«Слава богу, никто не выдвигает предложение запретить нецензурную брань». Почему мы ругаемся матом и что с этим делать?

Пару недель назад в «Минск-Арене» отгремело целых три отделения концерта питерской группировки «Ленинград». Жители и гости столицы наслаждались процессом, подпевая песне про «лабутены» и непечатные штаны. Кто-то посчитал эту ситуацию ненормальной, мол, несколько тысяч человек жизнерадостно матерятся в публичном месте, кто-то не придал этому значения. В очередном выпуске рубрики «Неформат» культуролог Сергей Лебедев рассказал, зачем нам нецензурная лексика, и объяснил, как к ней относиться.

Кто это?

Это Сергей Лебедев, доцент кафедры культурологии Гуманитарного факультета БГУ. В 1997-м Сергей окончил филфак БГУ, после чего активно занялся наукой, сделав для нее много полезного. В сфере его интересов — теория и история искусства, теория литературы, нарратология, теоретическая и прикладная лингвистика, а также стилистика современного русского языка. Лебедев написал более трех десятков публикаций. Доцент без снобизма относится к мату, но дает понять, что в любом гуманитарном вопросе важно видеть берега.

* * *

— В нашей речи стало больше мата?

— Я считаю, что нет. И сферы употребления остались теми же. Давайте сравнивать с СССР. Особых изменений незаметно. Единственный момент — в Союзе, конечно, не использовался мат в художественной литературе. То есть он использовался, но не публиковался. Как видите, постмодернисты (Ерофеев, Сорокин) используют мат. У Сорокина без него вообще ничего не получается.

Когда говорят, что с матом стало совсем плохо, я думаю, что раньше и травка была зеленее, и птички пели громче. Но что 1985-й, что 2016-й — на каком-нибудь ученом совете мат не будет использоваться при любом раскладе. А в подворотне ругались во все времена. Конечно, я не жил в 1956-м или 1967-м, но и в моем детстве, и сейчас не было разницы, с использованием каких слов громко разговаривать на весь трамвай. Это в любом случае быдлячество, матерись ты или нет.

Если называть вещи своими именами, есть ругательства и есть нецензурные ругательства. Брань и нецензурная брань. Слово «жопа» не является нецензурной бранью. Это просто брань, которая находится на периферии литературного языка. А нецензурная брань — за его пределами. Это уже обсценная лексика.

При этом слов нецензурной брани намного больше, чем просто брани. Хотя матерных корней лишь четыре. А слов всех частей речи, от них образованных, неимоверное количество. Первый корень — самое популярное слово из трех букв, которое на «х» начинается и на «й» заканчивается. Второй — на «п» начинается и на «изд» заканчивается. Третий состоит из двух букв — на «е» начинается и на «б» заканчивается. Считается, что эти слова достались нам от монголо-татар.

Четвертый корень — исконно русский. Раньше он находился в рамках литературного языка и даже использовался в документах, пока Елизавета не издала запрещающий указ. После этого слово «б***ь» стало плохим.

— Что вы думаете о снобизме по отношению к мату?

— Один мой знакомый профессор любит под конец заседания кафедры рассказать какой-нибудь анекдотец с матерным словом. Делается это не ради самого рассказа, а ради «псевдофифареакции» наших коллег. Мне кажется, их «фи-фи-фи» намного смешнее и пошлее мата.

Дело в том, что уровень общей культуры, безусловно, стал ниже. В СССР неуместного употребления нецензурной брани было меньше. К тому же размылась сфера употребления самой различной лексики. Тридцать лет назад невозможно было представить, чтобы чиновник сказал «замочить в сортире» с экрана телевизора. Сейчас — вполне. И это не кажется нам диким.

Не знаю, правда ли это, но писатели Серебряного века говорили, что нет ничего смешнее, чем слово «жопа», напечатанное типографским шрифтом. Теперь же оно используется много-много где. Ребята из Comedy Club сильно распространили это слово.

