Белорус: «Наши законы неправильные с точки зрения морали. Если жена изменила, пусть ребенка оставят мне»
История 31-летнего Кирилла (чтобы сохранить анонимность, дадим ему такое имя) и его жены Анны похожа на десятки подобных. Отношения, которые начались еще в студенчестве, ухаживания, свадьба, пять лет брака — и вот женщина уходит к другому. Нам неизвестно, какие у Анны были на то причины, но факт остается фактом: семья распадается. Четырехлетняя дочь находится с мамой и новоявленным отчимом, пока суд, говоря юридическим языком, не определит место жительства ребенка. Что необычно в этой ситуации, так это желание отца добиться справедливости и отвоевать свою дочь. Кирилл пришел в редакцию Onliner.by, чтобы рассказать о несовершенной, на его взгляд, юридической системе. Историю отца, который хочет вернуть ребенка, но бессилен перед безусловными правами почти что бывшей жены, читайте в нашем материале.
* * *
С Аней мы знакомы почти 15 лет. Я долго добивался ее, наверное, это было моей ошибкой. Мы оба из Бобруйска, но Аня всеми правдами и неправдами всегда стремилась в Минск. Она поступила в столичный колледж, я тоже переехал в Минск, чтобы быть с ней. С 2006 года мы стали жить вместе, снимали квартиру. Свадьбу сыграли в 2009-м.
С конца 2005 года я работал в МЧС и параллельно у меня постоянно были подработки. То есть фактически я трудился на двух работах. Даже не знал, что такое отпуск. Подработок я поменял очень много, не боялся браться за любое дело: был уборщиком в фитнес-клубе, промышленным альпинистом, водителем маршрутки, трудился на стройке. Я старался, в первую очередь, для своей семьи. Да, я не был богат, но изо всех сил пытался обеспечивать жену.
В 2011 году у нас родилась дочь, а потом наступил кризис, девальвация. Зарплаты остались на прежнем уровне, а за съемную квартиру нужно было платить в валюте. Было очень тяжело. Всю зарплату с первой работы я отдавал за квартиру, а на семью оставались только те деньги, что я получал на второй работе. К сожалению, этого не хватало. Особенно учитывая, что моя супруга не соглашалась уменьшить расходы. В итоге нам пришлось отказаться от съемной квартиры. Аня с дочкой уехала к родителям в Бобруйск, я некоторое время продолжал работать в Минске в МЧС.
В этот период я жил почти как бомж: ночевал в пожарной части, иногда у своей тетки. На выходные, конечно же, рвался домой, в Бобруйск. Поезд «Гродно — Гомель» отправлялся из Минска в 7:40, и мне очень нужно было на него успеть. Помню, у нас был вызов: горел частный дом, там была жертва. Когда мы ликвидировали пожар и закончили все положенные процедуры, до поезда оставалось 20 минут. За мной на машине заехал товарищ, я успел заскочить в часть, быстро переодеться и помчался на вокзал. Когда оказался на перроне, поезд практически отправлялся, подножки уже убрали, но я успел заскочить в него на полном ходу — весь в саже, пахнущий дымом. У меня не было времени помыть лицо после пожара, и проводница (спасибо ей!) ни слова не сказала, добродушно отправила меня умываться. Понимаете, несмотря ни на что, я успел на этот поезд! Так сильно хотел попасть к семье. А ждали ли они моего возвращения с такой же силой?..
Ради семьи я решил ездить на заработки в Москву. Работал там месяц через месяц машинистом автокрана. Когда возвращался в Беларусь, жил вместе с женой и ее родителями в Бобруйске. Я начал неплохо зарабатывать. Поэтому, когда декрет у жены закончился, мы снова переехали в Минск на съемную квартиру. Аня вернулась на свою работу (она тестировщик программного обеспечения).
Наступило лето 2014 года. Я хотел перейти на работу в Минске, чтобы не проводить много времени в России, вдали от семьи, но жена сама настояла на том, чтобы я продолжал ездить в Москву. «Нам нужны деньги, подушка безопасности», — говорила она. С середины июля я начал чувствовать, что что-то не так. Я ощущал холодность со стороны жены. Мне стали сниться сны, что она уже не моя. Я делился с супругой этими сновидениями, но Аня уверяла меня, что все в порядке.
Помню, однажды дочка подошла ко мне и спросила: «Папа, ты не бросишь нас?» Я хорошо запомнил этот момент, потому что сам себе в мыслях сказал, что свою семью никогда не брошу, ни на кого другого не поменяю.
1 ноября 2014 года я приехал из Москвы из очередной командировки, и супруга сообщила мне, что подает на развод. Она отрицала наличие другого мужчины, но через несколько дней выяснилось, что изменила мне со своим коллегой по работе. Несколько суток после этого мы продолжали жить вместе в квартире, которую я снимал. Очень жалею о том, что оскорблял жену при дочери в эти дни. Но вы поймите мое состояние, когда я узнал про любовника!.. Аня требовала, чтобы я ушел. Я выполнил ее требование.
