Пятнадцатилетние хроники белорусского Марса. Как умирает деревня в глубинке

 
18 февраля 2016 в 14:00
Автор: Дмитрий Корсак. Фото: Алексей Матюшков
Автор: Дмитрий Корсак. Фото: Алексей Матюшков

Марс — маленькая белорусская деревенька в 300 километрах на юго-востоке от Минска. Свое необычное название она получила в 20-х годах прошлого века, когда советские ученые начали разрабатывать первые реактивные летательные аппараты и верили, что вскоре коммунисты начнут колонизировать другие планеты. Однако чуда не произошло. О колонизации Марса до сих пор мы только мечтаем, а одноименная деревня, всеми покинутая и забытая, умирает. 

Сегодня здесь всего 7 жилых домов. 50 лет назад было более 70 хозяйств. Времена расцвета в деревне Марс мы не застали, впервые побывали здесь в 2001 году. После удалось заглянуть сюда в 2011-м и, наконец, совсем недавно. Даже за этот, казалось бы, небольшой промежуток времени здесь произошли значительные перемены: многие дома исчезли, люди, населявшие деревню, умерли, а новые жители так и не приехали.

2016 год
2016 год

Длинная улица, ряд домов. С каждым годом, один за одним, они пустели. Ставни закрывались, колодцы заколачивались. Одинокие старики, оставшиеся доживать свой век в нескольких хатах, разглядывая целыми днями пейзаж за окном, могут увидеть одного-двух прохожих. Чужие здесь вообще не ходят.

2016 год

Заходим в первый жилой дом. В теплой хате, окруженная девятью котами, сидит баба Саня. Она рассматривает фотографии пятнадцатилетней давности: «Гэта шчэ я была добрая [здоровая – прим. Onliner.by]… Яшчэ с сабачкам кароу пасла…»

2016 год
2001 год
2011 год

Баба Саня перебирает карточки, как картинки из своей прошлой жизни:

2016 год

«У нашей дзярэуни ужо няма людзей. Вот — Николай Марковец — шчэ добрый дядька был. Года два назад умер. Их дети приезжают иногда, оставьте фотографии, мы им передадим».

2016 год
2001 год
2011 год

«Нина Рудакова — на краю Марса, у калодзежа жыве, з Верай Тарасовой па соседству».

2011 год

«А это — Баба Ганна, она лет 10 назад у Рэчицу пераехала, жива до сих пор!»

2016 год
2001 год

Баба Саня тяжело вздыхает: «Усе змерли. Усех закапали. Жил дядька один, так его хату зруинавали и посеяли кукурузу…»

2016 год
2016 год

В следующем доме живет Александр со своей матерью Валентиной — сегодня она самый старый человек в деревне. Александр вспоминает, как пять лет назад мы застали его за заготовкой дров на зиму.

2016 год
2011 год
2016 год
2016 год
2011 год
2016 год

На улице холодно. Изморозь сковала окна пустых хат, их долгая череда прерывается домом, из трубы которого курится дымок. Нас встречает баба Вера. Она садится за стол, раскладывает фотографии. «Это я со своим хозяином, — вздыхает она и не может сдержать слез. — Уже 2 года как умер».

2016 год
2016 год
2011 год

Герои большинства снимков, по словам бабы Веры, уже давно не с нами: «Михайлов тоже умер, уже на пенсии был».

2016 год

«А гэтыя Степкавы индюки каля Параскинай хаты. Яна тоже умерла, яе нема».

2016 год

«Нямлеи — памерли абои»

2001 год
2011 год
2016 год

«Маркавец — уже 4 года как помер. У него нашли рак. Мучился бедный».

2001 год

Баба Вера предлагает показать фотографии своей подруге — Нине. Для того чтобы добраться до нее, надо всего-то перейти улицу, по дороге проверяем почту. Две старушки перебирают карточки, вспоминают односельчан.

2016 год
2016 год

Вера восклицает: «А-а-а! Гэта ж маи гуси! Детачка, як давно эта было, цяпер я за птицей уже смотреть не могу — сил нет».

2001 год

Нина находит своего мужа: «Мой хозяин, его ужо 10 гадоу как няма!»

2016 год
2016 год
2001 год
2016 год
2016 год

«Я каждый день, деточка, плачу, — признается баба Вера. — Нас шестеро в деревне засталося. Мы з Нинаю, и там людзи жывуць» [кивает на противоположную сторону Марса].

На одной из фотографий — приехавшая в деревню не так давно Аня. Про таких говорят — самоселы. Заняла один из пустующих домов и прожила здесь несколько лет. А потом и она умерла, теперь дом заняла другая приезжая — Катя.

2011 год
2016 год

Коренных жителей Марса становится все меньше. Пройдя всю деревню, мы встретили еще одного ее жителя. Владимир переехал сюда из соседнего села, живет уже два года. На жизнь в глубинке он смотрит философски: автолавка приезжает три раза в неделю, дорогу чистят — вот и славно, чего еще ждать? Лишь бы пенсию исправно платили.

2016 год
2016 год

Марс умирает. Без патетики, без громких слов и страданий о деревне, которой скоро не станет. Тихо, один за другим уходят марсианские аборигены.

2016 год
2016 год
2016 год
2001 год
2001 год

Помощь не придет, да и не рассчитывают они на нее. Наполеоновские планы сделать из деревни с необычным названием популярный туристический объект канули в Лету. Что показывать туристам? Разрушенные хаты? Людей, которые живут лишь воспоминаниями? Вряд ли это будет кому-то интересно.

Громкое название деревни — лишь барометр, недосягаемый идеал того, к чему стремится белорусская глубинка. Льготные кредиты, штрафы за тунеядство, проблемы танцев доллара — все это совершенно чуждые и смешные темы для беседы на Марсе. Стремится глубинка лишь к одному — к тому, чтобы о ней не забывали.

Уезжая из деревушки, мы думали о вечности. Вспомните свои последние 15 лет, и наверняка вы осознаете, что были в вашей жизни родственники «с Марса». Они могли сказать вам многое, но не успели. Шанс успеть, прямо сейчас, еще есть. Почему мы его упускаем?

Читайте также: