Американский исследователь: «Чтобы уравнять языки, можно доплачивать учителям, которые преподают по-белорусски»
Исследователь из США Курт Вулхайзер самостоятельно выучил белорусский язык и говорит на нем без акцента. Курт наблюдает за процессами в белорусском языке, обращает внимание на тех людей, которые готовы бороться с ситуацией, когда белорусский язык попал в список языков мира, оказавшихся под угрозой исчезновения. Об этом пишет газета «Звязда».
— Сколько вам понадобилось времени, чтобы начать говорить по-белорусски?
— Я в Штатах начал самостоятельно изучать белорусский язык. Узнал, что есть один человек, носитель белорусского языка. Он сам с Могилевщины, выехал после Второй мировой войны. Он учился в 30-х годах прошлого века в Минске, даже строил Дом правительства — Поликарп Маньков. Пережил арест в 1937 году, принадлежал к течению послевоенной эмиграции. Я начал заниматься с ним, пользовался учебником Валентины Пашкевич. Это учебник для англоязычных, который был издан в Канаде в 1980-х. Правда, он рассчитан именно на диаспору, на детей диаспоры и учеников школ — чтобы там не терялся язык. И когда я впервые приехал в Беларусь в 1990 году, появилась возможность говорить с людьми. Таким образом я наконец начал чувствовать себя комфортно в языке. В 1991-м я приезжал на летнюю школу белорусистики. А в 1996 году начал проводить исследование на польско-белорусской границе. Кажется, в 2000-м я принимал участие в конгрессе белорусистов. А вернулся сюда в 2009 году и был поражен изменениями, которые произошли за это время в Минске и других городах и регионах. Меня поражает, что наконец взялись за памятники архитектуры, которые были в запущенном состоянии. Поняли, наверное, что на этом можно зарабатывать. Но хорошо, что что-то делается для белорусской культуры.
— А если говорить о количестве носителей языка — больше их стало или меньше по сравнению с прежними временами?
— Трудно сказать, что количество растет. Но, кажется, ситуация стабильна, судя по социологическим исследованиям: еще много людей отвечают, что дома и с друзьями говорят и по-русски, и по-белорусски. Конечно, люди, которые говорят исключительно на белорусском языке, — редкость. Но даже в условиях двуязычия белорусский язык сможет выжить, если будет поддержка. Это все, что нужно.
— Какого рода поддержка может быть в наших условиях?
— Во-первых, закон: чтобы языки были реально равны. Есть и другие меры, которые могут помочь: например, в образовательной сфере можно доплачивать учителям, которые преподают по-белорусски. Интересно посмотреть ситуацию с региональными языками Западной Европы. Например, в Уэльсе, в Великобритании. Правительство Уэльса имеет программу по расширению функции валлийского языка. И даже в системе образования есть такая программа, согласно которой количество детей, свободно говорящих по-валлийски, должна на следующий год увеличиться на сколько-то там процентов. Все равно проблемы у них есть, ведь старые носители умирают. Городские дети, которые учатся в школах, в какой-то степени компенсируют потери. Но все равно на несколько процентов уже снизилось количество носителей валлийского языка.
В этом контексте большой плюс для белорусского языка, что он достаточно близок к русскому, что не так трудно вернуться к нему. Потому что в случае с английским и валлийским — это совершенно разные группы языков, они очень отличаются. Или с ирландским языком та же ситуация. В Беларуси большинство людей, которые сами не говорят по-белорусски, но все понимают. Здесь не должно быть проблем. Но зависит многое и от белорусскоязычных людей. Согласно опросам, отношение к белорусскому языку не такое отрицательное, чтобы белорусскоязычные во всех ситуациях рядом с русскоязычными переходили на русский. Может, это белорусский национальный характер, такая вежливость… Был также опрос, который показал, что к людям, говорящим по-белорусски, отношение достаточно положительное в обществе. А в определенной среде белорусскоязычие делается мейнстримом.
