«30 раз была в Париже и ни разу его не увидела». Белорусские стюардессы показывают свою жизнь на земле и в небе

Подчеркнуто ненормированный рабочий день. Возможность даже не побывать, а, скорее, отметиться во многих странах Европы и Азии. Нездоровое количество людей со страстным желанием познакомиться. Настойчивый гул в ушах. Ну и рабочее место на высоте девять тысяч метров, которое периодически потряхивает. Все это о бортпроводниках — людях с идеальной осанкой и завидной способностью производить улыбки в промышленных масштабах. Корреспонденты Onliner.by провели день с представителями одной из самых романтичных и стильных профессий, слетав на 40 минут в Санкт-Петербург.

В Embraer-175, на котором мы собираемся рвать в Питер, две пары дверей. Согласно нормам, количество бортпроводников должно быть как минимум таким же.

Ни одной Жанны на борту. Ксения Себискверадзе работает стюардессой десять лет. Каролина Рекун — три. В аэропорт девушки добираются своим ходом. Одетые, накрашенные, готовые к труду и обороне. Ксения говорит, что никто не обязывает их являться в аэропорт одетыми по форме и в полной боевой раскраске. Но в большинстве случаев девушкам удобнее приводить себя в окончательный рабочий вид дома. При этом правила запрещают «светиться» в форме в барах, ресторанах и прочих общественных местах.

Служебный вход находится на первом этаже между «гейтами» 3—4 и 5—6. Металлоискатель и его обладатель проверяют всяк туда входящего. Забавной формы чемоданчик сканируется. У девушек это наполовину косметичка, которая доукомплектовывается сменной обувью, мини-аптечкой, документами и прочими личными вещами.

До старта примерно 1 час 45 минут. Оптимальное время, чтобы пройти все приличествующие скорому полету процедуры. Ксения отправляется в санчасть на медосмотр. Его в обязательном порядке проходят все пилоты и бортпроводники. Списки их предполетных дел практически идентичны. Стюардесса заходит в кабинет, здоровается, садится на стульчик и начинает отвечать на короткие вопросы.

— Когда летали?

— Вчера. Прилетела в 18:00.

— Перерыв между полетами, — говорит доктор, — должен составлять минимум 14 часов.

У Ксении, которая накануне вернулась из Киева, с момента посадки вчерашнего борта до сегодняшнего вылета пауза в 15 часов. Допуск получен.

Выходим из санчасти не с пустыми руками, прихватив три аптечки.

— Хорошо, когда во время полетов смешно, — отмечает бортпроводница. — А то бывает не очень. Не смешно, когда людям плохо. Мы проходим курсы, но профессиональными врачами не являемся. Если не знаем, что делать, а ситуация ухудшается, имеем право отправить самолет на экстренную посадку в ближайший аэропорт.

Далее — общение с диспетчером, который делится всей необходимой информацией, и короткий брифинг бортпроводников. Процедура откатанная. В большинстве случаев она занимает несколько минут.

За стенкой — комната отдыха стюардесс. Количество красивых женщин на один квадратный метр дивана немилосердное. Уходим. В комнате пилотов — в основном мужчины. Помещение похоже на хипстерскую кофейню: много столов, большие окна, удобная стойка.

— Кто на Питер? — улыбается собравшимся Ксения.

— Да улетели все уже, девушки, — юморят в ответ пилоты.

Происходит совещание с участниками экипажа. У капитана Дениса Гершончика 5000 часов налета, у второго пилота Дмитрия Гнатюка — 3000.

Предполетные процедуры финишируют. На полосе разогревается самолет. Его вместимость — 76 посадочных мест. Из Минска в Петербург летят 1-36 пассажиров (1 — это бизнес-класс), обратно — 2-50.

— Лететь нам 1 час 10 минут. Недолго, — объясняет Ксения. — Киев — 40 минут. А самый короткий наш перелет — Вильнюс — 28 минут чистого полета от отрыва до касания. Только взлетел — и сразу садишься. Скоро открывается новый рейс в Тенерифе. Очень дальний. Там будет двойное питание. В одну сторону 6—7 часов лету.