В этот период я жил уж точно как бомж. Никаких накоплений у меня не осталось, все деньги я отдавал жене. А потому ночевать мне приходилось в машине или на вокзале. Аня была против того, чтобы мы жили вместе в съемной двухкомнатной квартире, и это при том, что оплачивал жилье я. Узнав все подробности про любовника, я отказался терпеть такое положение вещей. Тогда супруга собрала вещи и переехала к тому парню, а дочку отдала на время родителям в Бобруйск.
Многие скажут, что от хороших мужей не уходят. Но хочется задать вопрос: а кто такой хороший муж?.. Я брался за любую подработку, кроме того, всегда старался помогать супруге по дому. Мы делали вместе уборку. О том, что я много времени проводил с ребенком, я даже не говорю, это само собой разумеется. Меня распирает отцовская гордость за то, что дочь с моей помощью научилась считать до 20, а ведь ей нет еще и четырех лет. Она у меня знает все буквы. Мне нравилось заниматься с ней в игровой форме. Я брал ее на руки, кружил, подбрасывал вверх. Она это обожала. Потом я брал фломастер и делал вид, будто это ракета. «На какую цифру прилетела ракета?» — спрашивал я. Так мы учили цифры… А сейчас я даже не знаю, что ей нравится.
17 декабря, когда я специально отпросился на день и приехал из Москвы к дочери на утренник, она не отходила от меня, а потом сказала: «Папа, я не хочу, чтобы с нами жил чужой дядя». Мне было тяжело слышать от ребенка эти слова, очень тяжело. Но я не мог ничего поделать.
Был один случай, когда мы договорились встретиться с супругой и дочкой в кафе. Встреча проходила очень тяжело. Мы разругались, я сорвался, начал оскорблять жену, и закончилось все тем, что в отделении милиции мы составляли жалобы друг на друга. После этого мне не давали видеть ребенка. Я даже не смог подарить дочери подарок на Новый год. Несколько раз мы договаривались, что мне дадут ребенка на выходные, но каждый раз супруга находит повод, чтобы отказать мне: то у дочери, по ее словам, температура, то кашель, то ангина… Или же Аня просто не отвечала на мои сообщения, игнорировала.
Супруга подала иск в суд о взыскании алиментов и об определении места жительства ребенка. Пока что у нас идет бракоразводный процесс. Я настаиваю на отказе от алиментов, потому что хочу, чтобы ребенок проживал со мной. Ведь это не я разрушил семью. Я никуда не уходил. Оставить дочку с супругой неправильно с точки зрения морали. Человек, который изменил семье, не может правильно воспитать ребенка. Но кому это докажешь? Я общался со знакомыми юристами, даже с работниками прокуратуры. Все как один говорят: «Это нереально, забудь, тебе не отдадут дочь. Не в нашей стране. Если твоя жена не явная алкоголичка или наркоманка, шансов у тебя нет».
Я хочу сказать о несовершенстве нашей правовой системы. Все всё понимают, но поделать ничего не могут. Такая, знаете ли, белорусская сущность — «як ёсць, так ёсць». Закон вроде бы одинаков как для одной стороны, так и для другой, но сделать я ничего не могу. Я не видел дочь с середины января и не знаю, что с ней. Приезжал в садик, объяснял заведующей: «Я отец, а мне не дают видеться с ребенком. Бегаю, но ничего не могу сделать. Просто бьюсь о стену». Та в ответ только развела руками.
Почему я обратился в Onliner.by? Вроде как по закону до развода отец и мать имеют одинаковые права на участие в жизни ребенка, его воспитание. Но на самом деле прав у меня сейчас нет никаких. Я могу увидеть дочь, только если внаглую приеду к ним домой. Тогда они вызовут милицию. Такое уже было, меня скрутили, и я сутки отсидел в отделении. А ведь на самом деле мне очень тяжело без ребенка. Ради дочки я готов бросить работу в Москве, восстановиться в МЧС в Беларуси. Моя позиция такая: раз ты изменила — уходи из семьи. Но ребенка не трожь!
* * *
Есть ли сегодня в Беларуси у отца шансы оставить себе ребенка после развода? За ответом Onliner.by обратился к эксперту по бракоразводным процессам с более чем 15-летним стажем — партнеру адвокатского бюро «АдвокатГрупп» Анне Келлер. Анна, на удивление, заверила, что ситуация не так уж и безысходна. Однако прежде чем затевать длительную тяжбу, она посоветовала Кириллу честно ответить на вопрос: желание оставить дочь себе — это проявление любви к ребенку или месть жене?
