Белорусско-американский дизайнер Дмитрий Шолохов: «Я не заморачиваюсь на том, что ношу»

О том, что полгода назад белорус выиграл десятый сезон американского шоу «Подиум», известно многим. Но кто он такой и как ему это удалось, знают единицы. Сегодня в нашей рубрике «Медиаперсона» дизайнер с уже мировым именем Дмитрий Шолохов. Onliner.by узнал, как обычному парню из Новополоцка удалось добиться невероятного успеха по ту сторону океана, о съемках в культовом сериале «Секс в большом городе» и о том, что он думает об одежде, которую делают белорусские дизайнеры.

Вся моя жизнь до Америки была связана с танцами. В младших классах на уроках ритмики отбирали одаренных детей — та́к я попал в школу бальных танцев. В 11 лет начал разрабатывать конкурсные костюмы для себя, а потом и для своей партнерши.

В девяностые годы были определенные сложности с тканями. Бабушка у меня была большая модница, и у нее был костюм из золотой парчи и еще какой-то ткани, которая придавала ему западный шик и новизну. Мы ее распороли, за одну ночь сбацали костюмы для очередного конкурса.

Мама моего лучшего друг — соседка тетя Таня, она была профессиональной портнихой и работала модельером. Все эскизы, которые я делал и в школе, и потом, приносил ей, по ним она мне шила костюмы. Очень важно, когда ты работаешь с портным и технологом, чтобы человек тебя чувствовал. Можно дать один и тот же эскиз двум технологам и получить две совершенно разные вещи.

В Новополоцке до сих пор существует ансамбль «Рандеву», в котором есть две жилетки, которые сшиты по моим эскизам. Они находятся в идеальном состоянии, их очень берегут и гордятся ими.

Я никогда не хотел быть профессиональным танцором. Сколько себя помню, я представлял себя дизайнером. Отец и дедушка у меня художники, мама — ответственный и серьезный медработник, а у таких людей очень развита структура. И из меня получилась ядовитая смесь. Танцы вносили в мою жизнь яркость и впечатления. Постоянные гастроли, красочные костюмы — все это меня развивало в какой-то степени и вело к моей цели.

Последний международный турнир, в котором я принимал участие, проходил в Могилеве. Я занял первое место. Это был день моего рождения.

Учился в Полоцком университете на историко-филологическом факультете. Узнал, что есть программа Work & Travel для студентов, и решил поехать. Первый раз я уехал в штат Мэриленд. Жил на берегу океана с друзьями в одном доме, работали на двух-трех работах, ночами не спали. Зарабатывали тогда хорошо, особенно в сравнении с Беларусью. Второй раз ехал уже с целью учиться. На тот момент я знал, что в мире есть две известные школы: Central Saint Martins в Лондоне и Parsons в Нью-Йорке и Париже.

Первое время в Америке удивляло все. Для нас это был другой мир, культура, менталитет и юмор. Мы не понимали языка вообще, а то, что мы изучали в школе и в университете, было не то, что мы слышали. Вообще, у меня заняло 8—10 лет, чтобы стать полноценной частью американского общества. Я считаю, что это можно сделать только в раннем возрасте, после 30 лет уезжать туда уже сложно, так как ты уже сложившаяся личность.

Три года я просто работал и копил деньги на учебу. Я понимал, что мне нужно переезжать в Нью-Йорк, но накопить на все обучение было практически невозможно. Школа стоила $45 тыс. в год, тогда для меня это были огромные деньги. Я накопил на переезд и стал посещать подготовительные курсы в Fashion Institute of Technology, чтобы поступить в Parsons.

Первый год в Нью-Йорке работал в модельном бизнесе. Был у меня и актерский опыт. Попал на съемки сериала «Секс в большом городе». В шестом сезоне я снимался в двух эпизодах.

Чтобы учиться в Parsons, взял больше $100 тыс. кредита. Поручителями были друзья. Конкурс был нереальный, что-то в районе 25 человек на место. Я был готов к неудачному исходу, но так случилось, что поступил.

Первый год по специальности мы не учились, он был подготовительным. Были общие предметы: философия, история фотографии, классическое рисование, художественная история, начиная от первой вазы, сделанной первобытным человеком. На второй год был выбор: ты идешь либо на фэшн-дизайн, либо на архитектуру и т. д.

