Оставшиеся: история выпускника, который не сбежал

Ежегодно белорусские вузы посылают полчища молодых специалистов в самые дальние уголки родины. Зрелище душераздирающее: девочки плачут и зовут маму, парни (ладно, некоторые) отчаянно косят. Тоже зовут маму. Те, кого мама не спасла, обычно терпят два года, чтобы потом торопливо уехать и навсегда забыть эту часть карьеры. Но, говорят, существуют и иные. Мы начинаем цикл репортажей про тех, кто не сбежал. Какие причины способны заставить жить в «глуши»? Ясно, что такой человек не имеет права быть личностью такой же скучной и заурядной, как многие горожане. Например, Иван Гарбарук окончил БГТУ — и поселился в Хойниках.

Историческую часть райцентра вылизали еще в 2010-м, ко Дню письменности. Тут сосредоточено все необходимое для незамысловатого счастья: панский парк, Ленин, ЗАГС, ДК с колоннами, универмаг с белорусскими пальто.

За всей этой нерушимой стабильностью розовеет новая пятиэтажка на два подъезда. Недавно мы сюда приезжали — не было еще! А теперь — домофоны, стеклопакеты, красная крыша, детская горка во дворе. Кое-где заметны следы недавнего новоселья — фрагменты упаковки от мебели и следы волочения.

В этом доме недавно получила двухкомнатную квартиру семья 28-летнего лесничего Гарбарука. Ну как получила — дали в аренду.

— Да неужто у вас всем молодым специалистам такие выделяют? — приходится повышать голос, чтобы заглушить соседский перфоратор: дом еще не один месяц будет трястись и тарахтеть.

Иван пожимает плечами:

— Всем — не всем, но ценным для района специалистам дают. Тут, насколько я знаю, выделили квартиры медработникам, учителям, аграриям, людям из правоохранительных органов. В основном молодежь.

Впрочем, квартира была не сразу. На всех молодых специалистов не напасешься розовых пятиэтажек. Сам Иван родом из деревни Бездеж в Брестской области. Пошел по стопам старшего брата, который нынче занимается наукой в Полесском государственном радиационно-экологическом заповеднике. Отучился в Белорусском государственном технологическом университете. В 2011-м прибыл в Хойники.

— Меня поставили помощником лесничего, выделили блок в общежитии, считай что отдельную квартиру, — для Ивана начало карьеры в бытовом плане оказалось достаточно комфортным, не всем так везет. — На самом деле с жильем для молодых специалистов в лесхозе в каждом случае разный подход. Если лесничество близко, то устраивают человека в городе, если подальше, то стараются найти дом, чтобы был поближе к месту работы.

Руководителем маленького, но дерзкого Поселичского лесничества Ивана назначили меньше чем через год после окончания университета. Он гордится: были последними по показателям в лесхозе, теперь на втором месте.

Но самое ценное приобретение последних лет для Ивана — это супруга Жанна и дочь Валерия. Теперь вот второй месяц совместно обживают новую квартиру.

Это арендное жилье, выкупить его нельзя. Жильцы оплачивают «коммуналку» и аренду.

— Арендная плата как раз символическая, тысяч 40, что ли, — объясняет Жанна. — Основная часть приходится на услуги ЖКХ и сопутствующие расходы. В последний раз, уже после подорожания, мы за все заплатили около 900 тыс. Это с электричеством, водой, отоплением, интернетом, телефоном, налогом на собаку и прочим.

Под разговоры про цены у ног утробно хрюкает пес Кенни («Ага, в честь того, из мультфильма»). Дочь Валерия, иногда отвлекаясь, чтобы срочно попрыгать на большом мяче, дрессирует джунгарского хомяка, которого зовут Адольфиком. (Он кусается, поэтому Адольфик.) Кенни контролирует процесс, стараясь смотреть на грызуна не как на еду, а как на личность. Идиллия.

Послушать Ивана и Жанну, так в маленьких Хойниках с населением 12 тыс. условия для жизни лучше, чем в столице.

— Минск мне не нравится: слишком большой, шумный, суетливый, — рассуждает Иван, у которого была возможность сравнить. — По Минску ты идешь — люди сквозь тебя смотрят. Если хочешь озадачить минчанина, просто поздоровайся с ним на улице, как в деревне принято. Сначала глянет как на сумасшедшего, а потом будет сутки мучиться, пытаться вспомнить, кто ты и откуда он тебя может знать… В то же время деревня, где все друг друга знают, — слишком маленькая. А такой вот город, как Хойники, — в самый раз. Сейчас тут очень много детей, при этом пять детских садиков. Очередь? Нет, с таким явлением мы не сталкивались. Хочешь развиваться — вон дворец культуры под носом, или спортом займись, или просто по парку гуляй, было бы желание. Ледового дворца у нас нет — и не надо, их и так слишком много построили. А у нас ледовую площадку заливают.

Лера сейчас как раз готовится к детсаду, водит маму на какие-то развивающие занятия по модным методикам. Все очень серьезно. В свои два года самостоятельно освоила «селфи» — сама включает камеру в нужный режим, делает важное лицо.

