молодечненской области, а позже — тоже в сберкассах Минска.

— Основная задача Гострудсберкасс на тот момент заключалась в привлечении средств от населения через займы и сберегательные счета, — говорят бабушки. — После войны прошло 5—7 лет, народное хозяйство активно восстанавливали — вот и занимало государство у людей финансы. Везде шла реклама: «Храните деньги в сберегательных кассах», «Брось кубышку — заведи сберкнижку» и так далее. Мы сами выходили на улицы, рассказывали людям, призывали хранить деньги у нас. Девочки стеснялись, не хотели, а нужно было.

Основные займы тогда были под 2—3% годовых. Срок погашения облигаций займа составлял 10—20 лет.

Кроме того, были и вклады. Правда, долгое время их было только два вида: срочный и до востребования — под 3 и 2% соответственно. Валюта — советские рубли. И никакая другая. Не осуществляли тогдашние банки и сберкассы и валютно-обменных операций. Так что никто в СССР не следил с замиранием сердца за курсом. Еще были специальные вклады под какой-то товар. К примеру, велосипед или швейная машинка — одни из самых популярных вещей, для приобретения которых делали подобные вклады.

Ситуация с займами, по словам бывших сотрудниц Гострудсберкасс, была добровольно-принудительная. Даже в этом деле было соцсоревнование. Выходили специальные передовицы, в которых было прописано, кто и сколько займов взял. Тех, кто не одолжил государству денег, ждало общественное порицание и моральное бичевание.

— Существовали подписи на заем. К примеру, ты мог одолжить государству 50 рублей, но отдавать эти деньги равными частями на протяжении года. Подписываешься — и у тебя из зарплаты будут высчитывать понемногу, — объясняет Янина Францевна.

— Для того чтобы стимулировать людей активнее подписываться на займы, проводились розыгрыши по облигациям. Люди могли выиграть до 200% от суммы. И по 5 тыс. выигрывали, и однажды даже 10 тыс. рублей был выигрыш. Это, пожалуй, было всего лишь раз, — добавляет Евгения Сергеевна. — Но люди радовались и 10—20 рублям выигрыша.

Что интересно, с займами было не все так просто. Советские власти периодически снижали проценты по займам (в 1936 году — с 8 до 3%) и переносили сроки выплаты. К примеру, так случилось в 1957 году. Тогда пришло время выплачивать займы 30-летней давности. Но сроки перенесли еще на 20 лет.

Также в этом году прекратился выпуск выигрышных займов, а сроки старых снова продлили на два десятилетия. Многие облигации так и не были погашены и стали простыми бумажками.

— Кроме того, мы проводили денежно-вещевые лотереи. Билет стоил 5 рублей, — говорит Евгения Сергеевна. — Розыгрыши проходили во Дворце профсоюзов: крутили барабан, как шарманку, доставали номера. Главным призом был автомобиль. В итоге чуть больше 40% от дохода лотереи шло на выигрыши, остальные — на нужды экономики.

Потом сберкассы перешли в ведение «Госбанка». И в 1980-х стали выдавать кредиты.

— Как сейчас помню, кредит на строительство дома был 5% годовых, на дачу — 0,5%, — вспоминает Евгения Сергеевна. — Потребительские кредиты выдавали под 7—10% годовых. Но и на них были лимиты — определенная сумма на район, на область и на город. Уж выскочило из памяти какие, но точно были. Просто так прийти в банк и взять кредит было нельзя: были списки тех, кому эти кредиты нужно выдать в первую очередь… Для выдачи кредита на потребительские нужды нужны были справка о доходах и два поручителя.

— Еще мы выдавали пособия многодетным мамам, у которых четверо и больше детей: 4 рубля за четверых детей, 5 за пятерых, — отмечают бывшие работницы Гострудсберкасс.

«Работали в основном девчонки, мужчин практически не было»

Первоначально сберкассы ютились в небольших помещениях. Люди сидели в тесных комнатках, бывало, что и по 4—5 человек за столом.

Для того, чтобы снять или положить деньги на счет, советскому человеку нужно было иметь при себе сберкнижку и оформленный ордер.

— Берешь вот этот ордер, сберкнижку и идешь искать личный счет — специальную картонную форму. Записывать все везде нужно было вручную — в ордере, сберкнижке и картонной форме. Деньги пересчитывал контролер-кассир. Это сейчас хорошо на машинах все считать. А тогда — вручную и на счетах. Арифмометр был у нас один на всех. И когда шли годовые отчеты, к нему была очередь, — вспоминает Евгения Сергеевна. — С годовыми отчетами мы и вовсе накануне 1 января до победы сидели. Помню, куранты уже бьют, а мы остатки подбиваем. А что делать, если все пересчитать нужно было? Так мы потом в итоге брали с собой какие-то пироги и салаты, чтобы Новый год встретить прямо там.

