Инженер легпрома: моя специальность стала удобной лазейкой для «косачей» от армии, хотя они знают о будущих нищенских зарплатах в 3 миллиона

Белорусы уже давно смирились с мыслью, что в отечественном легпроме все совсем плохо. О маленьких зарплатах и закрывающихся фабриках (из последних — судебные процессы по банкротству фабрики «КИМ», «Витебского комбината шелковых тканей», компании «ЛеГранд») мы наслышаны. После публикации на Onliner.by размышлений выпускника БНТУ о бессмысленности подготовки инженеров по специальностям, которые давно никому не нужны, в редакцию пришел отклик от аспиранта Витебского государственного технологического университета. Признавая все существующие проблемы, в том числе печальные зарплаты инженеров легпрома, витебчанин Дмитрий сумел найти и оптимистичную ноту.

***

Я окончил вуз в 2006 году по специальности «Машины и аппараты легкой промышленности» и продолжил обучение в аспирантуре. Надо сказать, что наиболее напряженным в плане трудоустройства выпускников оказался именно этот 2015 год. Оно и понятно. Продукция отечественного легпрома и так постепенно уступала продукции зарубежного производства, а 2015 год принес и вовсе плачевные результаты в виде открытия многих судебных процессов по ходатайству о банкротстве ряда предприятий легпрома (2015 год: ОАО «КИМ», ОАО «Витебский комбинат шелковых тканей», Витебск; конец 2014 года: ИП «ЛеГранд», Минск; и т. д.).

Но, несмотря на это, востребованность в молодых инженерах по оборудованию на отечественных предприятиях все же есть. Хотя нужно признать, что многим выпускникам пришлось осваивать оборудование, давно вышедшее за рамки учебников по специальности. Речь идет о тех, кто устроился на «Милавицу» (Минск), «Элиз» (Дзержинск), «Моно» (Полоцк), «Белвест» (Витебск) и «Марко» (Витебск).

То есть вопрос все же не в отсутствии востребованности, а в том, что предприятия легпрома чаще всего не могут предложить молодым ребятам единственного, что тех могло бы мотивировать, — это достойной зарплаты. Нет достойной зарплаты — снижается ценность самой специальности — снижается проходной уровень специальности. В результате специальность становится удобной лазейкой для «косачей» от армии. Молодой человек, угождая родителям (пусть будет высшее образование какое угодно, но высшее образование!) и боясь армии, просто добровольно соглашается промотать 7 лет (5 учебы, 2 года отработки) своей жизни ради жертвы этим чужим интересам. Учится он неохотно, также неохотно он отрабатывает положенные два года, рассказывая своим молодым товарищам о злостных перспективах, грозящих им при выборе той же специальности.

Приведу конкретный пример. Выпускник 2012 года устраивается по распределению (правда, не без вмешательства родственных связей) начальником ремонтно-механического цеха одной из швейных фабрик. Казалось бы, начальник. Однако все возможные мечты разбиваются о суровую действительность. К добровольному концу своего начальнического срока (лето 2014 года) молодой человек получал зарплату в 3 миллиона рублей. Одно утешало: возможность использовать РМЦ как автомастерскую для своего автомобиля.

В своей судьбе я сам неизбежно сталкивался с «тяжестью» легкой промышленности в виде ее низких зарплат. Нищенские зарплаты меня сопровождали на протяжении всего моего срока пребывания на родных кафедрах: в 2015 году 2 миллиона рублей — это полная месячная зарплата с премиальными кафедрального лаборанта, такая же зарплата была у меня и в должности кафедрального инженера-программиста. Немногим больше (тысяч на 200—300) радовал квиток в мою бытность ассистентом. Иногда спасали конструкторские работы. Но и они приносили мизерный доход: за год хоздоговорной работы, в ходе которой я разрабатывал конструкцию какой-либо простой машины, я мог заработать не более 6 миллионов рублей. Конечно, такие расценки пугают. Поэтому для меня работа в вузе видится лишь как хобби, а не как возможность заработка и обеспечения семьи. Как, собственно, и текущие мои конструкторские договоры подряда, которые я по-прежнему веду с рядом отечественных предприятий. Увы, но это больше специфика бюджетной сферы, влиться в которую я позволил себя однажды. Работая на производстве, в такую уж сильную нужду впасть, мне кажется, гораздо сложнее.

Я не спешу искать виноватых в неуклонном падении ценности моей специальности. Никто никогда не виноват один, и не виноваты все. Как сказал один из героев фильма «Левиафан», каждый виновен в чем-то одном. Я оптимист и считаю, что наши предприятия выкарабкаются из кризиса, и в результате наши выпускники почувствуют живительный сок своей главной мотивировки — повышения зарплаты.

При этом я думаю, что и сам интеллектуальный мотив выбора моей специальности сохранится и даже возрастет. Именно поэтому я еще 3 года назад создал небольшую интернет-площадку, призванную объединить инженеров по моей специальности из разных стран. И надо сказать, что мое приглашение не осталось без внимания. В результате деятельности моего скромного сайта оказалось возможным наладить связи между выпускающими по моей специальности кафедрами из дюжины вузов разных стран. Так что все не так плохо!

***

Действительно ли многие выпускники поступают в ВГТУ, просто чтобы не пойти в армию? С таким вопросом Onliner.by обратился к заведующему кафедрой машин и аппаратов легкой промышленности Борису Сункуеву. Доктор технических наук не согласился с таким предположением. По словам Бориса Семеновича, учеба на этой специальности слишком сложная: сопромат, теория механизмов, восемь листов разработки машины в дипломе… Слишком трудный путь для того, кто хочет избежать армии.

«В этом году кризис в промышленности, но до 2015 года мы распределяли выпускников всех до единого, — говорит Борис Сункуев. — Не секрет, что в легкой промышленности зарплаты невысокие. В основном от 3—4 миллионов рублей. В Минске побольше — 5—7 миллионов. У нас были такие случаи, когда выпускники выплачивали стоимость диплома, чтобы избежать отработки, и уезжали в Россию. „С российской зарплаты за пару месяцев отработаю эти деньги“, — говорили они.

Я не скажу, что наша специальность престижная, но все же нужная — механик! А как иначе? Если есть оборудование, нужен и специалист, который обслуживает это оборудование. С тем, что в этом году подготовлено слишком много специалистов, спорить сложно. Многие предприятия простаивают, потому что в России нет спроса. Российский рубль упал, и стало невыгодно торговать. Например, «Милавица» каждый год брала у нас ребят, а в этом году сказала: извините, не можем. Если нет сбыта продукции, то и денег нет, нечем платить зарплату.

Мне грустно видеть, что сейчас у молодежи нет стремления освоить предмет, вникнуть в него. Хотят галопом проскочить пять лет. И таких студентов становится все больше. Значит, в школе какой-то непорядок: отсутствуют знания, не могут обучить старшеклассников элементарным чертежам.

И все же техника идет вперед, мы стараемся не отставать. У нас есть и успехи. Наше новое программирование вышивки внедрено на „Марко“, например».