Вперед, за сокровищами! Исповедь кладоискателя
Для начала давайте разберемся с терминологией. Приборный поиск — именно так следует называть увлечение, которому автор этой статьи посвятил пять полновесных лет жизни и в нюансах которого стал немного разбираться. Или кладоискательство — этот термин тоже имеет право на существование, но он мне не нравится, так как слишком уж много возникает ассоциаций с пиратами, черепами и сундуками.
Можно ли в Беларуси найти клад? Конечно, можно. Однако нередко везет тем, кто их вовсе и не ищет. Иногда клады находят даже свиньи (такие случаи описаны в отечественной нумизматической литературе). Ковыряется хрюшка своим пятачком в грязи и выворачивает россыпь серебряных тымфов или шостаков XVII столетия. Нередко находят клады во время строительных работ — в стенах сносимых халуп, в земле, в печках. В общем, есть места…
Нередко мне задают по-детски прямой и, на мой взгляд, совершенно некорректный вопрос: «Находил ли ты настоящий клад?» Я не могу однозначно ответить на него, и единственная причина, по которой не могу, — зачем мне это нужно. Если скажу, что находил, то тут же начнутся другие вопросы, на которые придется отвечать. А если скажу, что не находил, то логично будет спросить: «Чем же ты занимаешься все эти годы, мил человек? Какой смысл во всех этих поездках в ночь, в жару, в метель и распутицу?»
Да и клады бывают разные. Вплоть до начала ХХ века самым обычным способом сохранения наличных денег и ценных вещей было закапывание их в землю. Клады и денежные нычки были в каждой мало-мальски небедной семье. Причем в каждой семье было не по одному кладу, нычек обязательно было несколько. Закапывали их часто в земляной пол собственного дома, во дворе, реже где-нибудь в лесу.
Клады бывают разных категорий. Самые желанные для кладоискателя — накопительные. Они припрятывались где-нибудь в заветном месте и представляют собой, как правило, весьма приличное количество монет, обычно серебряных. Золота крестьяне и мелкая шляхта практически не видели. Также существовали клады расходные, откуда периодически брали деньги на хозяйственные нужды и довольно часто досыпали их.
Накопительные клады были схоронены обычно глубже, чем расходные, и это понятно. Но большинство из них все-таки находится в зоне, доступной хорошему современному металлодетектору.
Посмотрите на фотографии внизу. На них вы видите настоящие клады — расходные клады белорусского крестьянина. Они представляют собой слипшиеся, скорее всего, под воздействием высокой температуры, солиды периода правления Яна ІІ Казимира, так называемые «боратинки». Практически ничего не стоящие монеты — продукт смутного времени и идей одного итальянского авантюриста. В «Википедии» есть хорошая статья про эти монеты.
То есть в кишени или сумке постоянно таскать с собой сотни 3—4 солидов было несподручно, носить за щекой (обычное место хранения денег в те времена) — тем более. Положить открыто на полке в хате — провоцировать на нехорошее гостей и домашних. Проще всего ковырнуть земляной пол под ложиком да и прикопать там или в хлеву в углу. А еще лучше под собачей будкой схоронить.
Ну да ладно, это уже пошли фантазии на исторические темы. Оба этих кладика были найдены в чистом поле, на той территории, где в ХVII веке стояли небольшие хутора.
Следует знать, что не только крестьяне-лапотники заныкивали свои небольшие сбережения. Клады прятали все: шляхта среднего достатка, богатая шляхта, разного рода лихие люди, контрабандисты, монахи и прочая, и прочая.
Как только возникала опасность набега — что с востока, что с запада — житель территории, на которой сейчас расположена Беларусь, собирал в кубышку свою наличность и прикапывал от греха подальше. А учитывая, что супостаты разных мастей ходили по этой земле как на работу, клады закапывались часто. Понятно, что выкопать обратно такой клад по разным причинам не всегда получалось.
Взгляните на следующее фото. Несколько крупных польских серебряных монет тридцатых годов ХХ века — период правления Юзефа Пилсудского.
Я отыскал их по невнятной точке на польской карте 1920-х годов. Точка эта на других картах (более ранних и более поздних) не присутствовала, и потому я предположил, что это было временное строение типа сарая или хлева, вынесенное за пределы деревни, которое сохранилось до наших дней. При внимательнейшем сканировании этого места я извлек на свет кое-какие сельхозинструменты: серп, мотыгу, кусок топора. Потом совсем рядом друг с другом, как говорят копари, «из одной ямки» извлек на-гора четыре монеты: два никелевых 20-грошовика, бронзовую монету в 5 грошей и серебряный злотый — все тридцатых годов ХХ века. Кроме монет, были извлечены обрывки тряпицы с остатками каких-то купюр, не поддающихся идентификации.
