Выиграть у смерти. Один день с бригадой скорой помощи в глубинке
Солнце скрылось за горизонтом, а деревня Видзы улеглась спать, растворившись во тьме. Темные улицы, неясные силуэты, огоньки в окнах домов и громада величественного колосса-костела над крышами хат — бог хранит Видзы. А вместе с богом красивая девушка, которая сидит в небольшой комнатке-фельдшерской, пишет что-то в журнале и ждет звонка. И вот звонок, а за ним чей-то страх. Уазик с прожектором на крыше выезжает в черноту улиц. Туда, быстрей, вот тот поворот! Фельдшер Вера трясется в кабине, говорит о том, что в трех кварталах отсюда задыхается трехлетний ребенок. Мы уже близко, ее уже ждут… Один день из жизни сотрудников скорой в Браславском районе — в лирическо-будничном репортаже Onliner.by о людях, которые работают вопреки.
В нескольких десятках километров от корпуса Браславской ЦРБ расположена граница с Латвией. Депрессивный Даугавпилс навевает тоску, латыши убегают в Англию, но средняя зарплата у врачей неотложки по ту сторону кордона, если верить местной прессе, в разы выше, чем у нас. С фельдшерами браславской скорой мы не будем говорить о зарплате, чтобы не скатиться в банальность. Все знают, что денег в медицине мало. Но кто ответит, почему медицина еще не развалилась, не треснула, не лопнула, не рассыпалась? Итак…
9:00. Больница просыпается, выходят на улицу пациенты. Погода весенняя, деревья зеленые, солнце яркое. В комнате отдыха для персонала скорой, которую недавно отремонтировали на шведский манер, по-модному, заполняет бланк старший фельдшер Валерий. Телефон в комнате диспетчера молчит — можно поговорить.
Старший фельдшер
Валерий Редько работает в скорой больше 15 лет. Ему угрожали, обещали «разобраться», было дело, Валерий подхватил от пациентки птичий грипп, а однажды получил от алкоголика кулаком в грудь. Сколько человек он спас, фельдшер не говорит. Дурной тон — делать такие подсчеты.
Валерию слово:
— Я здесь с 1998 года. А может, и с 1995-го. Кажется, всю жизнь. В начале 1990-х в стране был бардак. Кто-то пошел в бандиты, а я — в медицину. Окончил училище, потом университет. Познакомился с будущей женой, тоже медиком, переехал в Браслав.
Помню, начинали работать в белых халатах, которые быстро пачкались и рвались. Не было индивидуальных укладок. Да даже дефибрилляторов не было, откачивали вручную. А еще помню, когда был молодым, вокруг стояли деревни по 20 домов. Сейчас приезжаешь — осталась на том месте одна хата, и та бурьяном заросла.
11:00. Сотрудники скорой разбрелись по своим делам. Если нет вызовов, это не значит, что нет работы. Кто-то пишет отчеты, кому-то надо на профсоюзное собрание заскочить. На своем месте диспетчер, которому отлучаться запрещено по инструкции.
Диспетчер
Перед Евгением Паукштой два телефона и журнал вызовов. На стене в кабине карта района. Задача диспетчера — координировать работу всей службы. Ранжировать вызовы по срочности. Решать, куда отправить бригаду. Консультировать пациентов по телефону. Быть хладнокровным и не поддаваться на провокации. В местную скорую редко звонят поболтать, но вот недавно был случай, когда номер набрал алкаш, чтобы уточнить, какой сегодня день.
— Я окончил Борисовский государственный медицинский колледж в 2011 году. Пришел сюда осознанно, — говорит Женя. — В семье врачей не было. Просто со школы привлекала медицина. Учился на платном, получил свободный диплом, работать приехал в родные места. Здесь же, в скорой, моя жена. Она фельдшер, но работает в Видзах.
— Молодец мальчишка, — включается в беседу фельдшер Елена Скуратович. — Поначалу нервничал, а теперь нас строит. У него все четко. По сути, он и руководит работой скорой.
Елена в неотложке большую часть жизни. В 1990-м окончила медицинский колледж, уходила в декретный отпуск, потом вернулась.
— Женщине на такой работе тяжеловато. Это в больших городах работают большие бригады. Здесь мы вдвоем с водителем. Если нужно тянуть носилки — беру и я. Наравне. Бывает, соседей просим, родственников. Иногда соглашаются. А иногда — нет.
11:30. Есть звонок. Улица Садовая, дом такой-то. Запрыгиваем в машину, водитель выезжает за ворота. Потрепанный временем дворик, трехэтажный дом из тех, что больше похож на барак. Рядом женщина жжет траву, с интересом оглядывается на скорую. Варианта тут два: или будет надежда, или случится беда.
