Сны белорусского села: репортаж Onliner.by из французской деревни, которая будто сошла с картинки
Дорога вела в горы, а за поворотом мы увидели рай. По долине тянулись бесконечные ряды виноградников. Выточенные человеком и природой ярко-зеленые лабиринты, в которых можно потеряться и забыть о течении времени. Потом показались красные крыши домов игрушечной деревни Клебур, разместившейся у подножия Вогезов. Пасторальные картинки из жизни обычного французского села (а также щепотка доброй зависти и капля контрастов) — в репортаже Onliner.by.
* * *
Антуану 50 лет, и 40 из них он собирает виноград. У него очки в роговой оправе, а на ногах кеды. Прическа как у пуделя и улыбка до ушей:
— Я люблю свою работу, это для меня — жизнь!
Конец сентября, несколько десятков человек бродят по виноградным галереям. В основном старики, почтенные главы семейств. Специальными секаторами они срезают виноградные гроздья, аккуратно, как величайшую ценность, кладут их в пластиковые контейнеры. Погода стоит отменная, нет дождя. Это важно для виноделов во время сбора урожая. Антуан говорит:
— Господь сегодня с нами.
* * *
В «Википедии» про Клебур пара строчек: «Село в Эльзасе, находится посреди виноградников, в Средние века называлось Бреммельбахом. Население 640 человек». Это не деревушка, не агрогородок, не поселок городского типа — ближайшим по смыслу аналогом, если говорить о наших реалиях, будет слово «местечко».
Местечко в глубокой французской глубинке будто сошло с глянцевой журнальной картинки. Несмотря на потрескавшиеся кое-где фасады домов и облупившуюся краску на фонарных столбах, Клебур выглядит нарядно. Здесь нет высоченных заборов, за которыми люди прячутся от враждебного мира. Нет и унылого однообразия красок, вызывающего чувство одиночества и пустоты.
На окнах вазоны с цветами. Греются под еще теплым осенним солнцем коты. По улицам носится детвора. На приусадебных участках возятся на грядках хозяева. Антуанет, пенсионерка, на ломанном англо-французском говорит:
— Я выращиваю редис, огурцы, помидоры, морковь, шпинат. Но не потому, что я не могу это купить. Просто я люблю работать на земле.
В сараях под крышами развешаны кукурузные початки. Во дворах сплошь старые Volkswagen и Peugeot — небольшие экономичные автомобильчики. Люди в Эльзасе не шикуют. Но и не бедствуют. В туристических путеводителях пишут: для европейских крестьян, связанных со своим местечком многовековыми узами истории, поддерживать эстетику жизни важнее, чем иметь крупный счет в банке.
Романтическая чушь, конечно, но звучит красиво.
* * *
Экономический базис эльзасского села — виноград. Технология его выращивания определяет ритм жизни Клебура и окрестностей. Весной здесь пашут землю, сушат грунт, готовя почву под посадки. С апреля по май лозу обрезают, потом подвязывают проволокой, формируя правильные кусты. Потом поливают, обрабатывают против вредителей. В конце сентября начинают собирать урожай. Преимущественно вручную. Чтобы собрать виноград с одного гектара, надо 30 человек, которым придется вкалывать целый день. Урожай, говорят здесь, берут штурмом: медлить нельзя, от этого зависит судьба сезона. Эльвир, сотрудница винодельческой компании Cave Vinicole de Cleebourg, объясняет нам на пальцах:
— Сейчас идеальная погода. Не слишком жарко, нет дождя, по ночам свежо. Но здесь, в северном Эльзасе, мы привыкли к тому, что погода может поменяться мгновенно. Все-таки климат континентальный. В августе было дождливо, и мы переживали.
Тут мало кто говорит по-английски. Эльвир отвлекает рабочих, громко кричит:
— Ребята из Беларуси приехали!
— Да ладно! — на виноградниках дружный смех.
Чужаков в этом винодельческом хозяйстве не привлекают: виноград люди собирают своими силами, зовут родственников и знакомых. В среднем по Эльзасу сборщикам и другим сезонным рабочим платят как минимум €9,5 в час («грязными»). Профсоюзы чутко следят, чтобы работодатели не снижали планку и заключали с временщиками контракты с детальным описанием условий труда, обеденных перерывов, переплат по «овертайму». В местной прессе идет дискуссия о том, что виноделам существующий порядок не нравится, платить они хотят меньше. У профсоюзов при капитализме позиция сильная, и они не поддаются.
— Люди любят время сбора винограда, — продолжает Эльвир. — Это тяжелый период, но они видят результат своего труда и поэтому счастливы.
Про счастье мы слышим уже в который раз и подозреваем, что все это обычный маркетинг. Наше недоверие к пафосу вполне объяснимо: на родине он круглосуточно льется из радиоточек и утюгов. Но эти люди работают на себя и на свои семьи. Может, они и не врут?
* * *
Cave Vinicole de Cleebourg основали в мае 1946 года. Компания построена по принципу кооператива и объединяет более 190 членов. Фермеры-виноделы поставляют на «базу» виноматериал, чтобы здесь на хорошем оборудовании из винограда сделали вино. Мускат, рислинг, пино-блан, игристое креман или типично эльзасское сепажное белое — гевюрцтрамине́р. Вина высшей категории во Франции имеют на этикетке наименование AOC — appellation d'origine contrôlée. Этот «ярлык» утверждают только в том случае, если на определенной территории долгое время получается вино с неизменными высокими характеристиками. В Клебуре с этим полный порядок.