Эта находка послужила толчком к дальнейшим поискам. Так как металлодетектор больше ничего не видел, я решил слегка шурфануть, то есть снять слой почвы на площади в два квадратных метра. И это помогло. На пределе глубины прибор «зацепил» слабый, но четкий «цветной» сигнал. Еще минута усилий, и на поверхности появились еще четыре серебряные монеты. Клад? Скорее нет, чем да. Я думаю, что это был припрятанный в сарае кошелек. А вероятнее всего (если брать во внимание тряпицу) не кошелек, а приличная сумма, отложенная на какую-то покупку, завернутая в носовой платок. Именно в платочках за пазухой часто носили деньги женщины из простых.
Ну и последний случай, о котором хочу рассказать, произошел позапрошлым летом. Поиск с утра не задался. Лето было в разгаре, трава стояла очень высокая, поэтому искать приходилось не там, где хотелось, а там, где была возможность опустить прибор к земле. Стояла жара, пот заливал глаза, вокруг головы кружился рой слепней и гнуса.
Местность была с большим потенциалом, и, если бы не трава и подлесок, поиск был бы очень интересен. Уж не знаю, по какой причине я поднес катушку прибора к здоровенному гнилому пню. Кажется, когда-то это была липа. То, что из пня послышался четкий «цветной» сигнал, меня совсем не удивило. «Скорее всего, пуля», — подумал я. А что еще, кроме пули, может звенеть в стволе дерева 300—400-летнего возраста?
В другой раз не стал бы я ковырять этот пень: лень было бы, да и не без труда это дело продвигалось. Гнилушки-то они гнилушки, но какие-то твердые. В конце концов источник сигнала был благополучно изъят. Им оказались две монеты конца XVIII века. Павловские копеечка и «двушка». Причем в идеальном состоянии, вот они на фото — с реверса и аверса.
Клад это или не клад? Да не знаю я! Скорее всего, нычка монеток в дупле дерева. Может быть, ребенок спрятал, потому как сумма не слишком велика. А может, птица какая-нибудь блестящие монетки в гнездо притащила.
Итак, на простой вопрос «Где нужно искать клад?» я тоже отвечу просто: искать клады следует там, где жили люди. Хотя прятали их и вдали от жилья: в лесу, оврагах и так далее. Однако человек ленив сейчас и был таковым всегда, поэтому обычно где жилье, там и находки.
Можно также раздобыть старые карты. Начинающие кладоискатели ищут эти карты как панацею, а найдя, ликуют: теперь дело пойдет. Смею заверить, что карты эти вместе со специальной навигационной программой на планшете или телефоне есть у каждого человека с металлодетектором. И подавляющее большинство господских дворов, фольварков, хуторов и застенков, которые на них обозначены, а на местности уже не угадываются, по нескольку десятков раз проверены вашими более опытными коллегами. Но, безусловно, находки будут и там. Разные. В основном малоинтересные, хотя порой «выстреливают» и уникальные.
Еще буквально в каждой белорусской деревне есть свои кладовые предания. При этом подавляющее большинство из них не стоит и выеденного яйца. Удивительно то, что грамотные во всех остальных отношениях люди распускают уши и ведутся на эти байки, как впечатлительные барышни. Лично мне про полведра червонцев «втирали» как минимум трижды-четырежды. Понимаете ли, мужики в белорусских деревнях в начале ХХ века измеряли николаевские червонцы исключительно ведрами, но это не мешало им жить впроголодь и рядиться в обноски.
Через раз рассказывают про «шведскую гору» или «французский курган» — повторюсь, грамотные люди рассказывают. Объясняя это название тем, что-де похоронены в них солдаты Карла или Бонапарта (вместе со златом, разумеется), погибшие в сражениях, и насыпан этот курган вручную киверами да касками. И это при том, что сражений в ближайшей окру́ге было немного и что солдат всех армий, погибших во всех войнах, хоронят скорее в придорожных канавах, предварительно обобрав их до нитки. Ну а в курганы, даже если они есть, я лезть не советую. Скорее всего, это археологический памятник, и разрушение его — уголовное преступление.
Впрочем, дважды истории с местными байками о кладах подтверждались. Однажды моим коллегам местная женщина рассказала о том, как в шестидесятые годы трактор ковырнул кубышку с серебряными монетами. Также рассказывала, как народ собирал их и как некоторые даже умудрились прикарманить. Показала место, где это произошло. Как и следовало ожидать, собрали тогда далеко не все.
Подавляющее большинство находок современного белорусского кладоискателя — это все-таки не клады, а так называемые «потеряшки»: отдельные монеты, предметы культа, бытовые вещи и украшения. И их бывает довольно много.
Хотел бы предупредить тех, кто считает себя увлекающимся человеком, или, как говорят психиатры, аддиктивной личностью: будьте осторожны! На это дело подсаживаются на раз-два, и того, кого сие увлечение сделало бы хотя бы зажиточным человеком, лично я не знаю.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. vv@onliner.by