Случай обычный — у пенсионера нарушение ритма. Почувствовал, что сердце «скачет», забеспокоился, жена позвонила 103. «Постоянный клиент», — говорят врачи. Они делают ЭКГ, вводят нужное лекарство. Старику становится лучше.
Вернувшись на базу, Елена идет заполнять карту вызова. Водители курят у машин.
Водитель
Виктор Яновский сегодня за рулем Renault. На скорой он работает давно, лет 15.
— Скорость, время — это самое главное. В самый отдаленный пункт района должны приехать через 40 минут. По Браславу — 10 минут. Но обычно долетаем быстрее, — рассказывает Виктор. — Водители тут, конечно, не такие, как в Минске, — пропускают. Редко сирену приходится включать. А самое дрянное — это бездорожье. Стоит хутор в поле, поросшем лесом, — как до него доехать? И туристические стоянки, которые, кажется, только для джипов делали. Так и работаем. Непросто…
14:00. И снова вызовы к сердечникам. У бабушки давление. И еще у одной. Старики ждут фельдшеров, для них психологически важно их присутствие. Кажется, что спокойный голос медика действует сильнее, чем укол.
Вернулись, перерыв — ждем. Виктор Яновский читает газету. Визжит за окном мартовский кот. В больнице тихо, наступило время обеденного сна.
Старший фельдшер Валерий Редько говорит о том, зачем он здесь:
— За те годы, что я в медицине, жизнь поменялась значительно. Народ теперь травится спайсами. Был у меня недавно случай. Вызвали скорую помощь: человеку стало плохо на озере. Оказалось, мужик поехал на рыбалку с друзьями. Отплыл подальше, употребил спайс, наверх водки. Стало хорошо, лег в лодку и понесся по волнам. А судно дырявое, полное воды. Хорошо еще рядом пацаны спининговали, увидели, что что-то плывет, вытащили на берег, позвонили нам. Приехали в лес, черт знает куда. Вытащили из озера, откачали. Повезло…
За все годы работы два раза меня благодарили в районной газете. Бывает, конечно, встретят на улице, скажут спасибо. Но с опытом понимаешь, что любая болезнь накладывает отпечаток на психику. Везешь гражданина в психбольницу, а он говорит: «Жди, копай могилу, я вернусь». Или вот эпизод. Лежит человек, 18 лет, здоровый конь, голова разбита. Мама вызвала скорую. Сынок пьяный в стельку. Рану ему обработал, начал голову перебинтовывать, а он — ра-а-аз — и мне кулаком в грудь.
Этого ждешь, но бывает обидно за наше население. За его, что ли, равнодушие. О том, что медикам непросто, больше приезжие из-за границы понимают. Как-то они уважительнее относятся. Даже те же россияне. Была у меня история. Ездил к родственникам в Тюмень. Туда проехал без проблем, назад остановили: мол, просроченные права. Объясняю, хочу договориться. Спрашивают: а чего это у вас язык так подвешен? Отвечаю: на скорой работаю, фельдшером. «Так а чего ты сразу не сказал?» Позвали капитана. И пожелали счастливого пути. Мол, у них такое правило: никогда не оштрафуют врача, тем более со скорой. Подумал я: ничего себе! В какой-то «Тюмендии» такие законы. Приятно…
16:35. Вызов. На строительной площадке, сообщают диспетчеру по телефону, лежит человек. Всякое может быть — скорая ускоряется. Пешеходы пропускают автомобиль, не лезут на переход. Сирену не включаем.
Все случилось на окраине города. Аккуратные новостройки, дети катаются на качелях. На стройплощадке сгрудились в группу рабочие. Курят, обсуждают инцидент. Суетится мужчина в гражданском. Видимо, он здесь главный.
На бетонном полу возле лестницы лежит человек с окровавленной головой. «Назовите имя, назовите фамилию», — просит его фельдшер Галина Жусель. Она осматривает рану, делает перевязку. Работягу грузят на носилки и несут к машине. Потом Галина расскажет: мужчина признался, что выпил и упал с лестницы. Незадача…
— Никому не расходиться, у-у-ух, — бросает рабочим главный по объекту, виртуозно разбрасывая нестандартные речевые загогулины. Если анализ на алкоголь будет положительным, то для стройки это ЧП. Кого-то явно лишат премии.
Нашу бригаду проблемы строителей не касаются. Пострадавшего привозят в приемный покой. На носилках остались следы крови. Водитель Виктор отмывает их тряпкой, смоченной специальным раствором. «Упавшему» повезло, высота была малой — жить будет. Но медиков он вряд ли поблагодарит.