Производственный цех занимает небольшую площадь. Гудят прессы, крутится ленточный конвейер. Подъезжают на небольших тракторах с прицепом крестьяне, выгружая ящики с виноградом.
Взвешивание, лабораторный анализ, линия сортировки — виноградный сок попадает на пресс, в емкости для брожения, фильтрации, потом в очередные танки на четыре недели для дображивания, охлаждения. Автоматический контроль — на каждом этапе, ведь напиток должен соответствовать стандартам AOC.
— Где же таинство рождения вина? — спрашиваем мы у рабочих. — Чем ваше вино лучше молдавского?
— Надо относиться к своей работе с любовью, — снова льют елей французы. — А еще не забывайте про горы и наш уникальный терруар.
Некоторое время назад Cave Vinicole de Cleebourg, как сказали бы у нас, прошел модернизацию. Здесь установлены четыре современных пневматических пресса, системы фильтрации, емкости из нержавейки на 33 тыс. гекалитров. Есть автоматизированная линия розлива, хранилище-склад для более чем миллиона бутылок, лаборатория. Работает в цехах 20 человек.
Виноделие во Франции, говорит Эльвир, — прибыльный бизнес. Есть доступные кредиты для модернизации, есть менеджмент с головой. Годовой оборот Cave Vinicole de Cleebourg достигает €6 млн. Владелец виноградника получает с гектара около €15—16 тыс. в год. Принцип кооператива себя полностью оправдывает, позволяя даже небольшим фермерским хозяйствам иметь устойчивую прибыль за счет централизованного производства, раскрутки продукции, налаженной логистики. То же самое и с кукурузой, которой на полях немало, — фермеры работают сообща. Вероятно, примерно такой смысл закладывали в термин отечественные создатели чудной, мало кому понятной теперь аббревиатуры СПК. Но белорусский СПК, в отличие от французского, полноценным кооперативом не стал, застряв на уровне колхоза и совхоза.
* * *
После харвеста (сбора урожая) Клебур гуляет и веселится. На празднике молодого вина вскрывают бочки и бутылки, по улицам деревеньки проходит парад ряженых. Люди пьют вино (55-летний винодел, отец Эльвир, в день выпивает до пяти бокалов), едят шукрут и фламмкухен, а потом танцуют до упаду.
Люди во Франции без комплексов, некоторые решаются на смелые эксперименты. Например, на съемку для календаря в стиле ню. Скажете, пошло? Да ладно! Неплохая реклама продукта от раскованных сборщиков и сборщиц.
Ноябрь дает крестьянам некоторую передышку. Вскоре они снова вернутся на виноградники, чтобы заняться обрезкой, прополкой, подвязкой, обработкой. Чтобы готовить плацдарм для следующего успешного года и лучшего урожая в своей жизни.
* * *
Эльзас пронизывает Wine Road. Это несколько десятков километров извилистой асфальтированной дороги, которая ведет туриста через местечки, подобные Клебуру и даже краше Клебура стократ. Во Франции, Италии, других южных странах немало таких маршрутов. Жителю советской равнины они кажутся волшебными, сказочными. Едешь ты через деревню — и тут вдруг останки крепостной стены, умело вкрапленные в новую деревенскую среду. Справа здание XIV века, слева церковь XVI. Едешь и думаешь: еще сто лет назад в наших селах жили при лучине, а здесь 15 веков тому уже экспортировали виноград. Сравнения, впрочем, бессмысленны.
А за красивыми французскими пейзажами скрыто немало проблем. Спрос на вино падает, поддавливают конкуренты, виноделы периодически устраивают протесты. Лихие французские фермеры-овощеводы, возмущенные ростом налогов и падением доходов из-за российского эмбарго, готовы блокировать своими тракторами движение в Париже и даже поджигать здания налоговой службы. Французские «колхозники» почему-то считают, что они должны бороться за свое право быть счастливыми.
Ура-патриот непременно скажет: клебурский рай, который нам показала Эльвир, — всего лишь дымка, мираж, туристическая обманка. Не будем спорить. Но картинка там сочная, с какого ракурса ни посмотри. Яркая, как сон о лучшей жизни, который снится белорусским Марсу, Юпитеру, Осово, другим деревням, мелькавшим в наших грустных репортажах. Пускай это будет французская показуха, но сделана она мастерски.
Вспоминая показуху отечественную, которую нам устроили в совхозе «Минский» пару лет назад, в памяти всплывает только один кадр, в котором и смысл, и соль, и грусть. И контраст.
Ведь все вроде бы так же, как у них: трудолюбивые люди, тяжелая работа круглый год, борьба за рубль-евро, короткий отдых после сбора урожая. Суть та же, но чего-то на фото сверху не хватает.
Благодарим «Атлант-М на Независимости», официального дилера KIA, за предоставленный для поездки автомобиль KIA cee’d
Перепечатка текста и фотографий Onliner.by запрещена без разрешения редакции. db@onliner.by