Труд стюардесс предполагает почасовую оплату. Питерский рейс в обе стороны — два часа работы. Если самолет по каким-то причинам не может зайти на посадку, бортпроводникам лишнее время, проведенное в воздухе, не возмещается.

— Сегодня я первый номер, — рассказывает Ксения. — Отвечаю за организацию, документацию, аптечки. Более-менее за все, в общем. На рейсе контролирую питание. Каролина — второй номер. Она отвечает за прием багажа и бытовую сумку. Бытовая сумка — это все, что нам нужно в салоне: салфеточки, бумажечки и прочая мелочь.

Девушка с гордой фамилией Себискверадзе — потомственная стюардесса. Ее мама тоже летала. Диспетчер, которая наставляла Ксению и Каролину перед стартом, — бывшая бортпроводница. Ее дочь и зять сейчас работают в «Белавиа».

— Десять лет назад. 31 мая. ТУ-134. Маленькую «тушечку» очень люблю, — вспоминает свой первый полет Ксения. — Летела в Москву. Это особенный рейс. Раньше там предполагался полный фарш. Кормили даже. Удивительно, что поставили стажера. Хотя три первых моих стажерских рейса были именно в Москву. Помню, сидела на взлете, думала в окошко поглядеть, а в итоге «это сделай, то сделай». Весь полет носилась.

Желающие добраться до Питера проходят регистрацию и по чуть-чуть начинают звенеть пакетами из duty free.

Пассажиры занимают места согласно купленным билетам. Каролина предлагает карамельки. Улыбается так, что хочется переписать на нее квартиру, не долетая до Питера.

— Я раньше работала в службе авиационной безопасности. Два года. Проверяла людей перед посадкой. Интересная работа. Всякое происходило. Понятно, если у человека вибрирует чемодан, надо его проверять. Да, людям неприятно показывать свои наручники и прочие игрушки, но ничего не попишешь. Делаешь понимающий вид и осматриваешь.

Каролина постоянно видела стюардесс и понемногу завидовала им. Потом подумала: нужно что-то менять. И решила попробовать. Все получилось.

В самолете две кухни — передняя и задняя. Ксения орудует на первой.

— Тут продукты питания. Смотрите, вот так кормят в бизнес-классе. Сейчас уберу пленочку, добавлю салфеточки.

— Еще тут у нас тележки. Целое транспортное средство: есть тормоз и дополнительный фиксатор. Водительских прав для управления им, благо, пока не требуется, — смеется стюардесса. — Мы вообще народ веселый. Хотели как-то на 1 апреля прикольнуться и напугать коллегу. Девочка говорит: «Если я залезу в тележку, ты меня до передней кухни дотащишь?» — «Дотащу. Умру, но дотащу». Представляете, лезет человек в тележку, ничего не подозревая, а там его коллега. Идея была ничего. Но как мы ни пытались, в тележку залезть невозможно.

Пассажирам эконом-класса предлагаются напитки. Каролина развозит их на тележке, справляясь с высоким каблуком, который является обязательной частью обмундирования.

— Я не очень высокая. Но когда надеваю каблук, роста, чтобы дотянуться до полки, хватает. И вообще, бортпроводник в чешках или кедах — это сказка. Плюс не очень красиво. Высокий каблук все-таки смотрится.

Нормы обязывают стюардесс питаться во время полета: мозги должны работать. Чай, кофе, сок, овощи, хлеб, горячее. Если полет дальний, меню усложняется. В питерской командировке у девушек были свинина с гречкой и говядина с картошкой.

У стюардесс есть корпоративный анекдот. Дальний-дальний полет. Экипажу выдали паек — консервы. Правда, нужного ножа ни у кого не оказалось. Есть хотелось неимоверно. Тогда бортпроводник пошел в кабину, взял топор и вскрыл кильку в томатном соусе, который потек по лезвию. Парень стал слизывать красный соус с топора. И именно в этот момент за шторку зашел один из пассажиров, чтобы попросить воды. Бортпроводник: «Вы что-то хотели?» Пассажир: «Нет-нет-нет, ничего не надо»… Никто, правда, не знает, основан ли этот анекдот на реальных событиях.

Возникает желание говорить «поребрик». Под крылом появляется Петербург. Если всмотреться, можно увидеть усы Михаила Боярского.

