Настроения, охватившие Европу, как бы печально это ни звучало, стали уже каким-то нехорошим стандартом. Правые и националистические движения требуют ужесточить политику к эмигрантам, евроскептики предлагают пересмотреть существующие интеграционные соглашения, в частности, через ввод паспортного контроля на границах отдельных государств (который на практике выглядит достаточно странным и не представляется эффективной мерой).  Еврооптимисты и либералы говорят о твердой приверженности европейским ценностям. При этом общество в целом обвиняет политиков и службы безопасности в слабой компетентности и в совершении серьезных ошибок, особенно в сфере внешней политики.

Руководство европейских стран в очередной раз обещает усилить внутренние меры безопасности и жестоко наказать террористов. Для жителей стран Восточной Европы, неповинных ни в каких терактах, это оборачивается временным ужесточением визового, паспортного и пограничного контроля, повышенным вниманием со стороны служб безопасности в аэропортах и на вокзалах.

Внешняя политика союза государств, безусловно, не может быть такой монолитной и последовательной, как у великих держав. Близость быстро радикализирующегося исламского мира обуславливает своеобразие отношений ЕС — Ближний Восток. Богатые и благополучные европейские страны не могут не привлекать потенциальных мигрантов из стран Азии и Африки. Как один из важнейших игроков мировой политики, ЕС в той или иной форме вмешивался и будет вмешиваться во внутренние дела этих государств (равно как и других стран, где он имеет свои интересы).

Не стоит забывать и про колониальное прошлое Франции и Великобритании. Другой вопрос, что в XIX — начале ХХ века расстояние и технологическая отсталость фактически не позволяли различным антиколониальным движениям атаковать метрополии. Вооруженная борьба (включая и активную террористическую деятельность) разворачивалась преимущественно за пределами европейских государств. Теперь же все чаще взрывы и выстрелы звучат на территории Евросоюза. Сомнительно, однако, что ЕС перейдет к изоляции в результате подобных терактов. По крайней мере, опыт предыдущих десятилетий этого не подтвердил.

Каждая атака на Европу обостряет дискуссии о европейских ценностях, включая мультикультурализм, права человека и демократию. Теракты имеют определенный смысл только в демократических странах, представляя своего рода инструмент формирования нужного террористам общественного мнения и влияния на политическое поле атакованной страны. Авторитарные же режимы используют теракты, как правило, себе на пользу, еще больше ограничивая права граждан и укрепляя силовой блок. В Европе понимают, что надо выбирать между демократией и угрозой терактов с одной стороны и авторитаризмом и относительным спокойствием жизни с другой.

Более серьезной проблемой представляется политика по отношению к мигрантам. Она имеет два фундаментальных основания. Первое — мировоззренческое, связанное с пониманием прав человека, которые, в отличие от того, что думают некоторые политические силы и даже государства, не могут быть частичными. Они целостные, неотделимые и связанные друг с другом. В этой связи очень сложно «поставить пулеметы на границе и кого-то расстреливать», даже если этот кто-то другого цвета кожи и не имеет паспорта. Есть четкое понимание того, что подобная политика затем оборачивается концлагерями, а учитывая мощь и масштабы ЕС, и угрозой всему миру. Европа это уже проходила и, кто бы что ни думал, хорошо помнит уроки Второй мировой войны.

Второе — экономическое основание. Приток мигрантов — это новые рабочие руки, новые таланты и идеи, новые потребители на рынке. Сама нынешняя европейская социально-экономическая система и строилась во многом на необходимости постоянного притока все новых трудовых, а самое главное — интеллектуальных ресурсов.

Важность этих оснований и последствия притока мигрантов разнятся от страны к стране. Новые члены ЕС, сами испытывающие экономические трудности и нередко относящиеся к европейской интеграции с прагматично-экономических позиций, более склонны к националистическим настроениям и жесткой позиции по отношению к пришлым.

Интеграционный потенциал европейской культуры оказался слабее устойчивого потенциала исламского общества. Это несоответствие усугубляется объективными трудностями интеграции мигрантов в новые условия жизни. Уже сейчас очевидно, что формирование полноценного мультикультурного общества, даже если оно будет успешным, потребует не одного поколения. Все это происходит на фоне радикализации ислама, в котором активно распространяются новые или переистолковываются старые идеи о возможности наказания всего общества за грехи, совершенные одиночками.

К сожалению, идеи радикального ислама, далеко не всегда понятные рядовому обывателю и вообще-то требующие неплохого знакомства со средневековым и современным исламским богословием, накладываются на весьма благоприятную идейную почву в самом западном мире. Пожалуй, это основная проблема, которая в течение последующих десятилетий будет только усугубляться. Практика присоединения даже обеспеченных коренных европейцев и американцев, канадцев к ИГИЛ отражает растущее разочарование среди европейской молодежи в своем настоящем и будущем. Этот феномен оказался полнейшей неожиданностью для западных политиков. Статьями под заголовком «Почему люди присоединяются к ИГИЛ?» заполнен интернет, однако пока ведущие эксперты в области безопасности так и не смогли дать адекватный ответ на вопрос.

Есть ощущение, что современную молодежь на Западе перестало устраивать общество благополучия, некая изначальная заданность и фундаментальная безальтернативность (при кажущемся разнообразии) их жизни. Возникает протест, причем протест категоричный, отвергающий весь образ жизни в ЕС. Выходцы из исламской общины (и не только они) начинают искать себя в радикальном исламе, коренные европейцы — в радикальных националистических движениях. К сожалению, этот феномен еще слабо понимается исследователями. С точки зрения мировоззрения, это вызов, который ЕС еще предстоит только преодолеть.