Жанна тоже в лесном бизнесе. Работала мастером, сейчас в отпуске по уходу за ребенком, потом планирует вернуться в профессию. На самом деле она-то и сработала как главный якорь для Ивана. Ей медаль надо давать.

— Вообще-то, я подумывал уезжать, — неожиданно признается лесничий. — Дошло до того, что уже присмотрел место в Брестской области, откуда я родом, договорился. Но на новогоднем корпоративе лесхоза познакомился с Жанной. Она местная, коренная. Вскоре поженились, потом родилась Лера. И все, никуда я теперь не денусь.

— А что у вас с зарплатами?

— У меня обычно больше 4 млн не получается. Вообще-то, есть лесхозы, где зарабатывают раза в два больше. Почему у нас так мало? Не ко мне вопрос.

Отправляемся смотреть двор. Кенни, о чем-то урча внутри себя, семенит впереди: он один знает дорогу.

— У нас тут из детских сооружений пока только горка, — Жанна осматривает металлическую конструкцию. — Дождемся тепла, так, может, муж хоть качели какие соорудит. А почему нет, он вполне в состоянии.

Похоже, мы нечаянно нашли Ивану занятие на весну.

У входа в подъезд висит несколько нетипичная доска для объявлений. В Минске таких нет. Уж больно резная, чувствуется «рука лесхоза». Так и есть: Иван попросил сделать, чтобы на новенькую красивую стену не лепили бумажки про «продам коня». Вообще, Гарбарук говорит, что такие результаты деятельности лесопромышленников можно найти по всему городу и району. Где скамейка, где беседка, где малая форма.

Контора лесничества, которым руководит Иван, находится в десяти километрах от города, в деревне Поселичи. Сейчас тут и на делянках пусто по случаю выходного.

Но лесничий, похоже, способен независимо от дня недели часами рассказывать о тонкостях валки деревьев, характеристиках пиломатериалов, «финской системе», защитных свойствах экипировки лесоруба и прочих увлекательных моментах профессии.

В кабинете лесничего стена увешана спортивными наградами: Гарбарук, оказывается, еще и капитан волейбольной команды.

Территория вокруг конторы лесничества покрыта резными скамейками, беседками да Эйфелевыми башнями. Гарбарук все извиняется, что сейчас не весна: мол, это теперь пустовато, а когда все расцветет, то красоты тут неописуемые.

Открывает какой-то корпоративный «навигатор» на своем смартфоне:

— От бумаги мы, конечно, полностью не уйдем, но сейчас уже нет необходимости таскать с собой все эти карты, как было недавно. Теперь основная информация доступна в электронном виде. GPS определил, где мы находимся, — вот все характеристики этого участка леса, то, что мне надо знать, чтобы планировать работу.

Ивану все интересно, до всего есть дело. Пока катаемся по делянкам, он успевает подумать обо всем. Например, вот какова механика образования «стиральной доски» на грунтовых дорогах? Да, вообще не его специальность, но удивительное же явление!.. Или как работают нынешние молочные фермы? По пути затащил смотреть комплекс, который недавно построили. Все восхищался, как здорово доятся современные коровы, как круто тут все устроено.

— Нет, наука — это не мое, это больше брату по душе, он более дотошный. Сейчас диссертацию пишет по лишайникам в условиях повышенной радиоактивности. Мне же больше нравится производство, административная работа. Тут столько всего надо знать и учитывать…

На форме у лесничего — значок депутата райсовета. Недавно избрали. И как ощущения от депутатства? Разве все эти советы не декоративные органы? Он доказывает, что совсем даже не декоративные. Мол, депутаты местных советов — это люди в основном при должностях и регалиях. То есть как ни крути, но «рычаги» и авторитет у них имеются. И, будучи народными представителями, они должны это влияние применять. Философия любопытная, и не скажешь, что она не работает…

Иван говорит, что денежной выгоды от депутатского значка никакой — так, общественная нагрузка.

У райисполкома на доске почета есть фото Ивана. Он считает, что это хороший знак: раз повесили, значит, оценили, нужен людям. Насчет карьерных возможностей в профессии настроен оптимистично: тут есть куда расти, чего добиваться.

— Министром планируешь стать?

Гарбарук принимается объяснять, что рано об этом думать, он слишком молод, и так многовато регалий уже навешали… Но в конце концов приходит к тому, что никто не отменял поговорку про солдата, который плох.

— Есть люди, которые постоянно жалуются на тяжелую жизнь, требуют, чтобы им что-то дали, — рассуждает 28-летний глава лесничества. — Возможно, таким стоит сначала подумать: а что можешь дать ты? Зачем ты вообще? Полезен ли кому-то?

Читайте также:

• Супер-Рома. Витебский кузнец рассказывает, как прожить лето на €20, заработать стриптизом и стать настоящим «железным человеком»
• Веселый авантюрист. Как работается распределенцу туристического вуза в глуши

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by