Стюардессы прощаются с пассажирами и остаются в салоне. Санкт-Петербург для них — надпись на здании аэропорта Пулково.

— Впервые приехала в Египет на отдых, — вспоминает Ксения. — Меня спросили: «А сколько раз вы уже тут были?» — «Раз сорок, наверное. Правда, ничего не видела». У нас почти все рейсы разворотные. Бывают заказные — тогда мы видим город, в который прилетели из Минска. У нас есть ночные Питер и Киев. При желании можно взять такси и покататься по городу. Но это для молодежи, к которой я себя не отношу. Мне больше хочется поспать.

— А я Эйфелеву башню из окошка самолета видела, — добавляет Каролина, которая много раз была в Париже, но толком не представляет себе этого города.

После приземления стюардессы проверяют салон, чтобы никто ничего не забыл и не унес. Девушки материально ответственные. Каролина рассказывает, что как-то осталась после рейса без телефона. Загребущий человек, который унес его, прихватил с собой еще и два жилета.

— Люди любят купаться в них на Минском море, — объясняет девушка.

Затем приходят уборщицы. Когда они заканчивают, бортпроводники объявляют посадку. По прилете девушек ждут еще 30 рабочих минут.

Перед взлетом пилоты пускают поглазеть на свою кабину. Она оставляет ощущение тесноты, но, конечно, впечатляет обилием кнопок. Годовая норма пилотов — 300 полетов. В отпусках они стараются не пользоваться самолетами и решают семейные дела.

Поднимаемся в воздух второй раз за день. Салон наполняет гул самолета.

— На самом деле я настолько привыкла к двигателю, что мне его порой не хватает, — говорит Каролина. — Гул во время полета — естественная среда для меня. Я даже успокаиваюсь. Когда взлетаем, возникают радостные ощущения. Никто не звонит, не беспокоит.

Считается, что от шума двигателя у стюардесс с годами могут возникнуть проблемы со слухом. Они работают чуть дольше балерин — десять полных лет без учета больничных и отпусков с необходимым налетом 400 часов за год.

— В 45 лет можно оформлять пенсию. Правда, неизвестно, что произойдет после информации об изменении пенсионного возраста, — рассуждает Ксения.

«Залетаться» — авиационный синоним слова «устать». Еще один анекдот рассказывают о пилоте, который приехал в аэропорт из дому. Мужчина прошел санчасть и, перепутав прилет и вылет, уехал домой. Ему, естественно, позвонили: «Ты где?» — «Курган проезжаю». — «А самолетом кто управлять будет?»

Оба питерских рейса оказываются беспроблемными. Все проходит в штатном режиме.

— А иногда пассажиры пристают. Часто номер телефона просят, — говорит Каролина. — Был у меня недавно шумный рейс в Тбилиси. Там пассажиры и пили, и курили, и не слушались. Не могла от них отвязаться… Замуж не зовут, но встретиться иногда предлагают.

— Еще пассажиры любят задавать вопросы, — рассказывает Ксения. — Самые популярные — «Есть ли у вас парашюты?», «Правда ли, что вы все время летаете с одними и теми же людьми на одних и тех же самолетах?», «Был ли у вас секс с пассажирами на высоте?». Вариантов по сексу в самолете, как видите, не очень много. Хотя я видела пары пассажиров, которые выходили из туалета. Несложно понять, чем они там занимались. Если пассажиры нас не видят, это не значит, что мы не видим их.

Полет окончен. Второго, что иногда происходит, сегодня не будет. Полчаса — и у стюардесс начинается свободное время. Они говорят, что при далеко не щадящем графике можно обустраивать личную жизнь.

— Было бы желание. У нас есть девушки, у которых по двое детей. Пару лет назад наша коллега в 40 лет родила тройняшек. От нашего пилота.

Читайте также:

• «Мужчина, я не танцую». О своей ночной жизни рассказала продавщица цветов в клубах
• Реальная Беларусь. Репортаж с паромной переправы
• «Почему я должна уезжать, чтобы стать известной в своей стране?» Певица, удивившая Дорна и Вакарчука, решила остаться в Беларуси

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by