— В Беларуси есть такая практика, когда по решению суда отцам передают детей на воспитание. На юридическом языке это называется иском об определении места жительства ребенка. Суды пытаются объективно разбираться в этом вопросе. Но в 80% всех исков об определении места жительства ребенка, когда отец хочет забрать сына или дочь, в основе лежит неразрешенный психологический конфликт с ответчицей, то есть матерью ребенка. Муж может сколько угодно декларировать, что обиды и зла на нее не держит, но на самом деле это не так. Уверяю вас, практически в каждом случае мы найдем очевидный мотив мести. То есть отец хочет отсудить ребенка, чтобы отомстить бывшей жене за то, что она нашла другого, например. Большинство обращений в суд будут иметь под собой мотив насолить бывшей жене. Даже если не получить решение в свою пользу, то хотя бы потягать ее по судам, понервировать. Представьте, какие чувства испытывает женщина, когда у нее пытаются отобрать ребенка! Судебная тяжба чаще всего длится не менее полугода, а бывает, что и год. Все это время женщина ходит по острию ножа.
Чаще всего решение в пользу отца выносится, когда личность матери, ее психологические особенности не позволяют сделать так, чтобы она вырастила полноценную девочку, женщину в будущем. Если она сама имеет низкий уровень контроля, отрицательные индивидуально-психологические особенности, то она не сможет заложить в ребенка все необходимое для полноценного и всестороннего развития. Тогда принимается решение отдать ребенка отцу. Хотя чаще всего психологическая и психическая диагностика детей, в частности девочек, показывает, что наибольшую привязанность они имеют к матери. Если мать, конечно, справляется. Речь не обязательно идет об асоциальных женщинах. Есть матери успешные, красивые, модно одетые, но при этом их характер оставляет желать лучшего. У них низкий уровень самоконтроля, они агрессивны, раздражены, недовольны жизнью. Естественно, что ребенок, если его будет воспитывать такая мать, будет чувствовать, что его не любят, что мать больше заинтересована в решении своих проблем, чем в полноценном воспитании и общении с ним. Когда ребенку проводят экспертизу или диагностику, он невольно все это показывает через возможные тесты, беседы с психологом. А если мама выбивается из сил, работает, тратит деньги на развитие ребенка (да, бывает, что она не может часто покупать новые игрушки, но при этом она максимально старается дать дочери или сыну возможность развиваться и чувствовать себя счастливым), то оснований на то, чтобы забирать ребенка у матери, здесь нет. При этом позиция отца: мол, я могу дать ребенку больше, обеспечить его лучше — тут не проходит.
На сегодня самое объективное решение по такого рода искам может быть вынесено только при наличии заключения психологической диагностики или психологической экспертизы о том, к кому из родителей испытывает привязанность ребенок, как каждый из родителей влияет на его развитие. Только лишь на основании таких документов в совокупности с иными доводами может быть вынесено действительно законное и обоснованное решение. А то, что каждый родитель рассказывает в суде, сколько он для ребенка сделал, и водит свидетелей (всяких там бабушек, дедушек, подружек), — это все напускное, надуманное. Это просто слова, которые опровергаются словами.
Как-то специально настроить ребенка против отца невозможно. Никакие материнские обиды вроде «папа плохой, он нас бросил» не повлияют на дочку или сына, если отец действительно не делает для ребенка ничего плохого. Малыш будет слушать мать, поддакивать, чтобы не провоцировать конфликт, но все равно, когда появится отец, ребенок покажет свои истинные эмоции. Он все равно не сможет скрыть радость.
Тут есть еще один очень важный момент. Я нисколько не умаляю возможности отцов в воспитании девочек. Но очень часто вижу такие ситуации у своих клиентов, когда новая женщина в жизни мужчины не принимает дочку. Потом наступает такой момент, когда отец, который «отвоевал» себе дочь, понимает: все не так просто, как ему казалось. Редкая новая женщина будет терпеть другую женщину, пусть и маленькую. Возникает сложная психологическая и эмоциональная ситуация. Это нужно понимать. Мужчинам проще принять женщину с ребенком и наладить с ним доброжелательный контакт, а в перспективе и установить длительные семейные отношения.
Нужно объяснить Кириллу: даже если суд определит место жительства дочери с ним, девочка все равно будет общаться с матерью. Не реже чем дважды в месяц мать может забирать ребенка себе с пятницы по воскресенье, в определенные дни забирать его из школы или из детского сада, проводить с ним отпуск, отмечать важные события в жизни ребенка, различные праздники. Отец, если выиграет суд, добьется того, что ребенок будет спать на его жилплощади, делать уроки в его квартире. Он, безусловно, будет проводить с ребенком больше времени, но влияние матери никуда не исчезнет, оно все равно будет постоянным. Настаивать на вынесении решения по такому делу можно только в том случае, когда использованы все возможности для заключения мирового соглашения.
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by