Другой пример. Советский фильм «Война и мир» Бондарчука, который получил премию «Оскар». В конце Кутузов говорит: «Поделом им. Мордой — и в говно». В шестидесятые годы это было бы то же самое, как сейчас зарядить с экрана трехэтажным матом. Благо никому в голову не пришло убрать ту знаменитую строчку из сценария. Очевидно: без нее никак не обойтись.

— Все говорят о влиянии мата на детей.

— Моей дочери сейчас 13 лет. Так получилось, что ее любимый телеканал — это ТНТ. Мы с женой никогда не запрещали этого дочери. Мы не позволяли себе указаний наподобие «а ты сейчас закрой уши». Дочь знает матерные слова. Но ни при мне, ни при маме, ни при учителях никогда их не произносит.

Есть момент культуры и внутреннего цензурирования. Я не считаю запретительную тактику правильной. Моя дочь смотрела тот ТНТ, который еще не «запикивали». И у нее все нормально сложилось с чувством юмора. При этом я знаю, что мой ребенок не станет ругаться на весь автобус в компании своих подруг. Это ведь действительно пóшло, когда «хабзайки» матерятся в общественном транспорте.

— Google говорит: когда женщина ругается матом, у Христа открываются стигматы.

— Где-то так. Тысячелетиями складывался стереотип, что «бабская дорога от печи до порога». Исходя из этого, можно предположить, что в женщинах мат запрятан намного глубже, чем в мужчинах. Оттого мы резко реагируем на девушек, которые используют нецензурную лексику. Возможно, борьба за равенство полов отчасти объясняет увеличение количества ругающихся женщин. Хотя надо понимать, что неуместный мат некрасив для обоих полов.

— Почему мы используем мат?

— Не надо драматизировать. Мат ведь не вылез на первые полосы газет. Его нет в эфире новостей на главных каналах. Хотя, как говорит один мой знакомый, человек не свинья, ко всему привыкает. Не знаю, если поставить себе цель сделать матерные слова общеупотребительными за десять лет… Прикольный был бы эксперимент. Но кажется, безуспешный. Народ веками формировал свои табу. Отношение к матерным словам с точки зрения глубинного понимания не поменялось. Когда Пушкин писал стихи с использованием нецензурной лексики, ему не приходило в голову презентовать их императору. И «Евгения Онегина» писатель смог сочинить без употребления нецензурной лексики.

Все очень просто. Чем выше внутренняя культура человека, тем меньше ситуаций, в которых он будет употреблять мат. При этом глупо думать, будто есть люди, которые вообще не знают этих слов или не употребляют их. А даже если и есть, их просто жалко. Это перебор в другую сторону. И слава богу, никто из умных людей не выдвигает предложение «А давайте мы законно запретим мат».

Вот представьте. На скамейку кладут гвоздь. После на нее садится человек. Что-то подсказывает мне: если подобное произойдет в этой аудитории в присутствии ста студентов, я не вскочу и не стану орать матом. Внутренняя установка не даст этому произойти. А другой человек вполне себе заорет. Его не остановят никакие внутренние регуляторы.

Говорят, если человека загипнотизировать на убийство, он не станет этого делать, если изначально имеет какую-то внутреннюю преграду. То же самое и здесь. Шлюз матерных слов можно открывать сознательно и бессознательно. И если человек использует ненормативную лексику бессознательно, это свидетельствует не во вред ненормативной лексике, а во вред конкретному человеку. Он просто малокультурен. Если выражаться с пафосом, неинтеллигентен. А если по-честному, то и неумен.

Продолжая мысль о чувстве юмора, скажу, что это во многом свидетельство ума. В любой сфере трудно найти умного — не деловитого, не расторопного, а именно умного — человека, у которого отсутствовало бы чувство юмора. И так же трудно представить себе обладателя чувства юмора, который относится к мату со снобизмом.

— Заполненная «Минск-Арена» поет про «лабутены» и «восхитительные» штаны. Это как?