17:30. Мы снова на базе. Говорим о пациентах, которых сложно забыть. Валерий Редько вспоминает:
— Девочка 18 лет и юноша 23. Обручились, решили отметить, поехали на озеро. И утонули. Она в воду первой ушла, за собой его утащила. Его водолазы быстрее нашли. Качнули пару раз, закашлялся, выжил.
Нашли и девчонку, но через 10 минут. Качали-качали, качали-качали… Привезли сюда, в реанимацию. Бились за нее с реаниматологом как могли. Хотели очень спасти. И мы все-таки запустили ей сердце. Но 10 минут под водой — это много. Она полежала дня три и умерла. Девочке было 18 лет.
Или вот. Лет 10 назад случилось. Мужчина решил бороться с дикими кабанами на дачном участке. Поставил по периметру «самострелы-самопалы»: подожжешь — и будет выстрел. А поджег этот «пугач» его же сын, 10-летний мальчик. Шансов у него не было. Такое не забывается… Не проходит бесследно. Когда пытаешься спасти, весь вспотел, а толку нет. И наоборот. Когда видишь, что тот, который был за гранью смерти, ходит по городу живой, здоровается, то ощущаешь прилив сил. Понимаешь свою нужность, что ли.
Я, да и многие, кто здесь работает, по натуре не кабинетные люди. Нам нравится постоянное движение. Экстрим. Нам хочется бороться со смертью и побеждать ее.
18:30. Работы прибавилось. За короткий промежуток времени сразу несколько звонков. У пенсионерки давление 220, и у еще одной аритмия. В деревне в 15 километрах от Браслава у мужчины с бронхиальной астмой приступ удушья. Кареты скорой разъезжаются по сторонам. Лязгают в кузове носилки. Все пациенты живы, ко всем успели вовремя.
21:00. Вот и день позади. Тихо в больничных коридорах, звонок телефона в диспетчерской кажется пронзительным, писклявым, тревожным. Пускай он уже не звонит.
Новая смена водителей заступила в ночь. Сидят на кухне, пьют чай. Вспоминают: в советские времена по городам ездили грузовички, собирающие пьяных, отвозили их в вытрезвители. Грузовички звались в народе хмелеуборочными комбайнами, а перевезенных алкоголиков помещали потом на доски позора. В независимый процветающий период алкашей стало больше, только теперь спасает пьяных скорая. Фельдшеры оказывают первую помощь, бывает, доставляют загулявших граждан в РУВД.
Вот как раз такой вызов. Водитель ехал по трассе, увидел тело на обочине. Позвонил. Вызов отправили в Видзы: им ближе.
Едем туда и мы. Едем к фельдшеру Вере.
Вера
22:30. За хранящим Видзы костелом старое здание. Горит в комнатке свет. Одна массивная дверь, другая. Что делает здесь эта девушка?..
— Я просыпаюсь в 4 утра, чтобы успеть на автобус, который отходит из Браслава, — рассказывает фельдшер. — Но я сама приняла такое решение. Мне в Видзах хорошо. По ночам иногда бывает страшно, ведь я здесь одна, а водитель сидит в другом помещении. Но люди в округе добрые, вряд ли кто-то обидит. Когда на неотложке у меня выходной, работаю в роддоме. В таком ритме уже три года. Мне кажется, я угадала с медициной. Это мое.
У каждого сотрудника скорой есть такие истории-якоря. И у Веры тоже:
— Небольшая деревня. Ребенку 4 месяца. Вызвала мама: мол, что-то живот у него болит. Я приезжаю, а он уже и не дышит почти. Женщина, как говорят, «неблагополучная». Почти не кормила сына. Он ослаб, а потом и аллергический приступ случился. И вот если бы мы чуть-чуть опоздали, то было бы все. Но мы успели, спасли.
Наш разговор прерывает звонок. Муж-диспетчер звонит жене-фельдшеру и диктует: «Видзы, трехлетний ребенок, удушье».
Хватит трепать языком…
Вот и поворот, вот тот дом. Родители взволнованы, мать не находит себе места. Вера ставит предварительный диагноз: ларингоспазм. Укол — и отек проходит. Теперь быстро собрать вещи, ехать в Браслав, в реанимацию. Все будет хорошо!
Уазик рычит, дымит, водитель разворачивается и берет курс на райцентр. Ехать нужно быстро, чтобы быстро вернуться назад. На часах всего 23:00 — половина смены впереди. Гоняться со смертью этой ночью им еще придется.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. vv@onliner.by