Во время учебы я уже начал работать с Calvin Klein. Затем мне предложили работу во французской компании J. Mendel. После окончания университета я получил работу в Domenico Vacca (итальянский бренд), в котором я дорос до должности design director. Но потом решил, что надо пробовать свои силы, и начал работать на разные компании как независимый дизайнер. Затем мне предложила работу огромная корпорация The Jones Group. У меня был отдельный кабинет, полная творческая свобода, хорошая зарплата и практически не было босса. Очень размеренная жизнь: к половине десятого на работу, в шесть закончили. Эта работа для кого-то была бы мечтой, но не для меня. Два-три месяца — и я был готов развиваться дальше.

Сколько себя помню, всегда стремился к независимости и созданию своего бренда. Было несколько коллекций, которые были сделаны мной от а до я, а на поклон выходил другой человек. В такой работе не было никакого кредита, это просто зарплата.

Друзья несколько раз говорили мне попробовать свои силы в шоу «Подиум», но я был уверен, что перерос это, что это не для меня, так был состоявшимся дизайнером и работал на серьезные компании. Мне пришлось уйти с работы, отказаться от шикарной квартиры — я отдал все, к чему очень долго стремился, ради этого шоу.

Проект «Подиум» — это возможность заявить о себе и начать делать что-то сольно. И то, что его смотрят в 40 станах мира, — большей рекламы я себе представить не могу.

Шоу длилось более четырех месяцев. Мне никогда не было так сложно физически, морально и творчески, как на проекте. Мы работали в таком напряжении и в таких рамках, что нигде и никогда в жизни ты не переживешь такие эмоции.

Больше всего удивили меня то качество и та скорость, с которыми я выполнял работу своими руками. Будучи уже состоявшимся дизайнером, я сам не шил и более шести лет не дотрагивался до швейной машинки. Мнение судей, что это выглядит будто из магазина, для меня было сюрпризом. Для меня это был стандарт, с которым я работаю, а для людей — очень высокое качество.

Было пару человек, в которых я видел реальных соперников. Но очень важно быть очень последовательным в том, что ты делаешь, и никогда не снижать планку, всегда идти ровно. А они сегодня выдавали что-то на высоком уровне, а завтра — на низком. У них не было стабильности. Из всех участников я единственный, кто не был в двойке на выбывание.

Половину проекта я был в тени и понимаю, почему меня не замечали. Я человек, который никогда не тянет на себя одеяло и не привлекает внимания. На проекте собрали очень ярких и неординарных личностей. Было много бессмысленных разговоров и действий. Я пришел туда с конкретной целью и никогда не вмешивался в склоки. Когда вокруг много ярких птиц и они постоянно шумят, естественно, что все внимание концентрируется на них. А когда они вылетают, остаются действительно люди своего дела.

Учитывая, какие налоги мы платим в Америке (а это около 30% — независимо от того, выигрыш это или заработок) и что я больше шести месяцев не работал, тех денег, что я выиграл, уже нет. В развитие бренда нужно вложить не один миллион долларов, а то, что выиграл, — это не деньги.

Я никогда не думал, что буду делать одежду для белорусского бренда [сегодня Дмитрий сотрудничает с компанией O.Jen. — Прим. Onliner.by]. Приятно удивлен тем уровнем, рвением и той самоотдачей, с которой работает компания. Они профессионалы и стремятся к результату, а я привык работать на результат.

Очень много людей в фэшн-индустрии, и в Беларуси в том числе, делают коллекции, которые не имеют жизни после подиума.

Существует дизайнерская одежда, которую себе никто не может позволить, и массовая одежда, которую никто не покупает. И это проблема: нет той категории breach, которая находится между массой и дизайнером. Но это то, что мы делаем. Эта одежда не уступает по качеству, например, Gucci. Это тот же уровень качества, тот же стиль. Одежда носибельна, и цены на нее не так уж и кусаются.

Я видел некоторые коллекции белорусских дизайнеров на Belarus Fashion Week. Никого не хочу обидеть, но то, что показывается, — это не фэшн, показываются театральные костюмы. Куда в этом можно пойти? Здесь нет той моды, которая есть на Западе.

Много черного в одежде вообще присуще жителям Нью-Йорка. Может быть, поэтому у меня так много этого цвета. Кроме него, бывают «всплески» синего, бежевого, серого. Будучи в этой индустрии и постоянно работая с цветом и фактурами, немножко устаешь от этого и на себе не хочешь это видеть. Черный расслабляет. В принципе, я не заморачиваюсь на том, что ношу.