— «Ленинград» — это живая классика. Всем понятно, что Шнуров эпатирует публику. Но при этом он является очень умным и культурным человеком. Шнуров поставил себя в положение, когда ему можно использовать ненормативную лексику более-менее везде. Кому еще позволили бы спеть «Москва, по ком звонят твои колокола» с матом? И Шнурову плевать, присутствуют при ее исполнении Путин с Медведевым или оппозиция.

Есть ли песня для завершения концерта круче, чем «Как ох***но просто и просто ох***но»? Какой она будет без мата? Никакой. Смотрите, у Слепакова, например, есть патриотическая песня про Россию — «Может, я вас разочарую, но Россия — женщина с х**м». Она крутая, она с чувством юмора. И ее нельзя было бы спеть без этого слова.

Ситуация уникальная. При использовании мата у Шнурова есть произведения искусства. И снобизм здесь малоуместен. Даже самые давние противники Шнурова не станут спорить, что он — это явление культуры.

В моем золотом детстве была группа, прости господи, «Сектор газа». Даже если бы эти ребята пели без мата, получилась бы нереальная пошлятина и быдлячество. У Шнура же матов в триста раз больше, но намного лучше подача, которая лучше воспринимается. Мой папа после Гнесинки балдеет от духовых «Ленинграда». И ему абсолютно плевать, звучат они на фоне мата или нет.

Вообще, нюансов хватает. Давайте, к примеру, сравним английский и русский языки. Полного соответствия нецензурных слов нет. На Западе существует мегапошлая ругань, но в фильмах она не «запикивается», употребляется в литературе и иногда проскакивает на телевидении. Fuck you — предел английской брани. Получается, русский язык круче. Многие говорят: «Вот нашли чем хвастаться!» Хотя на самом деле высокий объем мата не говорит о низком уровне культуры. Никакой связи.

Я не считаю себя специалистом и опираюсь на мнение коллег. Потолок английского мата — максимум русское слово «жопа». Тем более русский язык настолько удивителен, что влегкую можно загнуть абсолютную пошлость совершенно без мата и красиво выразиться с его использованием. Помните, как у Довлатова в «Зоне»:

Раз он прикрикнул на какого-то зека: «Ты что, **ну́лся?! (Именно так поставив ударение)». Зек реагировал основательно: «Гражданин сержант, вы не правы. Можно сказать — е**улся, **ану́лся и на**ну́лся. А **ну́лся — такого слова в русском литературном языке, уж извините, нет…» Сержант получил урок русского языка».

Я считаю, вопрос о том, можно ли прожить без мата, смешной. Конечно, можно. Но зачем, если он не сильно вредит? Просто стоит учитывать время и место его употребления.

— «Хер», «епта» — к какой категории причислить эти слова?

— Слово «блин» заменяет в нашей речи слово «б***ь». «Блин» в значении «кулинарное изделие» — слово литературное. Но в качестве замены «б***ь» оно так же недопустимо на ученом совете, как и «жопа», например. Это вопрос внутренней цензуры.

Мне часто задают вопрос по поводу мата и пошлости. Знаете, есть идеальный тест на проверку интеллигентности. Нужно просто спросить у человека, что более по́шло: творчество Шнура или творчество Ирины Аллегровой. Ответ интеллигентного человека очевиден.

Пошлым можно быть и без мата. Иногда говорят: «Фу, этот анекдот пошлый». Пошлый анекдот — это несмешной анекдот. И тут мало что зависит от мата. Хотя знаете, пошлость — это уже другая категория. Намного более сложная и глубокая, чем нецензурная лексика.

Читайте также:

• «Лучше у соседа машина — и что?» Психиатр рассказывает, как жить на фоне падения рубля, задержки зарплат и поиска работы
• «У меня для вас плохие новости: любви к детям не существует как таковой». Как родители калечат своих детей
• «Есть большая разница между метросексуалом и джентльменом». Разговор о воспитанных людях

Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. nak@onliner.by