— Какая служба безопасности? Чуть что — у каждого кассира был при себе револьвер системы Нагана, а в нем — семь патронов. Вечером эти патроны нужно было вынуть, а утром поставить обратно. Мы даже два раза в год в тир ходили, учились стрелять. Еще у каждого кассира позже появилась тревожная кнопка для вызова милиции. Ясное дело, что на окнах были решетки и барьеры.

Но все равно ограбления случались. Рассказывали, как в одной из касс муж пришел под видом грабителя, застрелил жену и кассира. Потом еще на одну кассу напали грабители как раз в тот момент, когда там деньги считали. Кассир тогда не растерялась, выбила кулаком окно и стала звать на помощь. В итоге грабителя удалось поймать. Правда, девочка оттуда уволилась, не смогла больше работать. Еще в одной кассе заведующая бросилась за грабителем с оружием и кричала: «Стой, стрелять буду!» Но таких вопиющих случаев было совсем немного за мои 42 года работы в этой сфере.

Деньги, действующие и погашенные облигации хранились в специальном хранилище, или кладовой, как оно тогда называлось. Купюры лежали здесь свернутые в трубочку и упакованные в специальную бумагу с датой и подписью того, кто их туда поместил. Опять же паковали все сами.

— А как мы излишки из касс изымали, вам не рассказать! — восклицает Янина Францевна. — Это же мы брали большой чемодан и пачками выкладывали туда наличку. Тысячи рублей получались. И мы могли с таким чемоданом ехать в автобусе или троллейбусе. Позже уже стали вызывать такси.

В наше время даже представить себе такого не могу, чтобы наличность между кассами банка возили в чемодане, да еще в общественном транспорте. А тогда — пожалуйста.

И Янина Францевна, и Евгения Сергеевна говорят, что в сберкассах работали почти одни только женщины. Из мужчин — водитель да пара охранников-пенсионеров. Очень долгое время штат был недоукомплектован как минимум на 40%. На зарплату кассира в 55 рублей никто особо идти не хотел.

— С такой зарплатой даже булочку получше себе не сильно-то и позволишь. Жили более чем скромно. Никакой мысли, что мы вот тут банкиры, элита общества, у нас не было даже и близко, — смеется Янина Францевна. — Получка у нас была ниже, чем в народном хозяйстве.

Неудивительно, что в сберкассах были постоянные очереди, особенно после того, как им передали прием платежей за коммунальные услуги, квартиру, детский сад и так далее. А в 1970-х сберкассы приняли на себя и выдачу зарплат сотрудникам крупных предприятий.

— Вы не представляете, как сопротивлялись предприятия, для них это было в диковинку. Никто не хотел платить через банк. Сейчас скажите какому МАЗу, чтобы вернули себе выдачу зарплаты, так вас засмеют. А тогда, видите, ни в какую, — вспоминают пенсионерки. — Проводили агитацию, разъяснения. Да, пришлось тяжело, но сберкассы как-то ожили: число операций по лицевому счету выросло с 4 до 33 в год.

— Очереди иногда были и из-за того, что резко появился слух об очередной денежной реформе. Люди уже дважды сталкивались с этими реформами — в 1947 году. Тогда старые наличные деньги обменивались на новые в соотношении 10:1, а в сберегательных кассах в зависимости от суммы пропорция могла быть и 1:1, и 2:1, и 3:2. Таким образом, реформа показала, что те, кто хранил деньги на сберкнижке, выиграли. Потом был 1961-й, когда деньги опять же обменивались в пропорции 10:1. Тут не выиграли, но эта память у людей была. И когда появился такой слух, они шли в сберкассу, хотели спасти свои деньги, — говорит Янина Францевна.

В 1970—1980-х годах в сберкассах росло число новых машин (вплоть до ЭВМ), потихоньку расширялась линейка вкладов. Но выбор их все равно оставался ограниченным.

— Вот так копили-копили деньги, сберегали-сберегали — и все равно по итогу не сберегли. Даже мы, хотя и были уже работниками «Госбанка», все равно потеряли свои накопления на счетах. Потому что нам никто ничего не говорил, — показывает сберкнижку Янина Францевна. — У нас с мужем сгорело 8 тыс. рублей. У кого-то — еще больше. Но что уж тут сделаешь-то…

Янина Францевна и Евгения Сергеевна вышли на пенсию в 1990-е, после того как сберкассы перестали существовать, а правопреемником «Госбанка» на территории Беларуси стал «Беларусбанк».

Кассовые аппараты в каталоге Onliner.by

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by